фанфик про Кендзи, продолжение. Часть 3

[kenshin-gumi]

Название:Гигант и львенок
Автор: пока не нашла, его страница удалена.
Перевод-Himura_K
Краткое содержание: "Дети-цветы жизни"
Часть 3
Действующие лица - те же и зануда Аоши ))


Мисао и Каору сидели вдвоем на крыльце Аойи, глядя на звезды. Несмотря на поздний час, на улице все еще было много народу. Очевидно, все готовились к предстоящему празднику.
Мисао вздохнула и потянулась, поморщившись от боли в укушенном плече. Прошло всего полдня. но на месте укуса уже образовался внушительных размеров синяк, отливающий всеми цветами радуги – лиловым, красным, желтым и даже зеленоватым.-
- Даже не верится. что Кендзи-тян проспал ужин, - сказала она
Каору бросила на подругу извиняющийся взгляд:
- У него сегодня был трудный день, и он очень устал. Удивительно, но даже такой ребенок, как Кендзи, оказывается, может устать.
Ее и вправду удивило, что сын заснул как убитый. и так рано. Дома уложить его спать было очень нелегким делом.
«Возможно, нам стоит путешествовать почаще», - отметила про себя Каору.

-Химура выглядит таким счастливым. – сказала вдруг Мисао, запрокинув голову и глядя на звездное небо, - Теперь видно, что он улыбается и смеется от души.
Однако голос ее при этом звучал задумчиво и даже печально.
Каору внимательно посмотрела на подругу:
- Ты ведь сейчас думаешь об Аоши? Да, Мисао-тян?

Каору искренне сочувствовала ей. Она-то знала, что значит жить под одной крышей с человеком. которого любишь, но понятия не имеешь ни о его мыслях, ни о его намерениях. Они с Кеншином так долго топтались друг возле друга, пытаясь скрыть свои чувства и боясь высказать их вслух.
Но ведь смогли же они, наконец, объясниться!
Ей хотелось как-то успокоить и подбодрить Мисао, но, подумав, она поняла. что сказать ей нечего.
Ей было неведомо, что там себе думает Аоши об одной девушке-ниндзя. А давать подруге ложную надежду не хотелось.
Любовь Мисао к командиру Онивабан была настолько сильной, что она обошла чуть ли не всю Японию в его поисках. То, что он вернулся в Аойю, было прекрасно. Но за эти годы их отношения так и не сдвинулись с мертвой точки.
Аоши проводил большую часть времени, запершись в своей комнате, медитируя или занимаясь скучной бумажной работой.
Он почти ни с кем не разговаривал, и оставался все таким же холодным и неприступным, никому не позволяя заглянуть в свое сердце…

Каору все же не выдержала. Не могла она видеть подругу такой расстроенной.
- Не волнуйся, Мисао-тян, - сказала она, - я уверена, что всё изменится к лучшему.
Да, вот так было лучше – ее слова давали надежду, но ничего конкретного не обещали.
- Спасибо, Каору-сан, - улыбнулась Мисао, - я тоже так считаю.

Мисао снова перенеслась мыслями к малышу Химуры и его отцу, которые так самозабвенно играли сегодня во дворе. Она вспомнила, как они заразительно смеялись и радовались…
«Интересно, а Аоши стал бы радоваться своим детям и играть с ними? – подумала она.
Однако при всем желании она не смогла представить Аоши вот так катающимся в пыли двора, как это только что делал Кеншин.
Но ведь и от бывшего Хитокири Баттосая никто ничего подобного не ожидал…

******.
Аоши сидел в своем кабинете, окруженный кипами бумаг и книг, читая в тускловатом свете лампы некий документ. Отхлебнув глоток чая, он еще раз пробежал глазами по бумаге, нашел там какую-то ошибку и потянулся за кистью, чтобы сделать пометку.
Аойя была сейчас непривычно тихой, и это по какой-то непонятной причине не давало ему сосредоточиться. Он знал, что все мужчины отправились в город, и потащили с собой Химуру и мальчишку-самурая, но женщины, оставшиеся дома, тоже очень тихо себя вели. Возможно, они сидели снаружи, на крыльце, и их не было слышно.
Однако, он ожидал, что в доме, полном гостей, все же будет более оживленно, что Мисао и Окина обязательно затеют какой-нибудь невозможно шумный спор, или женщина Химуры примется лупить мужа и ученика своим шинаем.. Но этого не произошло.
Помнится, он когда-то насмехался над Химурой за то, что тот связался со всей своей дурацкой компанией, и никак не мог понять, почему такой сильный человек позволяет этим самым обычным людям командовать собой. Ведь без всякого сомнения, Баттосаю нравилось слушать, как его жена орет на него, или на своего нерадивого ученика, каждый день. В довершение всего, он завел крепкую дружбу даже с этим бывшим бандитом, Саноске.
Подобное поведение казалось Аоши более чем странным, и раздражало , поскольку находилось вне его понимания, но с момента возвращения в Аойю он вроде как начал понимать…
Это заняло некоторое время, но он привык к бесконечной болтовне Мисао, и ему даже нравилось ее слушать, хотя он тщательно срывал это. Дошло до того, что он с нетерпением ждал, когда Окина и Мисао начнут свою очередную перепалку. Невозможно было найти ни одного рационального объяснения, почему ему начали нравиться подобные вещи…Может быть, когда вокруг него происходило все это, он чувствовал себя…дома?

Свет лампы стал совсем тусклым, и Аоши решил не портить себе зрение, а зажечь другую лампу. которая стояла в углу. Он встал…и замер на месте, почувствовав, что за ним кто-то наблюдает.
Дверь комнаты была полуоткрыта, чтобы впустить внутрь свежий воздух, и холодные голубые глаза заметили стоящую на пороге крошечную фигурку, закутанную в одеяло.
Ярко-рыжие волосы Кендзи торчали в разные стороны, юката была вся измята и перекручена – он явно только что проснулся. и глядел на Аоши все еще сонными глазами , но с нескрываемым интересом.

Когда он проснулся, то обнаружил себя в чужой комнате, и родителей рядом не наблюдалось. Другой ребенок бы заплакал, но не Химура Кендзи. Вместо этого он подхватил свое одеяло, и отправился искать мать и отца. У него даже и мысли не возникало, что они могут куда-то исчезнуть и бросить его одного.
Как ни странно, ночное путешествие по пустому дому не привело его к родителям. Зато привело в неизвестную, тускло освещенную комнату, и, будучи любопытным ребенком, Кендзи решился заглянуть туда.
Человек, оказавшийся внутри, выглядел не слишком дружелюбно, и даже страшновато, но Кендзи слишком устал, чтобы об этом думать. Несколько секунд он изучал хозяина комнаты, а потом все же вошел внутрь, волоча за собой одеяло. Остановившись возле высокого, в западном стиле, стола, он задрал голову и вопросительно глянул на голубоглазого высокого человека.
- Темно, - сообщил Кендзи, - Здесь темно.

Аоши удивленно заморгал. Сиреневые глаза в упор смотрели на него. Мальчик явно ожидал от него какой-либо реакции.
Честно говоря, Аоши слегка растерялся. Дети крайне редко подходили к нему. Обычно они пугались его молчаливости и бесстрастно-холодного лица, и поскорее убегали. Но этот ребенок не собирался убегать, а стоял и терпеливо ждал от него ответа.
« Он напоминает мне Мисао-тян, когда она была маленькой, - подумал Аоши. Он вспомнил, как когда-то давно сидел на крыльце Аойи, а крошечная Мисао весело играла с Ханьей и Шикиджо, совершенно не обращая внимания на их устрашающую внешность. Она видела их такими, какими они были на самом деле – хорошими, честными, любящими людьми, которые ради нее были готовы на всё. Точно такие же мужество, силу и доверие, как у маленькой Мисао, он видел сейчас в ребенке Баттосая.
Аоши вышел из-за стола и приблизился к незваному гостю.
« Почему же он меня совсем не боится?» - подумал он.
Мальчик не испугался, не сделал ни шагу назад, когда Аоши наклонился к нему и глянул на него очень строгим ледяным взглядом. Вместо этого малыш посмотрел на него спокойно, и даже с какой-то скукой. Если не с жалостью.
Аоши едва не улыбнулся удивительному сходству отца и сына.
- В чем дело, Химура-тян? – спросил он, и сам удивился мягкости своего голоса., - Ты боишься темноты?
Кендзи помотал головой, от чего рыжие волосы разлетелись в стороны.

- Хорошо. Пойдем, я отведу тебя в твою комнату.
Он поднял мальчика с пола, поначалу изумившись, насколько тот мал и хрупок. Впрочем, если вспомнить, чей это ребенок, ничего другого и не ожидалось.
- Уже очень поздно, и твои родители будут волноваться, если не найдут тебя.
Он перехватил Кендзи поудобнее, удивляясь, что подобный навык не полностью им забыт со времен раннего детства Мисао. .

- Они найдут меня,- сказал Кендзи, - Папа найдет.
Брови Аоши поползли вверх. Такая уверенность застала его врасплох.
- Я не хочу спать, - Кендзи завертелся у него на руках.
- Что это? – спросил он, указывая на стол, заваленный бумагами и прочими канцелярскими принадлежностями.

Аоши застыл на месте с ребенком на руках, чувствуя его теплое дыхание возле уха и маленькую ручонку, обнимающую его за шею. Как всегда, он пытался проанализировать ситуацию, найти рациональное решение – но у него ничего не получалось. Ребенок Химуры сделал с ним что-то такое, отчего все стальные стены, что он понастроил внутри себя, дали трещину.
Открытость и непосредственность этого малыша затеплили, казалось бы, давно погасший огонек в его сердце. Он вдруг понял, что ему очень нравится общество этого мальчика, и хочется, чтобы тот оставался тут подольше.
Впервые за многие годы Аоши положился на свои чувства, и закинул все свои рациональные логические построения куда-то в самый дальний угол своего разума.. Он, конечно, понимал, что следовало бы отнести ребенка обратно, в его комнату, но вряд ли мальчик захотел бы там оставаться. Он вспомнил те бессонные ночи, которые проводил, стараясь уложить маленькую Мисао в ее постель, и неизменно находя ее час или два спустя в своей комнате, на своем футоне, свернувшуюся калачиком рядом с ним. Можно, конечно, было запереть дверь, и не пускать ее, но он считал это слишком жестоким, а поэтому молча терпел, когда она вертелась и брыкалась во сне…
Аоши вздохнул и повернулся к столу:
- Это работа, Химура-тян, - объяснил он, - Бумаги и документы. Если ты будешь хорошо себя вести, можешь немного посидеть тут со мной, пока твой отец не придет за тобой.
Он поверить не мог, что говорит такое! Ведь обычно он совершенно не нуждался в чьей-либо компании, и мог просидеть один сколь угодно долго, не сказав ни единого слова – кроме разве что благодарности за принесенную ему еду. И уж совсем дико было то, что ему, мастеру медитаций и самоконтроля, вдруг захотелось общества какого-то младенца.
Аоши постарался выкинуть эти мысли из головы, и решил занять чем-нибудь Кендзи, пока за ним не пришли родители. «Они скоро найдут его, - говорил он себе, а пока будет разумно подержать его здесь, присмотреть за ним, чтобы он был в безопасности»
Осторожно посадив ребенка на стол, Аоши сдвинул часть бумаг в сторону, дабы освободить место. Потом уселся на высокий и неудобный деревянный стул и пересадил Кендзи со стола к себе на колени..
Он снова взял документ, который читал до этого, но прочитанные строчки тут же улетучивались из памяти, потому что все мысли его были сосредоточены на малыше, восседавшем на его коленях.
Кендзи сидел тихо, как примерный мальчик, сложив руки на коленях и спрятав их в рукава юкаты, и с нескрываемым любопытством разглядывал столбики букв. Его словно заворожил узор из черных кандзи на белой бумаге. Мальчик затаил дыхание, когда Аоши опустил кисть в тушечницу и начал что-то писать , его глаза следили за каждым движением
Кендзи заерзал на коленях у Аоши, и снова посмотрел на него вопросительно. Трудно было сидеть тихо, когда происходят такие интересные вещи.
- Хочешь попробовать сам, Химура-тян? – спросил Аоши.
Он вытащил из стопки несколько чистых листов и положил перед мальчиком.
Он был уверен, что Кендзи еще слишком мал, чтобы учиться чтению и письму, но вспомнил, как Мисао могла часами выводить какие-то каракули на бумаге. Каракули эти, конечно, не имели никакого смысла, но она была счастлива. и это было главным.
Он вложил кисть в руку Кендзи и показал, как правильно ее держать.
Кисть была слишком большой и тяжелой для такой маленькой ручонки. Мальчик неуклюже взял ее и провел несколько линий на бумаге. Остановился и посмотрел на дело своих рук, чрезвычайно довольный своим «произведением»
Движения маленькой руки становились все более уверенными, и вскоре весь лист был изрисован беспорядочными линиями и кляксами.
- Смотри! – Кендзи сунул изрисованный лист под нос Аоши, чтобы тот тоже смог насладиться его «творением». Потом лист бумаги полетел на пол, а Кендзи схватил следующий..
Глядя на то, как малыш увлеченно покрывает бумагу черными каракулями, а затем разбрасывает изрисованные листы по всей комнате. Аоши почувствовал, как уголок его рта непроизвольно приподнимается в подобии улыбки и удивился, сколько удовольствия, оказывается, может извлечь ребенок из таких простых вещей, как бумага и кисточка с тушью.
- Действительно, дети очень сообразительные существа по сравнению со взрослыми, - вдруг подумал он, - . Они ничего не упускают из виду, интересуются всем, что вокруг, быстро всему учатся, и не думают о каких-то там последствиях , или что будет, если они ошибутся…А у взрослых это вечно в голове. Да и вообще, если бы люди оставались детьми на всю жизнь, они были бы куда лучше….

Он не знал, как долго маленький Химура находился в его комнате, но вдруг ощутил еще чье-то присутствие. Мальчик тоже это заметил, и повернулся к двери

- Оро? – произнес он, копируя не только любимое отцовское словечко, но и его интонации