Хитокири и многофункциональный утюг.

[Эгли]

Название: Хитокири и многофункциональный утюг.
Автор: Umematsu aka Эгли
Фандом: Rurouni Kenshin
Бета: Сами пишем, сами правим.
Жанр: Наверное, это тихий незлобивый стёб, но временами бывает так грустно...
Рейтинг: PG-13, ничего непристойного или негуманного, просто манга RK сама по себе недетская вещь.
Размер: миди
Статус: окончен
Дисклаймер: Образ хитокири Баттосая принадлежит Нобухиро Вацуки. Светлый образ Кацу Кайсю принадлежит истории и всему человечеству, и в его лице - создателям 79-82 ТВ серий RK, и многим другим, кто на историю покушается.
Саммари: Можно считать это просто стёбом или альтернативным вариантом истории про Кэнсина, но мне кажется, попадись хитокири Баттосай в лапы Кацу Кайсю, так бы всё оно, примерно, и было...
Примечание автора: Автор до этого фанфиков почти не писал, поэтому можно смело наезжать. Но наезды типа "Ты дурак и меч у тебя дурацкий!"(С) рассматриваться не будут. Обоснуйте, пожалуйста, почему Вы так думаете.

ГАЙДЗИНСКИЕ ПРИМОЧКИ
или несколько эпизодов из жизни
рыжего хитокири.

1. Хитокири и многофункциональный утюг.
(Сокращённая версия.)

"От любопытства кошка сдохла..."
Японская поговорка.

"Главный принцип искусства войны -
побеждать, не вступая в битву."
Лао Цзы

"Если я буду знать больше о людях, которых убиваю,
я потеряю концентрацию. Я делаю это ради нового мира.
Это всё, что мне нужно знать."
Rurouni Kenshin

Активисты движения Сонно Дзёи(1) обожали Кацу Кайсю, военно-морского министра сёгуната. Они безумно обожали его убивать. Не проходило и недели, как в доме или в рабочем кабинете господина Кацу по собственной инициативе или по поручению свыше не появлялся очередной хитокири. А ещё бывало, идёт господин Кацу себе на работу или с работы, а его уже целая компания душегубов поджидает. В тёмном переулке. С мечами наизготовку.
Далее события развивались по-разному. Но итог всегда был один: министр оставался жив. Это было несколько странно, ведь два меча он носил только для порядку, в дело их никогда не пускал, да и кулаками махать не слишком любил. Не то чтобы господин Кацу совсем не умел драться. Просто он искренне считал, что эпоха мечей уже отошла в прошлое и что цивилизованный человек должен употреблять более гуманные методы убеждения, нежели заострённое железо. Что любой из патриотов, даже если это самый свирепый головорез, вполне способен понимать разумные доводы и, если с ним как следует поговорить, он не только откажется от своего неблаговидного намерения, но и направит свою кипучую энергию в более полезное русло. Например, на строительство военного флота.
К возможности собственной смерти Кацу Кайсю относился по-философски: чему быть, того не миновать, и, вопреки ожиданиям товарищей из Сонно Дзёи, не только работу не прекращал, но ещё и морскую академию основал. Недалеко от императорской столицы, в прибрежном посёлке Хёго.(2) Чтобы самурайские отпрыски, доселе одну лишь китайскую грамоту зубрившие, ещё и к голландской науке(3) приохотились. По морям на пароходах плавать - это вам не на вёсельной плоскодонке у берега плескаться. Тут одними китайскими стихами не обойдёшься.
Сёгунат идею академии формально одобрил. Но денег на неё почему-то не нашлось. А вот Ёкои Сёнан, патриот из Кумамото денег на морскую науку не пожалел, дал целых 5 тысяч рё(4). Директором академии стал Сакамото Рёма, патриот иэ Тосы, а добрая половина из тех, кто когда-то приходил убивать господина Кацу, сейчас прилежно там училась...

Шёл 3-й год Бункю(5). В один из ясных холодных дней поздней осени, в ту пору, когда зацветают первые камелии Кацу Кайсю, как обычно, появился у себя в кабинете. Была первая половина часа Змеи(6), когда он, позёвывая и поёживаясь, взял большой медный чайник и пошёл за водой. Чай по утрам - самое то. Особенно в холодное время. И согреешься, и проснёшься. За водой, конечно, можно было послать и кого-то другого, должность позволяла, но министр предпочитал делать это сам. А то пока пойдут да принесут... Уснуть успеешь. Или замёрзнуть.
Министр прогулялся до колодца, по дороге решил несколько мелких вопросов и к середине часа Лошади с полным чайником подошёл к своему кабинету.
Едва он отодвинул фусума(7), как понял, что с мечтой о чае в ближайшй час, придётся расстаться. И, хорошо, если не насовсем. В кабинете его ожидали. И, похоже, довольно давно. Кацу Кайсю вздохнул. Не то чтобы он совсем не любил посетителей. Просто, когда они без предупреждения приходят через окно второго этажа, сёдзи(8) за собой не задвигают, обуви не снимают, да ещё и мечи при себе оставляют, это вызывает некоторые подозрения.
Поджидавший господина Кацу посетитель отчего-то проигнорировал удобное деревянное кресло с резными подлокотниками и пристроился на краешке огромного и высокого, в европейском стиле, письменного стола замминистра. В ожидании он немного заскучал и начал листать большой иллюстрированный атлас звёздного неба, привезённый бывшим капитаном Канрин-Мару(9) из Америки, и так увлёкся, что прихода замминистра просто не заметил. Он с любопытством разглядывал напечатанных и раскрашенных от руки героев и чудищ, которых гайдзины поместили на небо, а Кацу Кайсю с не меньшим любопытством разглядывал его самого.
Это был хрупкий изящный юноша, почти мальчик, быть может, даже не прошедший ещё обряда Гэмпуку(10). Причёска, по крайней мере, у него была вполне мальчишеской. Волосы спереди и по бокам были острижены и буйно торчали в разные стороны, а на затылке - стянуты в длинный хвост.
Как большинство деревенских самураев и ронинов, в последнее время наводнивших улицы обеих столиц, одет он был небогато. Старое потрёпанное хаори(11) без гербов и кимоно под ним были окрашены дешёвым индиго, а видавшие виды светло-серые хакама из грубого полотна давно утратили следы положенных складок и сильно обтрепались по низу.
Гайдзинскую книжку он твёрдой рукой держал вверх ногами и вид у него был донельзя изумлённый.
Господин Кацу смотрел на него и невольно улыбался: мальчишка был забавным. И на редкость симпатичным. Солнечные лучи, падая в раскрытое окно, путались в его лохматой шевелюре и вокруг его головы словно бы сиял ореол. Он казался ангелом, любопытным и наивным посланцем небес, которого зачем-то обрядили в самурайские лохмотья, вручили два меча и отправили в этот жестокий и непонятный мир, столь чуждый небесной безмятежности. Чиновник помотал головой, потом немного поморгал, потом протёр глаза свободной от чайника рукой. Было в этом волшебном сиянии что-то ещё. Помимо солнечных лучей. Нет, он не ошибся. Волосы у юного посетителя были необычного, жизнерадостно-рыжего цвета. Цвета огня. Цвета закатного солнца...
Кто знает, сколько бы ещё Кацу Кайсю предавался созерцанию, если бы почти позабытый чайник не напомнил о себе. Он заскользил из ослабевших рук министра, опасно наклонился и щедро оросил ледяной струёй его белые таби, низ полосатых хакама и деревянный пол коридора. Господин Кацу вздрогнул и вернулся к реальности.
- Вот ведь чёрт! - ругнулся он про себя. - Чего-то я совсем расслабился. Этот неизвестно кто, быть может, убивать меня пришёл, а я любуюсь им, словно осенней кацурой(12)!

Наверно лучше всего было бы теперь, потихоньку, пока его не заметили, исчезнуть и вызвать охрану. В конце концов, это их работа. Они этого рыжего проворонили, вот пусть теперь ловят и разбираются. кто такой и зачем в кабинет залез. Но Кацу Кайсю почему-то стало жаль мальчишку. Может, он никакой и не убийца вовсе, - подумал он. - Может, он с чем хорошим пришёл, а я его - охранникам...
Ну, ладно. Даже если он - патриот, ксенофоб и убийца, это ещё не повод его выдавать. Господин Кацу слышал, что порой делают слуги сёгуна с пойманными патриотами, и особенно с хитокири, чтобы услышать ответы на некоторые интересующие их вопросы. И что делают с собой патриоты, а особенно хитокири, чтобы на эти вопросы не отвечать. Странная гайдзинская книжка тогда может стать последней в жизни рыжего растяпы. Других уже не будет. И вообще ничего не будет. Ничего хорошего.
А ещё господину Кацу очень хотелось чаю. И он решился. Тихонечко вошёл в кабинет, осторожно задвинул за собой фусума. Неслышно подошёл к маленькой переносной глиняной жаровне - хибати, расписанной по трафарету изящными кобальтовыми гортензиями. Поставил на пол чайник и, раздувая огонь, сказал, как бы между прочим:
- Я полагаю, юноша, если Вы перевернёте книгу, изображения станут более привычными...
Молодой человек вздрогнул и поднял голову. Синие, как вечерние сумерки, глаза удивлённо распахнулись, а щёки стали пунцовыми.
- Н-но... ведь... - он аккуратно закрыл атлас, повертел его в руках, потом снова открыл, перевернул, опять закрыл и, наконец, вопросительно взглянул на министра. Кацу Кайсю снова улыбнулся. Когда-то он тоже попадался в эту ловушку.
- Гайдзины читают слева направо. И книги у них начинаются там, где наши заканчиваются. Поэтому, я бы на Вашем месте книгу перевернул. Впрочем, это всего лишь атлас звёздного неба. И его можно смотреть, как угодно. Даже перевёрнутым.
- Карты...неба?! - Синие глаза стали ещё больше, а возглас был озадаченным и восхищённым одновременно. От господина Кацу, похоже, ждали объяснений. Но Кацу Кайсю ничего объяснять не стал. Огонь в хибати разгорелся. Министр поставил чайник на треногу. Теперь можно было перейти к делу.
- Между прочим, юноша, Вы сидите на столе, и, похоже, Вам удобно... - несколько ворчливо заметил он. - Допускаю, что это превый европейский стол, с которым Вы имеете дело, и сообщаю Вам, что сидеть на столе - дурной тон...
Про обувь и мечи господин Кацу пока молчал. Мальчишка снова вспыхнул, соскочил со стола и смущённо пробормотал:
- Да... Я... я знаю... это очень нехорошо... нужно в кресло... Извините... Но я... вошёл, а здесь никого не было... Долго не было... А... а со стола всю комнату видно... И... и меч извлекать удобнее... Вот я и...
- А Вы, оказывается, стратег, юноша... Прямо Сунь Цзы(13). - ехидно заметил Кацу Кайсю.
- Сунь... Кто? - недоумённо спросил молодой человек. Иронии он, похоже, не заметил.
- Сунь Цзы, китайский полководец. Помните такого? - и господин Кацу бойко заговорил по-китайски. Мальчишка непонимающе уставился на него. Очевидно, с китайским у него было не очень. - "В гористой местности, если ты располагаешься первым, обязательно располагайся на высоте, на солнечной стороне и так жди..." (14) - милосердно перевёл ему министр. - Но лично я бы на Вашем месте для ожидания располжился бы не НА столе, а ЗА столом. В кресле или за тумбой, в зависимости от того, зачем Вы сюда вошли. Так было бы гораздо лучше. Не так ли? - он вопросительно глянул на посетителя. Тот безжалостно комкал штанину хакама, краснел, бледнел, прятал глаза и, похоже, совершенно не знал, куда деться от стыда.
- Да, кстати, а ЗАЧЕМ Вы вошли сюда? - не давая ему опомниться, решительно спросил господин Кацу. Сели на стол, ждали кого-то, да ещё и меч собрались извлекать? Что Вам понадобилось в моём кабинете?
- Так это...Ваш... кабинет... - Некоторое время посетитель остолбенело стоял, что-то лихорадочно соображая, затем, на мгновенье, лицо его выразило величайшее огорчение. Но вот, брови его сдвинулись к переносице, он сурово взглянул на чиновника и сказал:
- Значит, Вы - Кацу Ринтаро по прозвищу Кайсю, министр военно-морского флота сёгуната?
- Ну да. Я - Кацу Кайсю... Чем обязан?
- Химура...Баттосай... клан Тёсю... - представился молодой человек. Он явно пытался придать голосу звучность и торжественность, но как-то не выходило. Голос срывался то на хрип, то на шёпот. - Господин Кацу... Вы... Вы, наверное, неплохой человек... И... Лично против Вас я ничего не имею... Но ради императора, ради изгнания варваров я должен осуществить Кару Небес. Я здесь, чтобы забрать Вашу жизнь. Берите меч и защищайтесь!
Тут он выразительно кивнул в сторону ниши, где на подставке, надёжно завязанные, мирно лежали мечи несчастного чиновника и решительно положил левую руку на ножны.
"Действительно, ангел, - с печальной иронией вздохнул Кацу Кайсю. - Карающий посланец небес. Хитокири. И если бы, войдя, он застал меня здесь, меня бы, наверное, уже не было. Книга и разговор сделали своё дело. И сейчас он колеблется. Не привык, видать, ещё вот так, запросто, живых людей резать..." - А вслух ворчливо спросил:
- А если не возьму? Убьёте безоружного? - Хитокири нахмурился ещё больше, но промолчал.
- Тэнтю(15)... Дзёи... - ворчал замминистра, не спеша прохаживаясь по кабинету. - Кто бы говорил... Вы когда на себя в зеркало в последний раз глядели, юноша? Вы же сами - вылитый варвар!
Хитокири поморщился и сердито засопел. Напоминание, видно, было не из приятных.
- А убивать Вам, похоже, не очень нравится - продолжал господин Кацу. Иначе Вы бы уже сделали это... Тогда зачем Вы здесь? Деньги? - Не думаю, что Вам много платят... Слава? - Вы можете совершить множество убийств, но хитокири лучше молчать о своих подвигах... Власть? - Для власти нужны знания, опыт, положение в обществе. Чистые руки, наконец! Ничего этого, похоже, у Вас нет... Так чего же Вы хотите? - Сопение прекратилось. Жёсткая складка над переносицей мальчишки разгладилась и он медленно опустил левую руку.
- Счастье... Я хочу счастья... Для всех... - тихо и мечтательно произнёс он, глядя куда-то сквозь господина Кацу.
- Хм... А я, значит, препятствие на пути к этому Вашему всеобщему счастью. И стоит только меня убить, как на земле воцарится мир, гармония и всеобщее благоденствие. Так?
- Ну да... - растерянно согласился хитокири. Потом вдруг спохватился: - То есть нет... - И, наконец, совсем уже растерявшись, возопил: - Да не знаю я! Чего Вы пристали!? Мне сказали - я убил! Да и Вам какое дело, чего там воцарится!? Вас-то уже не будет!
- Постойте. Как это - какое дело!? - обиделся министр. - Речь всё-таки идёт о МОЕЙ жизни... Вот представьте... Живёт себе Кацу Кайсю, морской флот для страны создать пытается, и полагает свою жалкую жизнь и весьма скромную деятельность пусть не очень важными но всё же нужными и для будущего, и для счастья. Но тут приходит некий молодой человек, и заявляет, что смерть господина Кацу будет гораздо полезнее его жизни... Вот Вы, юноша, вроде бы как правосудие изображаете. Хотелось бы поконкретнее узнать, за что же такая немилость... Тем более, что против меня лично Вы ничего не имеете...
- Можно подумать, Вам будет легче от этого, - хмуро пробурчал мальчишка.
- Легче будет Вам. Это ведь Вы собираетесь испортить себе карму. Я полагаю, для этого у Вас должна быть о-о-очень серьёзная причина...
- Вот привязались! Работа у меня такая - убивать! Клан Тёсю...
- Да оставьте Вы в покое клан Тёсю! Тем более, что Вы из Хиго(16), юноша! И не делайте таких больших удивлённых глаз! Я достаточно пожил в Нагасаки, чтобы различать акценты Тёсю и Хиго(17)!
Итак, Химура Баттосай, сторонник изгнания варваров с варварской внешностью, выходец из Хиго, зачем-то работающий на клан Тёсю, хитокири, который не любит убивать, борец за всеобщее счастье... Скольких Вы уже сделали несчастными, а? Почему Вы хотите меня убить?
Готового ответа, похоже, у мальчишки не было. Он машинально снова присел на край стола и некоторое время просидел так, ссутулившись и хмуро разглядывая собственные пыльные варадзи и небольшую дырку на правом таби. Но вот он выпрямился, с вызовом глянул на Кацу Кайсю и с воодушевлением сказал:
- Вы - предатель, господин Кацу! Вы служите сёгуну. А он власть у императора отобрал. Из-за этого в нашей стране всё плохо и люди страдают. А ещё Вы хотите пустить в страну гайдзинов. А гайдзины - зло! Они хотят нас поработить, осквернить нашу землю. А Вы общаетесь с ними! Обычаи их перенимаете! Стол этот дурацкий завели! Книжки варварские читаете! Как будто у нас своих книжек нет!! И... и даже за море к ним ездили!!! Этого Вам хватит?!
- Ну вот, это уже что-то... - одобрил министр. - Хорошо, начнём по порядку. Отношения двора и шатра(18), как и вопросы общественного блага - вещи сложные. И чтобы понять их, нужно знать и свою историю, и китайскую классику. Как у вас с китайской классикой, это я уже понял. Но, может быть, Вы сильны в истории? - Мальчишка отвёл глаза, обиженно надулся и снова засопел. - Ясно... - подытожил господин Кацу. - Вопросы о сёгуне и всеобщем счастье временно можно считать закрытыми. Вот познакомитесь хотя бы с азами учения Мито (19), тогда я с удовольствием с Вами побеседую... Теперь - гайдзины... Начнём с простого и понятного для любого фехтовальщика. Скажите мне, юноша, когда Вы собираетесь с кем-нибудь подраться, Вы ведь наверняка учитываете его стиль, силу, особенности его фигуры...
Синие глаза хитокири вновь растерянно округлились.
- Ну, да...
- Так вот, молодой человек. Если Вы во имя Вашего всеобщего счастья собираетесь драться с варварами, а, судя по Вашему настрою, дело идёт именно к этому, то для начала Вам хотя бы следует знать, что они из себя представляют. И если то, что они придумали, сможет сделать Вас сильнее и поможет с ними драться, это нужно изучить и применять. Хотя бы поэтому с варварами стоит общаться. И книжки их читать. Поверьте мне, они мно-ого чего интересного напридумывали...
Хитокири молчал.
- Наверняка Вы даже не представляете, насколько сильны наши враги.Насколько огромны. Идите, взгляните хотя бы сюда... - министр подошёл к большому, в половину человеческого роста глобусу, стоявшему у стены. - Вот Япония... Видите, какая маленькая? А это вот Америка... Есть разница? Это вот Англия...Франция... Голландия... Россия...
Мальчишка его не слушал. Некоторое время он с восхищением и опаской глядел на неторпливо вращавшийся блестящий разноцветный шар, затем, наконец, решился и спросил:
- Господин Кацу, а зачем вы это... эту... вещь... крутите и тыкаете?
"Неужели, глобуса никогда не видел? - подумал чиновник, - хотя, если он даже про Сунь Цзы не слыхал..." - Вслух же вежливо пояснил:
- Это - модель Земли. Здесь все страны и моря нарисованы.
Мальчишка некоторое время соображал. Затем последовал новый вопрос.
- Так это...ещё одна... карта?! А... А зачем тогда её на этой круглой штуке нарисовали? - Такое девственное неведение понемногу стало раздражать господина Кацу.
"Вот ведь троглодит попался! Он вообще хоть что-нибудь знает? - невежливо подумал он. - Или думает, мечом махать научился и всё - судьба мира в его руках! Кто его только учил?!"
Вслух же министр изрёк истину, которая уже лет сто, как была известна всем мало-мальски просвещённым людям от Кюсю до Эдзо(20):
- Земля - шар! Огромный шар! Такой же шар, как Солнце, Луна и звёзды! - он уже не стал добивать мальчишку известием о том, что все эти шары висят себе в воздухе и ни за что не держатся.
Хитокири недоумённо уставился на господина Кацу. Вид у него был такой, словно он не мог понять, то ли его разыгрывают, то ли предлагают помедитировать над очередным коаном.
- Земля - шар! - повторил министр. - и все мы ходим по поверхности этого шара. А гайдзины, начиная с Мадзэрана(21), на своих кораблях уже не раз его обогнули.
- Мало ли чего они там обогнули! - запальчиво воскликнул мальчишка. - Я, вон, тоже могу обогнуть равнину Мусаси(22). Без всяких кораблей. Но это ещё не значит, что она - шар...
- Ну, разумеется, юноша, равнина Мусаси не шар. Поэтому, огибая её, Вы сначада пойдёте на восток, потом на юг, потом на запад и затем на север. А вот Землю можно обогнуть двигаясь лишь в одном из этих направлений. Вот так. Или так... - и господин Кацу снова стал крутить глобус.
- Ну ладно, пусть будет шар. - дипломатично согласился хитокири после некоторого размышления. Затем острожно дотронулся до глобуса и спросил:
- Значит, Япония - здесь?
- Да...
- А Америка - тут?
- Ну, да...
- А это - Англия...
- Хм... А у Вас неплохая память, юноша...
- То есть мы - здесь, а они там... И... и они тоже ходят по земле... Ногами...
- А как иначе?!
- Так что они вниз головой что ли ходят?
- Ну, да. Нам кажется, что вниз головой ходят они, а им - что мы...
- Это же невозможно! Они же упадут!!!
- Самое забавное в том, что они тоже иногда думают, почему же не падаем мы. А не падает никто потому, что существует земное притяжение. Земля притягивает всё, что на ней есть. И нас, и гайдзинов, и все-все-все предметы...
- А птицы? Они что, не притягиваются? - Кацу Кайсю устало вздохнул. Если честно, про птиц он как-то не помнил. И вообще, с какой стати он, министр военно-морского флота, должен тратить своё драгоценное время, на этого тёмного невежественного хитокири? Нет, мальчишка ему в общем-то нравился и беседа выходила довольно забавной, но работа стояла. Хотя, кто его знает, что на самом деле важнее, флот или такие вот беседы. Не пришёл бы ты сюда, мальчик, так и не узнал бы, что земля - шар. Учиться бы тебе, а ты людей режешь...

- Господин Кацу, - прервал его размышления молодой человек, - вот Вы, вроде, такой учёный... Неужели Вам в голову не приходило, что если варвары ходят вниз головой и книги у них перевёрнутые и, вообще, у них всё не так, как у нас, то нам от их придумок один только вред будет? И ничему полезному они научить нас не смогут!?
- Тогда скажите мне, юноша, если от гайдзинов один только вред, зачем некий господин из Тёсю по имени Ёсида Сёин(23) собирался уплыть в Америку? И зачем ещё один наверняка небезызвестный Вам господин Такасуги Синсаку ездил в Шанхай? Или они тоже - предатели?
Хитокири вздрогнул и слегка побледнел, но почти мгновенно овладел собой, и метнул из-под насупленных бровей в господина Кацу ярко-синюю молнию.
- Они... это... Это другое! - сердито и в то же время как бы оправдываясь начал он. - Это... Это они... вредность гайдзинскую изучали... Чтобы лучше драться!!! Вы же сами говорили: изучть противника и всё такое! А вот Вы... - В голосе молодого человека снова зазвучал пафос, - Вы Родину им хотите продать! Договоры заключаете! Варварским барахлом кабинет забили и пытаетесь всех убедить, будто от этого есть какая-то польза!
Кацу Кайсю немного обиделся. К обвинениям в продаже Родины он как-то уже привык, но вот кабинет... Кабинет был его гордостью и большинство из собранных в нём гайдзинских вещей имело несомненную практическую или научную ценность и даже являлось предметом зависти некоторых коллег и посетителей. А этот рыжий малолетний троглодит... Нет, при всей к нему симпатии, подобное воинствующее невежество спускать не стоит! Оно должно быть посрамлено и наказано! И немедленно! Заранее предвкушая торжество науки, господин Кацу произнёс:
- Значит, по-Вашему, юноша, нам нечему учиться у гайдзинов? - Хитокири молча кивнул. - А всё это - замминистра широким жестом повёл вокруг себя, - барахло? - Хитокири снова кивнул. - В таком случае Вы без труда найдёте здесь хотя бы одну-две гайдзинские вещи которые не смогут принести людям ни пользы, ни счастья. Сможете? - Хитокири опять кивнул и медленно пошёл по кабинету...

Он оглядел стол и кресла, бросил взгляд на глобус, покосился на витую деревянную вешалку, где висели американская шляпа министра и его английский шёлковый зонтик, некоторое время рассматривал замысловатые часы с кукушкой, потом заглянул в небольшое стеклянное зеркало в резной раме и украдкой показал язык собственному отражению. Затем подошёл к огромному шкафу, где за стеклянными дверцами находилась основная часть гайдзинской коллекции Кацу Кайсю, и упёрся взглядом в стекло. Министр не без интереса наблюдал за ним и ожидал...
Мальчишка благополучно прошёл мимо секстанта, астролябии, нескольких компасов и целой батареи гайдзинских книг по астрономии, тригонометрии, судовождению и навигации, достал подзорную трубу, повертел её в руках, заглянул в неё с обеих сторон, отчего-то вздохнул и положил на место. Оставил без внимания красивую, но в общем-то бесполезную модель парусника, не очень полезную, но очень изящную музыкальную шкатулку и весьма полезный и довольно изящный барометр. После он извлёк из шкафа немецкий угольный утюг и с сомнением на него уставился. Утюг был многофункциональный, последней модели. Новенький, блестящий, ни разу не пользованный. Как обещалось в рекламном листке, с его помощью можно было не только гладить бельё, но и колоть орехи, давить чеснок, печь вафли и даже ловить мышей. Хотя, если честно, господин Кацу плохо представлял себе, как можно ловить мышей тем же предметом, в котором готовят еду. Всё-таки молодой человек отчасти был прав: гайдзины, они иногда такие неправильные! Утюг был внимательно осмотрен со всех сторон, но всё же водворён обратно на своё место. Экскурсия по кабинету подходила к концу. И министр уже начал было думать, что мальчишка, не найдя ничего явно бесполезного, признает поражение и, быть может, даже раскается и принесёт извинения за свои слова. Но не тут-то было. Хитокири вдруг принюхался, снял с полки небольшую прямоугольную коробочку, открыл её, сунул туда нос, сморщился, чихнул и с победным видом протянул её Кацу Кайсю.
- Вот. Зачем это?
Господин Кацу вздохнул. В коробке лежали отборные гаванские сигары. Это был один из тех многочисленных и ничего особо не значащих подарков, которыми обычно обмениваются во время официальных визитов. Для использования по прямому назначению элитное курево оказалось слишком крепким. У господина Кацу имелось несколько идей, как его извести, да руки как-то не доходили. Три года коробка лежала без дела и, наконец, дождалась. И вот теперь, он, солидный учёный человек, должен был убедительно доказать рыжему молокососу, судя по всему, никогда не державшему в зубах обыкновенной японской трубки, полезность и необходимость этих вонючих цилиндриков цвета камышевки.
- Это сигары, юноша. Варвары их курят так же, как японцы - трубки. Для удовольствия.
- Для удовольствия? - Хитокири с сомнением взглянул на министра. - Они же так... воняют...
Да, запах был не очень. Особенно когда сигары тлели. Репутацию сигар и гайдзинов надо было срочно спасать и Кацу Кайсю стал лихорадочно вспоминать всё, что он когда-либо слышал о табаке.
- Ну, не в запахе дело, - не очень уверенно начал он. - Запах это... Это... для насекомых. Понимаете, юноша, сигары часто курят на открытом воздухе, любуясь природой, и запах отгоняет комаров и... и выводит блох - в последнем министр был не очень уверен, но молодого человека, похоже, его слова вдохновили. Однако, слов ему было явно недостаточно. Он постоял немного, словно бы к чему-то прислушиваясь, потом внимательно оглядел себя и, наконец грустно сказал:
- К сожалению, сейчас у меня нет блох... - тут он с надеждой посмотрел на чиновника, не решаясь спросить.
- Не надейтесь, юноша, - огорчил его Кацу Кайсю, - у меня их тоже нет...
Возможно, он предполагал, что этим всё и закончится, но жажда истины толкала хитокири на новые поиски. Теперь он метался по углам и осматривал щели в стенах и солому татами.
- Сейчас всё-таки почти зима, юноша, - напомнил ему министр, - и большинство насекомых крепко спит... Ну, а те, кто не спит... Знаете, у Вас слишком заинтересованный вид. Я бы на их месте ни за что бы не вылез...
- Скажите уж сразу. что москитная сетка и гвоздичное масло лучше, - с победным видом заключил мальчишка. Господин Кацу охотно бы с ним согласился, если бы эти дурацкие сигары не олицетворяли сейчас собой все гайдзинские изобретения. Поэтому он выдвинул последний оставшийся в их защиту аргумент. В свете последних событий, как ему казалось, довольно актуальный.
- Между прочим, юноша, коренные жители Америки курили табак, когда заключали мир с враждебными племенами. Это называлось "выкурить трубку мира". А сейчас гайдзины используют его на переговорах. Сначала вместе обедают, а потом идут курить сигары. И там, вдыхая дым, ведут эти самые переговоры и приходят к общему мнению. Сам видел.
- А... а те, кто... несогласен? - осторожно спросил мальчишка. - Тоже к нему приходят?
- Наверняка. Возможно, в табачном дыме есть что-то такое, что заставляет соглашаться... Один гайдзинский учёный сказал мне, что индейские колдуны с его помощью лечат болезни, общаются с богами и предсказывают будущее. Может быть, боги говорят им, как обрести мир и гармонию?
В глазах хитокири блеснул нехороший огонёк. Он посмотрел на Кацу Кайсю, потом на свой меч и замминистра тут же пожалел, что не остановился на рассказе о комарах и блохах...
- Проверим? - почти весело сказал молодой человек. - Я ведь пришёл Вас убить. Если эти палочки на самом деле такие волшебные, то Вы с их помощью сможете уговорить меня оставить Вам жизнь. Так?
Кацу Кайсю хотел было возразить, что гайдзинский табак, конечно, сильное средство. Когда-то думали, что он способен спасти от многих болезней и даже от сливовой заразы(25), но вряд ли с его помощью можно заставить кого-то отказаться от убийства и что если юноша курит в первый раз, а по всему видно, что так оно и есть, зелье это, скорей всего, произведёт обратный эффект, нежели обретение им мира и гармонии. Но хитокири его уже не слушал. Он вынул из коробки одну сигару, протянул её господину Кацу и решительным, не допускающим никаких возражений тоном сказал:
- Сейчас Вы поджигаете эту палочку и рассказываете как её курят, я буду дышать, а Вы попытаетесь уговорить меня не убивать Вас. Если Вы сказали неправду, то я не уговорюсь и... и убью...
- Но я же не колдун! И... и даже не гайдзин... И я не знаю, как...
- Это неважно! - отрезал малолетний троглодит. - Вы умный. Чего-нибудь придумаете.
- Кстати, юноша, - ещё раз попытался остановить его Кацу Кайсю, - сигары обычно курят после плотного обеда... Вы хоть ели сегодня? - Вид у хитокири был если не голодный, то, по крайней мере, какой-то недокормленный.
- Д-да... Т-то есть нет... Не помню... - слегка растерялся он. Впрочем, почти сразу же спохватился, сердито сверкнул глазами на чиновника и грубо буркнул: - Неважно!!! Чего Вы тянете?! Боитесь?!
- За Вас...
- За меня-то чего? Не меня ведь убивать будем, а Вас! Ну же!!!
А, будь, что будет, - решил министр. - Может, хоть вонь его отпугнёт. - Взял у мальчишки сигару, срезал кончик, достал из жаровни уголёк...
- Ну вот, наслаждайтесь...
- Гадость какая, - невежливо сказал хитокири, потянув носом. И, тем не менее, отважно взял сигару в зубы и глубоко вдохнул. Глаза его мгновенно наполнились слезами, а кашель согнул пополам.
- Как горько... - произнёс он, откашлявшись. - Ну, давайте же, скажите что-нибудь! Я... Я же убью Вас! - тут он снова от души вдохнул дым и опять закашлялся. Стоя в трёх шагах от новоявленного естествоиспытателя, Кацу Кайсю в замешателстве глядел на него, ожидая развязки. Было в этом дурацком эксперименте и во всём происходящем что-то до ужаса фальшивое. Ну, да... Вроде бы есть все: убийца, получивший приказ, есть ультиматум, есть меч, готовый вылететь из ножен... Не было одного - желания убить. Уж что-что, а это желание господин Кацу ощущал даже издали...
- В конце концов! - устав ждать, жалобно взмолился мальчишка в перерыве между вдохами и новыми приступами кашля. - Это... это... немилосердно! Хитокири и то так людей не мучают!
" Кто бы говорил! - подумал министр. - Ты, мальчик, вот уже целый час жилы из меня тянешь. Убью, убью... Пришёл убивать так убивай, не можешь - уходи и не грозись попусту. Может, ты и не убийца вовсе? Тогда - кто? И что за игру ты ведёшь?" - А вслух сказал:
- Может, попробовали и хватит, юноша? На Вас же лица нет! Дайте-ка это сюда... - господин Кацу шагнул было к мальчишке и протянул руку, но тот отпрянул, а в глазах его снова блеснула синяя молния.
- Стойте, где стоите! (Кха-кха!) Давайте уж до конца!!! (Кха!) Либо Вы отговариваете меня, либо я Вас (Кха-кха-кха!) убиваю! Раз!
"Ребёнок... Ребёнок, играющий в убийцу... Взрослой жизни захотел, мальчик? Хорошо, что я не вызвал охрану, а то отвечал бы ты сейчас за свои фокусы по полной. Как взрослый..."
- Прекратите немедленно! Вы же...
- Два!!! (Кха-кха-кха!!!) - И новая затяжка. Лицо мальчишки покрылось испариной и стало белым, как фарфор. "Три"сказать он не успел. Глаза его широко раскрылись, в них застыло удивлённое и какое-то жалобное выражение, а ноги подогнулись. Он медленно осел на татами, повалился на бок и замер. Злополучная сигара шлёпнулась рядом и солома под тлеющим её концом сразу же потемнела.
Ещё пожара здесь не хватало! Кацу Кайсю рванулся к вовсю кипевшему чайнику, схватил его и залил тлеющий окурок. Потом взглянул на лежавшего и сурово сказал:
- Всё! Хватит дурить, юноша! Поиграли и ладно. Вставайте! - Тот лежал неподвижно на правом боку, скорчившись и подобрав под себя ноги. Левая рука его всё ещё сжимала ножны меча, а правая безвольно вытянулась вперёд.
- Эй! - склонился над ним министр. Мальчишка не отвечал. Он лежал, маленький, хрупкий беззащитный, глаза его были закрыты, рыжие волосы расыпались по бледному бескровному лицу и от этого казались ещё ярче. Господин Кацу смотрел на него и ощущал угрызения совести. Никакого торжества науки и посрамления воинствующего невежества не получилось. Получился один отравленный хитокири, который таким станным способом, но всё же доказал, что гайдзины - зло. Впрочем, какой он хитокири? Обычный деревенский мальчик. Наивный, любопытный, не сильно грамотный, не лучшим образом воспитанный. Счастья захотел. Для всех... Мечом научился махать, хвалили его там, наверное... Наслушался взрослых разговоров и потянуло его на подвиги. В столицу приехал. Спасать Отечество, министров убивать. В кабинет вот залез, Ёсицунэ(26) сопливый...
Кацу Кайсю смотрел и снова думал, какой же он всё-таки симпатичный, особенно сейчас, когда лежит вот так. Тихий такой, безвредный... Даже будить не хочется.
Но привести мальчишку в чувство всё же было необходимо. Ещё зайдёт кто, а тут этот оборванец без сознания, без пропуска, да ещё и с оружием. Господин Кацу поставил чайник на стол, открыл ещё одно окно и слегка задумался. Для возвращения сознания проще всего было бы похлопать молодого человека по щекам, и министр замахнулся было, но тут взгляд его упал на левую руку хитокири, так и не выпустившую ножны. Нет, пожалуй не стоит. Он, может, и с Кюсю, но судя по тому, с чем он пришёл, вряд ли его учили подставлять другую щёку и любить врагов. И хотя до сих пор угрозы убить не подкреплялись даже желанием, было бы несколько неразумно хлопать по щекам человека, назвавшегося Баттосаем(27), когда у него под рукой меч. Кто знает, на что он способен? Может у него там какой-нибудь приём баттодзюцу(28) из позиции лёжа в обмороке имеется... Да, полить его из чайника было бы, пожалуй, безопаснее. Хотя нет. Не из чайника. Ещё обварить его не хватало.
Взгляд Кацу Кайсю упал на небольшую бамбуковую вазочку с одинокой красной камелией, мирно висевшую на стене. Он снял вазочку с гвоздя, аккуратно извлёк цветок, и, мимоходом размышляя о том, что этот способ тоже не слишком безопасен, опустился на колени рядом с молодым человеком. Тоненькая струйка воды полилась на лицо лежащего...

- Йя -а!!! - Крик был громким и резким. Господин Кацу вздрогнул от неожиданности, ощутил лёгкое дуновение и в следующий же миг у его горла очутилось дрожащее острие клинка. Лопатки министра упёрлись в край стола, а сам он замер, нелепо раскинув руки в стороны. В одной была камелия. В другой - бамбуковая вазочка... Чпок! Дно вазочки отделилось и с глухим стуком упало на татами...
Хитокири стоял перед ним на одном колене, его слегка пошатывало, глаза были полуприкрыты и мутны, а на губах блуждала довольная усмешка.
- К-ка-кой-то Вы сегодня н-неловкий, наставник... - заплетающимся языком проговорил он. - Н-ни-как н-накануне сакэ перебрали... Раньше я В-вас не д-доставал... А давайте-ка... - тут молодой человек поднялся, отнял меч от шеи чиновника, не спеша вложил его в ножны и встал в стойку баттодзюцу, готовый в любой момент снова его извлечь. Господина Кацу явно за кого-то принимали и ожидали от него каких-то действий. И снова - никакого желания убить он не чувствовал. Соперничество - да. Любопытство - да. Зависть или ревность - может быть... Но желания убийства не было. Этот странный факт требовал размышления. Но поразмышлять ему не дали. Глаза хитокири хищно сузились, он в упор уставился на Кацу Кайсю, и министр ощутил давящую волну жуткого ужаса. По комнате пронёсся небольшой смерч, в воздухе закружились листы бумаги, что-то покатилось, задрожало, зазвенело... Это был взгляд, от которого можно было бы умереть на месте. От страха. Но господин Кацу взгляд выдержал. Он привык. Не впервой на него так смотрели.
А вот камелия не вынесла. Послышался лёгкий треск. Плотные блестящие листья лишь сегодня срезанного цветка рвались и лопались, а полураскрывшийся бутон вдруг скукожился, отделился от стебля и мягко шлёпнулся на плетёную солому пола.
Положение становилось опасным. Мальчишка совершенно перестал соображать, где находится. Он ждал атаки. И стоило чиновнику пошевелиться, всё могло закончится мгновенно. И очень печально.
Кацу Кайсю собрал всю свою волю, взглянул в мутные и беспощадные синие глаза и негромко сказал:
- В старину говорили, что самурай не должен прикасаться к камелии, иначе голова его упадёт, подобно отцветшему бутону... Похоже, древние были правы... Ну, да ладно... Дайте мне ещё немножко времени. Я сочиню дзисэй(29). Запишете его потом, ладно? Упавший бутон камелии - хорошая тема...
Давящая сила куда-то ушла, вихрь улёгся. Молодой человек вздрогнул и выпрямился. Убрал руки с меча, помотал головой, а затем медленно обвёл взглядом стоявшего на коленях министра, испорченную вазочку, сморщенную, увядшую головку цветка на полу, мокрую недокуренную сигару, чёрное пятно под ней, и разбросанные по всей комнате надорванные и мятые листки документов, так, словно видел всё это впервые. Глаза у него постепенно становились всё более осмысленными, круглыми и виноватыми.
- Ой... - наконец сказал он и бледные щёки его слегка порозовели. - Простите, г-господин Кацу... Н-не надо В-вам было м-меня поливать. Вы же... Вы же могли пострадать! Меня ведь будили так... Иногда. По утрам. Когда встать после вечерней тренировки не мог... А это... как его там... Ну, чего Вы там меня написать просили... Сами напишете... Когда я уйду... Не знаю я, как это. И... и почерк у меня корявый! Прощайте, господин Кацу...
Тут он повернулся и сделал два неверных шага к окну. Пошатнулся и, чтобы не упасть, схватился за стол. Похоже, он не совсем ещё оправился от падения и голова у него кружилась.

В коридоре послышался топот бегущих ног и возбуждённые, перекликающиеся голоса. Мальчишка дёрнулся, сделал было ещё один шаг к спасительному окну, но ноги плохо его держали. Господин Кацу в два прыжка очутился рядом, схватил его, лёгкого, за воротник и за пояс хакама и, не успел хитокири опомниться, как очутился под столом, между двумя могучими тумбами.
Звуки приближались. Затем фусума резко отодвинулась и на пороге возник господин Като, начальник караула. За его спиной, в коридоре, министр заметил ещё двоих дежурных охранников.
- Господин министр, у Вас всё в порядке? Мне показалось, кричали...
- Ах, простите, это я... - неловко улыбнулся Кацу Кайсю, стараясь расположиться так, чтобы стоявшие в дверях не видели проёма под столом. - Прохладно нынче. Согреться всё никак не могу, потанцевать немного решил. Увлёкся слегка. Вазочку вот сшиб... Вода, знаете, холодая такая. Почти ледяная...
Начальник караула некоторое время задумчиво взирал на разорённый кабинет, на глупо улыбавшегося важного чиновника в мокрых штанах и сырых таби, на отодвинутые сёдзи, на разрубленую вазочку, качал головой и принюхивался. Затем всё же убрал руку с ножен, натянуто улыбнулся и облегчённо выдохнул:
- Да-а... Холодновато у Вас тут... - К странностям господина Кацу и к его порой совершенно несамурайскому поведению он уже почти привык, а то обстоятельство, что вверенный ему чиновник цел и невредим, похоже, весьма его радовало. В целях временного ослабления бдительности радость эту, пожалуй, стоило бы немного усилить.
- Господин Като, Вы ведь любите крепкий табак? Мне тут гайдзины презентовали... Настоящая гавана... Но для меня это слишком сильное удовольствие... - Глядя на разрушения, начальник караула понимающе кивнул. - Может, Вы... - после пары вежливых отказов и таких же вежливых, но настойчивых просьб злополучная коробка к обоюдному удовольствию перекочевала в руки начальника караула. Затем Кацу Кайсю мягко намекнул, что хотел бы продолжить работу, настоятельно попросил больше его не беспокоить и выпроводил непрерывно кланявшегося, благодарившего и совершенно счастливого господина Като в коридор.
На всякий случай, - сказал на прощание начальник караула, - будьте осторожны. Эти чёртовы патриоты вечно что-то затевают... И говорят, - тут он заговорщически подмигнул, - что убить Вас поручено самому хитокири Баттосаю...
- Хитокири Баттосай? - озадачено спросил министр. - А кто это?
- Эх Вы... - снисходительно улыбнулся господин Като, - на такой должности и ничего не знаете! Патриот это. Из Тёсю. Головорез, каких мало! Страшный! Свирепый!! Громадный!!! Силища - во! Покруче Вашего Идзо, пожалуй, будет(30)! Сёгунских чиновников только так режет! Никакая охрана не спасает!! Пятерых за раз кладёт!!! - Может, господину Кацу и показалось, но в голосе начальника охраны слышалось явное восхищение.
- Пятерых за раз!? И охрана не спасает?! - озабоченно переспросил министр. - Это правда? - Господин Като сообразил, что несколько увлёкся. - Ну-у... это говорят так... - успокоил он встрвоженного чиновника. - К тому же орудует этот тип, в основном, в Киото. Ну а если он всё же явится сюда, - тут глаза его гордо и воинственно сверкнули, а левая рука привычно легла на ножны меча, - Уж мы найдём, чем его встретить! Уж мы Вас обороним!
Спасибо, господин, Като! - облегчённо вздохнул министр. - Я надеюсь на Вас. Хотя... Если он и в самом деле так могуч, то поостеречься, наверное, стоит... - и задвинул фусума.

- Вылезайте, юноша, - вполголоса сказал он, когда шаги стихли.
Мальчишка выбрался из под стола и сел тут же, рядом, в сувари. Его все ещё слегка пошатывало, но движения уже стали уверенней, а цвет лица - вполне обычным.
- Как Вы себя чувствуете? - спросил господин Кацу.
- Голова болит... И... и в животе... нехорошо как-то... - хмуро ответил хитокири. - Что это было? Ну тогда... когда я свалился?
- Обычный обморок, - довольно равнодушно, так, словно всё произошедшее было в порядке вещей, сказал чиновник. - Вы только что отравились. Причём совершенно добровольно. Я же предупрежал Вас, табак - яд. И неслабый. Могли бы просто поверить и не устраивать дурацких экспериментов... Теперь вот расплачивайтесь. - с некоторой долей злорадства заключил он.
- Я умру? - спокойно спросил молодой человек.
- Когда-нибудь непременно. Но сейчас, раз уж Вы очнулись и мы с Вами разговариваем, - вряд ли. Ну голова, наверное, ещё поболит или живот... Рвота, там, может, будет. Или понос... - Мальчишка с беспокойством взглянул на собеседника и отчаянно покраснел. - Может, будет, а может, и нет, - так же равнодушно успокоил его Кацу Кайсю. Достал из стола кружку, насыпал в неё заварки и без всяких церемоний залил её кипятком из чайника. Протянул сидящему. - Выпейте-ка лучше чаю, юноша. Это зелёный, с хризантемой...
- Я... не очень люблю... с хризантемой(31)... - непатриотично пробормотал хитокири. - И... я, наверное, пойду... - не очень уверенно продолжил он и попытался встать, но его снова шатнуло. Он сел.
- Пейте, легче будет... - настоятельно сказал министр. - И посидите ещё немного. - Молодой человек молча кивнул и медленно вытянул из-за пояса длинный меч(32). Положил его, однако, слева от себя. Затем всё так же, сидя на коленях, принял кружку из рук господина Кацу, немного отпил из неё, потом ещё... Взглянул на чиновника. Вид у него был весьма озадаченный.
- Что с Вами, юноша?
- Так странно... Привкуса крови нет...
- Крови?! - удивлённо переспросил господин Кацу.
- Н-неважно. Простите. Забудьте... Вкусный чай, я хотел сказать... Спасибо... - хитокири поставил кружку на татами(33).
- На здоровье... - ответил господин Кацу, садясь напротив него в гостевое кресло. - Может, ещё поговорим? - Мальчишка снова кивнул и приготовился слушать.
- Знаете, юноша, - начал министр, - жаждать приключений и опасностей, испытывать себя, играть в Ёсицунэ, Хаясидзаки Дзинскэ, Оиси Кураноскэ, Сога Горо(34), или даже в этого кошмарного хитокири Баттосая - это так естественно в вашем возрасте! Но в наше смутное время забраться в охраняемое правительственное здание и угрожать кому-то убийством - это уже слишком! А если бы я в самом деле решил, что Вы - убийца? И выдал бы Вас?
- Это н-не игра! Н-неужели Вы не поняли? - с отчаянием в голосе прошептал мальчишка. - Я... я, конечно, н-не очень взрослый, но я - хитокири и у меня - меч и приказ! Я ведь по правде убить Вас пришёл! А Вы... Вы! Неумный человек!!! Меня за шкирку - и под стол! Как котёнка! Прикрываете! Собой заслоняете! А если бы я Вас - в спину?!
Кацу Кайсю снова невольно улыбнулся. "Котёнок ты и есть, - подумал он. - Маленький глупый слепой котёнок. Хоть и хитокири." А вслух сказал:
- Извините, юноша, но у Вас на лице написано, что в спину Вы ни за что не ударите. Тем более того, кто Вас прикрывает. А за воротник Вас взял... Да, это было не очень вежливо. Зато быстро. Мне ужасно не хотелось, чтобы здесь была бойня. Сбежать в Вашем состоянии Вы бы не смогли, а мирная беседа хитокири с охранниками - это нонсенс. Не знаю, что бы они сделали с Вами. Что же касается Вас... Судя по тому, что Вы, не глядя, сотворили с моей вазочкой, Вы очень способный фехтовальщик. А камелия! Вы ведь только ПОСМОТРЕЛИ на неё!
Мальчишка опустил глаза.
- Я не хотел... камелию. Она красивая. Была...
- Да, кстати, юноша, - вдруг спохватился Кацу Кайсю. - Как же Вас всё-таки зовут? На самом деле? Таро? Дзиро? Зачем Вы назвались чужим именем? Ваше собственное, наверняка, звучит гораздо лучше. Может, Вы думали, что имя убийцы поможет Вам убивать? Но ведь имя само по себе не сделает Вас более умелым, свирепым или кровожадным, и вряд ли способно кого-нибудь напугать, тем более что сами-то Вы не очень похожи на того монстра, которого нам тут живописал господин Като.
- Да, описанию господина Като я не очень соответствую. - По лицу молодого человека промелькнула тень печальной улыбки. - Но, как я уже говорил Вам, меня зовут Химура Баттосай. Хитокири Баттосай, если хотите. Наверно, это не самое хорошее имя. Но оно - моё. Это я - головорез. Злобный и кровожадный монстр, о котором с ужасом шечется весь Киото и с которым то и дело обещают расправиться разные охранники...
"Всё-таки хорошо, что я отослал охрану..." - подумал Кацу Кайсю, а вслух с сомнением спросил:
- А скажите мне, злобный и кровожадный, Вам самому всё это всё не кажется странным? Вы - свирепый убийца, у Вас - меч и приказ, перед Вами - жертва, а Вы... Вместо того, чтобы быстро сделать дело и исчезнуть, вступаете в какие-то споры, чего-то разглядываете, проводите какие-то дурацкие опыты... При этом желания убить в Вас не больше, чем в новорождённом котёнке, которого только что до отвала накормили...
Мальчишка молчал. Нахохлившись, сидел он перед господином Кацу и вид у него был грустный.
- Вряд ли Вас смутило отсутствие меча, - продолжал Кацу Кайсю. - Убийство - это ведь не турнир по кэндзюцу, и, если Вы на самом деле убийца, Вы это лучше меня знаете. И моя болтовня о карме вряд ли Вас задела. Вы ещё слишком молоды, и, наверно, ещё не думаете о таких вещах...
- Я... я... думаю... - с трудом выдавил из себя хитокири. Рот его скривился, а глаза влажно заблестели. - Но про карму все говорят... Почти все. Если успевают... Я... я ведь стараюсь чтобы быстро... Чтобы не больно... - Он шмыгнул носом, заморгал и на щеках его показались мокрые дорожки.
- Про карму говорят, про адское пламя, про то, что махая мечом ничего не изменишь, про то, что я сопляк, который ничего не смыслит в жизни... - лихорадочно продолжал мальчишка и дорожки на его щеках становились всё шире и полноводней. - Все всегда так говорят! А Вы... Вы сказали, что земля - шар... Господин Кацу... Может, это неправда всё, может, она и не шар вовсе, я никогда не думал об этом. Может, Вы на самом деле - предатель и продаёте страну гайдзинам или ещё чего там... Может, гайдзины вовсе не такие умные и сильные, как Вы говорите... Не моё это дело - разбираться, я всего лишь исполняю приказ. Но не могли же меня просто так послать! Ведь ни за что не убивают!!! Но я... Я не могу! Не знаю, почему, но не могу!!! - тут он прервался, сердито вытер глаза и нос рукавом, немного отдышался и продолжал, уже более спокойно:
- Я, ведь, когда сюда пришёл, правда, хотел убить. Но здесь никого не было, и лучше, наверное, было бы уйти. Но мы столько готовились к этому, и я не мог всех подвести. Я решил, что подожду немного. Всё равно Вы когда-нибудь придёте. А не один, так ещё кого-нибудь заодно положу. Одним прислужником сёгуна больше, одним меньше...
Вот Вы говорили, что за столом более удачная позиция для засады. Я ведь и хотел там устроиться... Подошёл к столу, а там - книжка эта. С картинками. Глупо, да? Так попасться... - Молодой человек вопросительно взглянул на господина Кацу. Тот не смеялся.
- А потом? - спросил министр.
- А потом появились Вы. Если бы Вы закричали, схватились за меч или бросились бежать, я бы точно, убил. Но Вы... Разве так можно?! Я убийца, у меня задание, а Вы разговариваете со мной так, как будто я ученик Ваш, заниматься к Вам пришёл. Тут я понял, что не смогу, вот так просто, как раньше, взять и убить... Неправильно как-то это будет... Но я служу клану Тёсю, я сообщил Вам, кто я и зачем здесь, и, значит - должен... Иначе - позор. Потеря чести...
Я говорил с Вами обо всех этих гайдзинских вещах, а сам искал, как бы так сделать, чтобы и Вы в живых остались, и от меня это как бы не зависело. Ну, чтобы никто не подумал, что у меня плохая школа.Что я только грозиться могу... А тут эти курительные палочки подвернулись. Вы там что-то про гармонию, про внушение заговорили. И я подумал, что это - выход. Дурацкий, но выход. Я буду дышать, Вы что-нибудь такое скажете, ну, про то что убивать нехорошо и всё такое прочее, потом я сделаю вид, что подействовало, Вы поверите мне, ну, или сделаете вид, что поверили. И мы разойдёмся...
- Значит, Вы хотели сохранить лицо...
- Ну да!!! Трудно Вам было пару слов сказать?! До этого ведь у Вас хорошо получалось! "Зачем Вы здесь, Вы испортите себе карму..." Думаете, приятно было эту гадость вдыхать?! - похоже, мальчишка был искренне обижен.
- Вы уж извините, юноша, но я никак не мог понять, зачем Вы всё это затеяли. Мне казалось, что Вы жаждете узнать научную истину. И что это настолько важно для Вас, что Вы даже здоровьем решили рискнуть. Несмотря на то, что я Вас отговаривал... - господин Кацу разочарованно вздохнул. - А оказалось... Оказалось, Вы всего лишь хотели красиво уйти... Сохранить лицо... И может ли табак на самом деле восстановить мир и гармонию в обществе или хотя бы спасти кому-нибудь жизнь, это Вас совершенно не интересовало...
- Ну да, всего лишь лицо... - печально сказал молодой человек. - Потому, что эту истину я уже знаю... - Брови Кацу Кайсю удивлённо приподнялись.
- Я думаю, - продолжал хитокири, - что если бы табак и вправду был таким волшебным средством, люди давно бы уже знали об этом. И все бы стали им дышать, несмотря на то, что он такой... невкусный. И несмотря на прочие... последствия. И войн бы не было! Потому, что тогда все бы договорились и были бы счастливы! И... и никого не надо было бы убивать!!! - на глаза мальчишки снова навернулись слёзы. Вид у него был до того несчастный, что господину Кацу захотелось хоть как-то его приободрить.
- Кстати, юноша, - сказал он, - а ведь Вы выиграли. Вы действительно нашли вещь, от которой и счастья немного и пользы никакой.
- Я проиграл, - Молодой человек печально усмехнулся и голос его вдруг показался министру безжизненным, равнодушным и отстранённым. - Ваши табачные палочки - гадость жуткая, но господин Като, похоже, был совершенно счастлив, получив их. А насекомые от табака и в самом деле дохнут. Мы с его помощью огород спасали... Но это неважно. Я проиграл. Я получил приказ, и не выполнил. Все эти уловки... Кого я хотел обмануть!? Не выполнить приказ и сохранить лицо... Какая глупость!... Хитокири должен убить. Или умереть. Третьего не дано... А адское пламя... Это, наверное, не очень страшно... Ведь если ад - искупление, там наверное будет легче, чем здесь. Правда? Хитокири с надеждой посмотрел на недоумевающего министра, - Я, наверное, выдержу. Вы не смотрите, что я ...упал. Я ведь очень-очень выносливый! Прощайте, господин Кацу...

Продолжение - в комментариях.

@настроение: Неужели я сделала это? Ф-фух... Наконец-то..

@темы: Химура Кеншин, Фэнфикшн

Comments

[Эгли]

Хитокири и многофункциональный утюг.
Продолжение.

Кацу Кайсю так ничего и не успел понять. Просто почувствовал. А дальше работал не мозг - инстинкты. Даже сейчас, едва оправившись от обморока, мальчишка был очень быстр. Министр не видел, как вакидзаси вылетел из ножен, и едва успел перехватить руку хитокири, направлявшую короткий клинок прямиком в собственный живот. Вывернул кисть, отобрал меч и от всей души треснул этого горе-головореза по рыжей лохматой башке, словно бы желая выбить из неё все эти дурацкие идеи насчёт третьего, которого не дано, и насчёт того, как и чем должен смывать позор истинный самурай. Тот полетел, кувыркаясь и теряя на лету варадзи(35), метрах в четырёх от чиновника неловко шлёпнулся на татами и, постепенно теряя скорость, откатился к стене. Кое-как уселся там и, держась за голову, обиженно уставился на чиновника.
- Больно, между прочим, - хмуро пробурчал этот радетель огненного искупления.
- Поверьте мне, юноша, то, что Вы собрались сделать - ещё больнее, - как можно мягче сказал Кацу Кайсю.
- Зато быстро. Р-раз - и ничего не чувствуешь... - хитокири молящим взглядом посмотрел сперва на чиновника, затем на его завязанные мечи в нише.
- Думаете? - ехидно спросил Кацу Кайсю, втыкая отобранный меч в татами, подальше от рыжего сумасброда. - Лично я помогать Вам не собираюсь. Не умею, не хочу и не буду. К тому же в целом виде Вы мне гораздо больше нравитесь...
- Ну и не надо! Сам справлюсь! - обиженно огрызнулся мальчишка и решительно пополз к оставленному у стола длинному мечу.
- Сидеть! - вполголоса рявкнул господин Кацу, сцапал его за воротник, хорошенько встряхнул и усадил в сувари.
- Пустите! - Он снова дёрнулся было к мечу.
- И не подумаю. - Министр держал крепко.
- Пустите... - бессильно всхлипнул хитокири, сжался в комочек и закрыл лицо руками. Плечи его затряслись... Господин Кацу вздохнул, выпустил вороник, подождал, пока всхлипы и подвывания немного поутихнут и спросил:
- Может, хватит на сегодня глупостей? Ну выпустите Вы себе кишки, а дальше что?! Отечество кто за Вас спасать будет? Армию и флот создавать? С гайдзинами драться? Сёгун что ли?
Мальчишка вздрогнул и поднял голову. Огромные глаза, синие и мокрые удивлённо глядели на министра.
- Что Вы т-такое говорите... В-вы же... сёгунский чиновник...
- Ну да, чиновник. И военно-морской министр. И Ваш враг, между прочим. А говорю вот... -- проворчал господин Кацу. - Дел у меня других нет, как таких вот сопливых хитокирей, которые толпами ко мне ходят, от самих себя спасать! Ладно, себя Вам не жалко, так хотя бы о других подумали. Вы полагаете, приятно мне будет каждый день вот тут вот с Вашим призраком общаться?!
- Да с чего это Вы взяли, что я призраком стану? - с затаённым любопытством возмутился хитокири. - Убийцам ад полагается! Это все знают! - Кацу Кайсю облегчённо вздохнул: спорит, обормот, и глаза опять горят. Похоже, не всё ещё потеряно. А вслух ехидно спросил:
- Ад?! Да неужели? А как же Небесная Кара? Этот клич, с которым Ваши м-м-м... соратники режут людей направо и налево? Скажи "Тэнтю!" и ты уже не убийца, ты - исполнитель божественной воли, так ведь вы думаете?! И, если это на самом деле так, то боги просто обязаны избавить Вас от адских мук! Не так ли?
- Не знаю... - хмуро сказал мальчишка и опустил голову. - Боги не говорят со мной. Может, они чего-то там и обязаны, но жить мне от этого не легче. Вам этого не понять. Вы не убивали...
- Со мной они тоже почему-то не говорят, - честно признался Кайцу Кайсю. - Но на месте Эмма-о я Вас не только в ад, вообще бы на тот свет не пускал. Да и сами Вы не сможете туда уйти. Если совесть есть. Ну а кем становятся те, кто умер, но не ушёл? Правильно, призраками...
- Это почему же не смогу? - запальчиво воскликнул мальчишка и сверкнул глазами.
- А потому, юноша, - спокойно ответил господин Кацу, - что умирать надо со спокойной душой, зная, что сделал всё, что мог, хотел и должен был сделать. А Вы... Каков девиз Вашей школы?
- Защищать людей... - Хитокири удивлённо посмотрел на чиновника.
- Ну и? Защитили Вы хоть одного человека, мастер меча, о силе которого знает весь Киото?
- Не знаю...
- Вы что-то там говорили о счастье... Кто-нибудь стал счастливее, благодаря Вам? - Мальчишка вздохнул, снова опустил голову и ничего не ответил.
- А гайдзины? - сурово продолжал господин Кацу. - Они по-прежнему нам угрожают... Отечество в опасности, люди страдают, а патриот Химура, клявшийся защищать людей, ни одного дела на земле не закончив, добровольно на тот свет собирается! Жить ему, понимаете ли, стало тяжко. Ну и какой же Вы патриот после этого?!
- Я... - молодой человек ошарашенно смотрел на сёгунского чиновника. Щёки его пылали.
- Вы пока ещё самурай, юноша, - уже мягче признёс Кацу Кайсю после некоторой паузы, - и жизнь Ваша Вам не принадлежит. И заканчивать её таким вот дурацким образом Вы просто не имеете права. Даже смерть самурая должна приносить пользу клану и Отечеству. Впереди столько дел! Какая польза будет от того, что Вы умрёте здесь и сейчас?
- Никакой, наверное... - растерянно пробормотал хитокири и шмыгнул носом. - Но что же мне делать? Я же... Я же не...
- Что делать, что делать... - ворча передразнил его министр. - Для начала, вытрите сопли, юноша. И что там ещё у Вас из глаз течёт... Мужчина Вы или кто? - Достал бумажный платок и протянул страдальцу. Тот удивлённо сквозь слёзы посмотрел на чиновника, снова шмыгнул носом, но платка не взял.
- Утритесь немедленно! - рявкнул господин Кацу. - Иначе всем расскажу, как храбрые самураи Тёсю рыдают перед врагом!
- Я из Хиго... - всхлипнул мальчишка.
- Ничего, Хиго тоже достанется, - пообещал министр, всучил ему платок и, пока он утирался, хладнокровно продолжал:
- Далее Вам всё-таки придётся окончательно решить, убивать меня или нет.
- Я уже решил! И решения менять не собираюсь! - сердито пробурчал хитокири. - Вы что, не поняли?
- Понял. Просто хотел уточнить... Ну что ж, тогда остаётся выбрать, что же делать дальше. Можете наплевать на мои слова и сделать то, что только что собирались.
- Нет, Вы были правы, это не выход... Это было так глупо и... и малодушно...
- Ещё вариант. Если Ваша м-м-м... работа доставляет Вам такие мучения можно было бы предложить Вам отказаться от убийств, но Вы, наверное, меня бы не поняли. И это было бы неразумно. Потому, что иными средствами убеждения врагов, помимо меча, Вы вряд ли владеете. Но Вы можете оставить службу и... - господин Кацу не решился сказать "бежать" - и уйти, тем более, что вы не из Тёсю...
- Нет. Люди, которым я служу... Они хотят того же, что и я. Может, в чём-то они неправы... Но уйти от них сейчас было бы предательством... Да и некуда мне идти...
- Тогда... Лично я ничего другого больше не вижу... Вам следует просто вернуться домой и рассказать обо всём, что тут было. Ну а люди поумнее Вас решат потом, что же Вам делать дальше...
- Рассказать? - с сомнением спросил хитокири. - Тем, кто меня послал? Но ведь...
"Сомневаешься, мальчик, - подумал министр. - И, наверное, ты прав. На твоём месте я бы очень поразмыслил, возвращаться или нет. Этим людям поумнее ничего не стоит убить тебя. У дураков из Сонно Дзёи меч - лекарство от всех болезней. Режь врагов, режь предателей, режь отступников, режь тех, кто не так думает, режь тех, кто вообще хоть что-то думает, режь тех, кто не хочет никого резать... Ну а не получается резать других - режь себя, любимого..." - Но вслух сказал:
- А что, слабо?! Брюхо-то, оно легче вспороть! Р-раз! И ни за что не отвечаешь... Но я думаю, если у Вас хватило великодушия оствить меня в живых, то мужества честно рассказать, зачем Вы это сделали, тоже хватит. Ну, а чтобы Вам поверили и смягчить возможные... последствия я попрошу Вас передать письмо тому, кто Вас послал сюда. С просьбой о встрече.
-Зачем Вам с ним встрчаться? - насторожился мальчишка.
"Ну, для начала я бы как следует набил ему морду... - недипломатично подумал Кацу Кайсю. - Чтоб не делал из детей убийц."
- Не получится. - угрюмо сказал хитокири. - Он мастер меча. Очень хороший мастер. Вы с ним, наверное, не справитесь.
- Я разве что-то сказал? - удивился чиновник.
- Подумали. Да и не будет он драться с Вами. Он клятву дал, что никогда больше не вынет меч из ножен. Те, кто стоят у власти, не должны пачкать руки в крови. Вы сами это сказали.
"Ну да, - ехидно продумал господин Кацу. - Пусть другие за них руки марают. И мучатся."- А вслух решительно сказал:
- Вот и замечательно. Я ему просто так морду набью. Без меча.
- Без меча нехорошо как-то будет. - рассудительно заметил хитокири. - Вы - такой солидный пожилой мужчина. Да ещё и при должности. Приглашаете человека. Он приходит, а Вы его - по морде... Хулиганство какое-то. Нет, пожалуй, не буду я ничего ему передавать!
Солидный пожилой мужчина при должности, которму было всего лишь сорок, немного обиделся, печально вздохнул, но подумал, что с желаниями посланца всё-же следует считаться.
- Хорошо, - сказал он. - Обойдёмся без мордобития. Надеюсь, в го этот господин играть умеет? Я слышал, в Тёсю неплохо играют в го...
- Наверняка. Он много чего умеет.
- И если я приглашу его сыграть в го, Вы не сочтёте это хулиганством?
- Нет...
- Вот и славно. Так я пишу? - Хитокири молча кивнул, встал и пошёл собираться.

Продолжение ниже.

[Эгли]

Хитокири и многофункциональный утюг.
Продолжение.

Господин Кацу присел к столу на гостевой стул, растёр тушь, взял из чудом удержавшейся на столе сильно потрёпанной стопки листок и задумался.
Молодой человек тем временем не спеша подошёл к зеркалу, критически оглядел себя, старательно вытер рукавом хаори глаза и нос, пятернёй пригладил волосы, завязал потуже хакама и поправил кимоно. Затем собрал по комнате свои мечи и варадзи. Оба меча, недолго думая, запихнул за пояс, но обувь надевать не стал, поставил у открытого окна. Потом подошёл к министру и уселся рядом, на столе. Похоже, он опять забыл, что сидеть на нём - дурной тон.
Кацу Кайсю ещё немного подумал, и, наконец, макнул кисточку в тушечницу и вывел уставом: "Добрый день, уважаемый господин Кацура!"
На столе заёрзали. Чиновник вопросительно взглянул на мальчишку.
- Что-то не так, юноша? - Тот с опаской ткнул пальцем в предпоследний иероглиф.
- Это ведь...
- "Кацура". Здесь написано: "Добрый день, уважаемый господин Кацура!"
- Про добрый день я понял, могли бы и не читать... - обиженно пробурчал хитокири. - Но, кажется, я не говорил Вам, кто меня послал...
- Ну, разумеется, юноша, не говорили... - рассмеялся господин Кацу - Просто я подумал, кто же в клане Тёсю мог взять на службу и вытерпеть хотя бы два дня такого вот вредного рыжего мальчишку из Хиго, который по любому поводу вступает в дискуссии, задаёт вопросы и пререкается со старшими. Вы ведь, небось, ещё и приказы обсуждаете?
- Не обсуждаю я! - возмутился хитокири. - Их в конверте приносят!
- Неважно. Так вот. Я подумал, что вынести такого вот любителя дискуссий смог бы только такой же любитель спорить и задавать вопросы. А кто в Тёсю любит спорить? Ученики Сёка Сондзюку. Оставалось кое-что подсчитать и... Я ведь угадал? - Хитокири кивнул.
- Вот и замечательно, - облегчённо вздохнул господин Кацу. Похоже, всё складывалось не так уж и плохо. Кацура - человек разумный. Он очень подумает, прежде чем сделать что-то непоправимое. Может, мальчишке и повезёт... С лёгким сердцем министр продолжил письмо:
"... Этот достойный юноша любезно согласился передать Вам мою записку.
Если Вы не против, я хотел бы пригласить Вас сыграть партию - другую в го. Когда будете в Эдо - заходите, пожалуйста, в гости.
С уважением, Кацу Ринтаро, военно морской министр сёгуната.
P.S. Смею Вас заверить, что товарищ Химура всеми силами старался выполнить поставленную перед нам задачу, но по обстоятельствам, от него не зависящим, не смог этого сделать. Вы уж его извините.
P.P.S. У мальчика замечательная голова. Очень прошу Вас, заполните её пожалуйста, ещё чем-нибудь, кроме благородных целей Сонно Дзёи и прекрасных мыслей о всеобщем счастье. Очень буду Вам благодарен."
Господин Кацу приложил печать, свернул письмо, адресовал его и протянул мальчишке.
- Кстати, - сказал он. - К подобным письмам обычно прилагают подарок... И если уж меня обвиняют в связях с варварами, то стоит, наверное, подарить что-нибудь заграничное... Надеюсь, транспортировка гайдзинских изделий не противоречит Вашим убеждениям? - Хитокири пожал плечами. Он, наверное, ещё не думал об этом.
Министр тем временем подошёл к шкафу, где хранилась гайдзинская коллекция.
- Вот это, пожалуй, подойдёт... - сказал он, доставая из шкафа многофункциональный утюг. - Замечательная штука!
- Странная шкатулка... - озадаченно сказал молодой человек. - Я вначале думал, у неё ручка, чтобы носить, но она такая тяжёлая... Потом подумал, может, в ней можно что-то от пожара сберечь, она же железная, но тут дырки... И форма неправильная какая -то...
- Это не шкатулка, это заморское котэ(36).
- Котэ? - хитокири удивлённо уставился на свои налокотники.
- Да нет, не это котэ. Другое. - улыбнулся господин Кацу. Похоже, мальчишка никогда не имел дела с утюгами. Даже с местными. В бедных домах одежду гладили иначе, просто растягивая мокрую ткань на досках. Если вообще гладили. - Я имел в виду приспособление для разглаживания ткани. Складки на хакама только так делает! Всему клану Тёсю можно штаны в порядок привести! Ну и на многое другое сгодится...
- А зачем их гладить? Столько возни...
- Как зачем? Вот погладите Вы, к примеру, штаны, умоетесь, причешетесь... Женщины на Вас смотреть будут...
- Зачем женщины? - растерянно спросил хитокири и покраснел. - Не, ну то есть я знаю, зачем они... Но это неправильно как-то будет, если они смотреть на меня будут. Мне лучше быть незаметным. Я всё-таки убийца...
"Кто бы говорил о незаметности..." - подумал министр глядя на его шевелюру.
- Вас никто и не заставляет гладить, тем более, что это дзюцу покруче фехтования будет. Не каждый освоит. Но, я думаю, господин Кацура справится. Ему-то это пригодится. Встречи, аудиенции... Да и женщины... - Министр снова улыбнулся - В отличие от Вас, юноша, господин Кацура знаком с ними не понаслышке... А вот то, что там внутри, можете съесть сами. Дорога у Вас впереди длинная, надеюсь, это развлечёт Вас хоть немного. Это - гайдзинские сладости. Называются "Тёкорэто но кяндэ". Только не ешьте всё сразу. Зубы могут заболеть.
- Как это... съесть?
- А вот так, - засмеялся Кацу Кайсю и открыл крышку утюга, за хвостик вытянул оттуда конфетку, медленно развернул, отправил в рот, разжевал, проглотил и довольно облизнулся. Мальчишка серьёзно и сосредоточенно наблюдал за ним. - Хотите попробовать? - Тот замотал головой:
- Н-нет... Вы лучше ещё раз... покажите, как. Пожалуйста... - без тени улыбки сказал он. - Это, ведь тоже, наверное, какое-нибудь дзюцу, гайдзинские сладости есть. Я запомню и потом... потренируюсь.
- Да нет же, нет в этом никакого дзюцу! - улыбаясь попытался разубедить его министр. - Ешьте, как нравится. Но, если Вам так хочется, покажу ещё один приём. - На этот раз он съел конфетку, откусывая от неё понемножку, маленькими кусочками. - Ну как, запомнили? - Хитокири серьёзно кивнул. - Другие приёмы, я думаю, Вы сами изобретёте. Держите! Тренируйтесь на здоровье! - Он закрыл крышку и передал утюг мальчишке. Тот осторожно поставил тяжёлый утюг на стол, вынул из-за пазухи синий фуросики(37) с белым узором "аса но ха" и встряхнул. Сложенный вчетверо немного помятый листок полупрозрачной писчей бумаги выскользнул из платка и плавно опустился на пол. Молодой человек замер, в отчаянии уставившись на него.
- А это, надо полагать то, что Вы должны были здесь оставить? - по-прежнему улыбаясь спросил его Кацу Кайсю, указав на листок. - После того как... выполните работу. Так? - Хитокири смущённо кивнул. - Могу я взглянуть?
- Как хотите... - немного удивлённо ответил мальчишка. Министр нагнулся и поднял листок. Развернул и невольно передёрнул плечами: да, это была та самая надпись, которую патриоты обычно оставляли на холодеющих телах тех, кого они считали своими врагами. Небесная Кара. В очередной раз смерть прошла мимо... Впрочем, дело было даже не совсем в этом. Сама по себе надпись была ужасна. Давно господин Кацу не видел таких каракулей.
- Это Вы писали? - с интересом спросил министр. Хитокири кивнул и покраснел.
- Впечатляет... - чиновник снова присел к столу, взял другую кисть, обмакнул её в баночку с уже готовой красной тушью и стал медленно водить по надписи...
- Что Вы делаете?! - в замешательстве воскликнул молодой человек
- Как видите, правлю Ваш шедевр...
- Но... зачем?! Вы же...
- Какой Вы всё-таки эгоист, юноша! - перебил его чиновник. - Имейте хоть каплю уважения к противнику! Представьте себя на месте тех эстетов, за которыми Вы охотитесь. Они годами совершенствуют свой стиль, думают о красоте слога и изяществе написания... Приятно, думаете им будет м-м-м... лежать, имея на себе такое!!! Лично мне, например, было бы очень совестно! А ваши патриоты? Что народ о них скажет, если это увидит? "Куда они заведут страну, если двух знаков красиво написать не умеют?!"
- Я старался... - похоже, мальчишка опять не знал, куда деться от стыда.
- Плохо старались! - сурово сказал господин Кацу. - Вот, взгляните ещё раз, как это делается! Ра-аз... Два-а... Теперь сюда... Хвостик. Отрываем... Здесь нужно нажать... Вот так... - Хитокири во все глаза смотрел на сёгунского чиновника старательно рисующего крамольную надпись. - Запомнили?
- Кажется... - не очень уверенно сказал мальчишка.
- Вот и хорошо. Это искусство немного посложнее поедания конфет, но я думаю, у Вас получится... - Кацу Кайсю аккуратно свернул подсохшие бумажки и протянул их молодому человеку. Тот спрятал листки за пазуху и расстелил на столе фуросики.
- Наверное, это очень дорогая вещь, - виновато сказал он, заворачивая подарок. - И нужно подарить что-нибудь взамен. А я даже не знаю, захотят ли Вам ответить. И с собой у меня тоже ничего нет...
- Поверьте мне, юноша, Ваш подарок дороже любых заграничных железок. Ведь Вы подарили мне жизнь... Вы даже не задумались над тем, что я могу рассказать, кому следует, как на самом деле выглядит хитокири Баттосай...
- Жизнь... - задумчиво повторил молодой человек, завязывая узелок. - Не знаю. Сегодня - может быть. Но я - всего лишь убийца и если завтра мне прикажут...
- Не думайте об этом. - прервал его министр. - Завтра будет завтра.
- Наверное, вы правы. Не буду... Ну а насчёт выдать... Извините, господин Кацу, но у Вас на лице написано, что Вы не из тех, кто доносит. Тем более на тех, кто приходит Вас убивать. Ну, а если Вы и расскажете, то что имено? Как некий рыжий сопляк целый час куролесил у Вас в кабинете и спёр драгоценый утюг? Меч хитокири Баттосая не знает жалости, все так думают. Если он говорит, что убьёт, он убивает. Никак иначе. И если Вы остались живы, значит это был не он... Прощайте, господин Кацу...
- Прощайте, юноша. Настоящий Вы Баттосай или нет, сейчас уже не так уж и важно. Но очень надеюсь, что когда мы встретимся снова, Вы представитесь как-нибудь иначе. До встречи!

Продолжение ниже.

[Эгли]

Хитокири и многофункциональный утюг.
Окончание.

Держа узелок с утюгом в обеих руках молодой человек низко поклонился министру и направился к открытому окну. На полпути его что-то осенило. Он обернулся и мечтательно произнёс:
- Господин Кацу, вот Вы говорили, я на варвара похож...
- Ну-у... есть такое... - лишний раз огорчать его не хотелось, но раз уж сам спрашивает...
- Значит... - к удивлению министра лицо собеседника радостно осветилось. - Значит, если бы я, как Ёсида - сэнсэй, тайно пробрался бы на борт чёрного корабля(38), они могли бы принять меня за своего! И я бы все-все-все их военные секреты смог узнать! Правда?
Кацу Кайсю мог бы сказать, что Ёсида Сёин, конечно, пробрался тайно, но это всего лишь потому, что под давлением неких ревнителей дзёи сёгунат строго-настрого запретил населению общаться с варварами. И что никаких таких секретов он не узнавал, а вполне себе официально попросил адмирала Мэтью Перри(39) взять его в Америку, чтобы там, в стане врага, изучать современное военное дело. Он мог бы сказать, что для разведывания подобных секретов надо знать хотя бы один иностранный язык, не говоря уж о других науках, на изучение которых могут уйти годы. Мог бы ещё сказать, что подписанные с варварами договоры скоро позволят отправлять способных японских юношей на Запад для изучения варварских технологий. Мог бы... Но он промолчал и просто кивнул этому рыжему наивному мальчишке. Кивнул и улыбнулся. И хитокири улыбнулся ему в ответ немного грустной и виноватой улыбкой. Потом шагнул на подоконик, оттолкнулся и яркой трёхцветной бабочкой вылетел в окно. Остолбенев, глядел Кацу Кайсю на этот прекрасный и возмутительно ненаучный полёт, затем опомнлся, покачал головой и задумчмво пробормотал:
- Не знаю, как насчёт птиц и прочих летучих тварей, но на некоторых молодых людей закон земного притяжения, похоже, совершенно не распространяется... Может, он и вправду какой-нибудь ангел? Хотя, нет, вряд ли. Ангелы наверняка знают, что Земля - шар. Да и нрав у них, небось, помягче будет.

Постояв ещё немного господин Кацу подошёл к окну, задвинул сёдзи и облегчённо вздохнул: всё-таки нелёгкое это дело, с непросвещёнными малолетними хитокирями разговаривать! Теперь можно было подумать и о себе.
Чайник ещё не остыл. Министр не спеша заварил себе чаю с хризантемами, по привычке подошёл к полке, где ещё совсем недавно стоял утюг с конфетами, взглянул на пустое место и снова вздохнул, на этот раз уже печально: новенького многофункционального утюга было немного жаль. Конфет тоже. Ну, да ладно. По крайней мере, в этот раз всё прошло довольно удачно и почти никто не пострадал. Зато рыжий обормот сидит себе сейчас, наверное, где-нибудь в придорожных кустах или на крылечке какого-нибудь полуразрушенного храма и тренируется, познавая всю прелесть одного из самых приятных варварских изобретений. Ему оно нужнее. Боги, не дайте ему судьбы Танаки Симбэ(39), или жизни Идзо, которого предали собственные хозяева(40). Пусть он живёт. Пусть учится. Кто знает, может со временем он, подобно многим из тех, кто приходил сюда убивать, будет изучать навигацию, вязать морские узлы и увидит в звёздном атласе не просто красивую книжку с картинками, а нечто большее. Может этот наивный мальчишка - идеалист станет миротворцем, как Рёма(41). Может, он, как Сакума Сёдзан(42), станет великим учёным. Или замечательным учителем, как Ёсида Сёин. Может...

Кацу Кайсю подошёл к своему столу, выдвинул один из ящиков и достал оттуда большой кусок сахара, припрятанный на случай отсутствия конфет. А потом он целый час сидел, скрестив ноги, на крышке своего письменного стола посреди разорённого кабинета, грыз сахар, прихлёбывал чай с хризантемами и с удовольствием разглядывал картинки в большом атласе звёздного неба, который твёрдой рукой держал вверх ногами.
И настроение у господина Кацу было совершенно замечательного, оранжевого цвета.

сентябрь 2010 - январь 2012

[Эгли]

ПРИМЕЧАНИЯ,
(для тех, кто не совсем в курсе):

ГАЙДЗИН - (яп. "человек из-за моря) иностранец.
ПРИМОЧКИ (прибамбасы, навороты) - изобретения, усовершенствования, какие-то новые функции и формы, как правило, красивые и интересные, но часто совсем непринципиальные, а порой и вовсе ненужные.
ХИТОКИРИ - наёмный убийца, использующий холодное оружие. Как правило, мастер меча высокого класса. Хитокири часто служили и в качестве телохранителей.

1) Сонно Дзёи - (буквально "почитание императора, изгнание варваров") политическое движение периода Бакумацу, целью которого была борьба с сёгунатом за возвращение власти в руки императора и изгнание из страны иностранцев, навязавших стране неравноправные торговые договра. Сторонники движения называли себя "(исин) сиси" - людьми благородной цели (которые борются за восстановление власти императора). Часто это название также переводится как "патриоты"(как в этом фанфике), "лоялисты" или "империалисты".
Сёгунат, бакуфу - военное правительство Японии. Сёгунат Токугава правил в Японии с1600 по 1868 год. Бакумацу - последние годы правления сёгуната Токугава.
2) Хёго - сейчас город Кобэ.
3) Голландская наука - (яп. "рангаку"). Так японцы называли весь свод западных естественонаучных знаний, к которым они приобщились через голландцев.
4) Рё - золотая монета. Стоимость приравнивалась к одному коку (180 кг) риса. Такое количество в среднем съедал один человек в течение года.
5) Третий год Бункю - 1863 год, с поправкой на буддийский календарь.
6) Час Змеи - время примерно с 9 до 11 часов, час Лошади - с 11 до 13 часов. Продолжительность часов сильно менялась в зависимости от времени года.
7) Фусума - непрозрачные скользящие двери в виде обклеенных с двух сторон плотной бумагой деревянных рам, которые разгораживают внутреннее пространство японского дома.
8) Сёдзи - решётчатые двери, оклеенные полупозрачной бумагой, которые отделяют внутреннюю часть японского дома от внешней. Что-то среднее между стеной и дверью (на превых этажах) и большим окном (на втором этаже и выше
9) Канрин-Мару - японский военный парусник с паровинтовой тягой, построенный голландскими мастерами и использовшийся в качстве учебного судна в военно-морской школе в Нагасаки. В качестве капитана этого корабля Кацу Кайсю плавал в Америку. См. также 16)
10) Гэмпуку - обряд совершеннолетия, после проведения которого молодой человек считался взрослым. Проводился обычно в возрасте 11-16 лет.
Причёска... у него была вполне мальчишеской... - чёлку обычно носили дети и подростки.
11) Хаори - японская верхняя одежда в виде незапахивающейся куртки с широкими рукавами.
Кимоно - японская мужская и женская одежда в виде халата с широкими рукавами.
Индиго - синяя краска растительного происхождения. Недорогая, так как очень просто добывалась. В Японии одежду, выкрашенную индиго, чаще всего носили бедняки.
В Европе стоимость этой краски была высокой, так как привозили её из далёкой Индии.
Хакама - широкие штаны со складками, обязательная часть костюма самурая.
12) Кацура - здесь это вовсе не господин Кацура Когоро, о котором вы могли подумать, это всего лишь кустарник, который по-нашему называется багряник японский. Но поскольку господину Кацу наиболее часто досаждали именно товарищи из Тёсю то вполне закономерно, что глядя на рыжего неизвестного с мечом он думает именно о кацуре, кустарнике и человеке, а не как полагается, о момидзях.
13) Сунь Цзы - древнекитайский полководец, автор знаменитого трактата о военной стратегии, труды которого и комментарии к ним (в оригинале) изучали практически все самураи.
14) Сунь Цзы, "Искусство войны", гл. 10, п. 6
15) Тэнтю - небесная кара. Дзёи - изгнание варваров.
16) Вы из Хиго... - хотя в манге прямо не указывается, откуда он родом, я осмелилась сделать Кэнсина уроженцем западной части острова Кюсю. Причин тому несколько:
а) Основным прототипом Кэнсина был Каваками Гэнсай, уроженец Хиго и вассал князя Хосокава. В некоторых начальных вариантах манги Кэнсин изображён в хаори с гербами Хосокава.
б) Кэнсин - рыжий, а это значит, что кто-то из его предков (и не один!) был европейцем. Свободное перемещение иностранцев по стране было исключено, а открытым для иностранцев портом тогда был только Нагасаки на Кюсю.
На Кюсю указывают и несколько деталей из фильма:
в) Деревянная игрушка - юла, которую он постоянно носит с собой в 1-й ОВА, очень похожа на те, которые делают в Симабаре.
г) В арке "Симабара" выясняется, что Кэнсин, который, вроде бы, особо не любил читать неплохо осведомлён о положении христиан на Кюсю. К тому же один из тех, кто изучал Хитэн Мицуруги, сам был христианином из Симабары.
д) В одной из серий он поёт песню "Куродабуси", мелодия которой тоже происходит с северо -
запада Кюсю.
17)Я достаточно пожил в Нагасаки.... В 1855 году в Нагасаки был создан военно-морской учебный центр, где преподавали западные науки и современное судовождение. Кацу Кайсю был одним из более чем 150-ти первых его учеников и проучился там до 1859 года.
18)Двора и шатра - императора и сёгуна; придворных и чиновников сёгуната.
19) Учение Мито - Возникшая в провинции Мито политическая и религиозная доктрина, которая обосновывала подчинённость и вторичность власти сёгуна по отношению к императорской власти. Идеологическая база движения Сонно Дзёи.
20) Эдзо - старое название острова Хоккайдо.
21) Мадзэран - Магеллан.
22) Равнина Мусаси - равнина, на которой расположен город Эдо (Токио).
23) Ёсида Сёин - самурай из Тёсю, основатель новаторской школы Сёка Сондзюку, основанной на принципах индивидуального подхода к ученикам, самообразования и связи с практикой, учитель Кацуры Когоро и Такасуги Синсаку. В 1853 году он тайно проник на один из стоявших тогда у берегов Японии кораблей американской эскадры и попросил командующего Мэтью Перри отвезти его в Америку учиться. Пэрри, разумется отказал. Из дипломатических соображений Пэрри отказался.
24) Такасуги Синсаку - самурай из Тёсю, основатель Кихэйтай (отрядов необычных воинов), добровольческих отрядов княжества Тёсю, ставших предтечей японской регулярной армии. В Rurouni Kenshin Кэнсин, уйдя от учителя, вступает в Кихэйтай, где его и находит Кацура Когоро.
25) Сливовая зараза (яп. байдоку) - сифилис. В 16 веке японцы считали табак благовонием, а всем благовониям приписывалось свойство отгонять злых духов и болезни. Поскольку табак, как и сифилис, был завезён из Америки, его считали верным средством от этой болезни.
26) Ёсицунэ, Минамото Ёсицунэ - легендарный самурай, живший в 12-м веке. В народных преданиях это небольшого роста и красивый, как девушка, молодой человек, отлично владеюший мечом.
27) Баттосай - это имя можно перевести, как "человек, владеющий искусством мгновенного извлечения меча из ножен".
28) Баттодзюцу - искусство мгновенного извлечения меча из ножен, одна из составляющих кэндзюцу, искусства меча. На занятиях баттодзюцу изучались и отрабатывались способы извлечения меча из любых положений и в разных ситуациях.
29) Дзисэй - короткое предсмертное стихотворение, как правило, подводящее итоги жизни.
30) Покруче Вашего Идзо...будет - в марте 1863 года, когда Кацу Кайсю был в Киото, некоторое время его охранял Окада Идзо, знаменитый хитокири из Тосы.
31) Хризантема цветёт поздней осенью, когда большинство цветов уже увядают, а срезанная долго стоит в вазе. Поэтому она считается цветком вечности и является символом императроского дома. По этой же причине хризантему чаще всего используют для подношения покойным при посещении могил.
32) Вытянул из-за пояса длинный меч ... положил его ... слева от себя. - Придя в гости или в присутственное место, самурай должен был сдать длинный меч на хранение. С собой у него оставался только короткий меч - вакидзаси. В других местах, например в трактирах и питейных заведениях длинный меч, чтобы не мешал, просто вытаскивали из-за пояса и обычно клали справа от себя рукояткой вперёд. Если же самурай не испытывал доверия к собеседнику или не чувствовал себя в безопасности он клал меч слева, чтобы в любой момент можно было его схватить.
33)Татами - плетёные циновки из рисовой соломы, которыми покрыт пол жилых помещений в японском доме. По татами не принято ходить в обуви.
34) Ёсицунэ - см. 26.
Хаясидзаки Дзинскэ - основатель баттодзюцу, искусства побеждать более сильного и умелого противника, раньше него выхватив меч.
Оиси Кураносукэ, Сога Горо - исторические лица и пресонажи множества популярных пьес о мести 47-ми ронинов и братьев Сога.
35) Варадзи, варадзори - соломенные сандалии
36) Котэ - утюг (традиционный) звучит так же как котэ - наручи, перчатки без пальцев, обычно матерчатые или кожаные, которые защищают предплечья от холода и механичесеих повреждений.
37) Фуросики - платок, который служит для заворачивания и переноски различных предметов, японский вариант сумки-авоськи. Аса но ха - "лист конопли" традиционый узор в виде ромбов.
38) Чёрные корабли - американская эскадра, которой командовал Мэтью Пэрри которая в 1853 и 1854гг. приходила к берегам Японии с целью вынудить эту страну заключить диплиматические и торговые соглашения. Позднее чёрным кораблём назывался любой иностранный, как правило, военный корабль. См также 23.
39) Танака Симбэ - известный хитокири из Сацумы. К тому времени был арестован, обвинён в убийстве высокопоставленного лица и покончил жизнь самоубийством.
40) Идзо, которого предали... - к тому времени Идзо с его непомерным честолюбием и буйным нравом стал помехой дальнейшим планам его нанимателей, поэтому от его услуг отказались. Бывший хитокири стал бродягой.
41) Рёма, Сакамото Рёма, самурай из Тосы, ученик Кацу Кайсю. Принимал активное участие в создании союза Сацумы и Тёсю, который способствовал падению сёгуната.
42) Сакума Сёдзан - известный политик и учёный того времени. Учитель Кацу Кайсю и Ёсиды Сёина.

[Рина Север]

Спасибо за фанфик! Мне очень понравилось, прекрасный язык и очень живые образы. Буду рада новым фанфикам)))

[Эгли]

Мидо Бан, У-у-у... Это ещё не скоро...

[Himura_K]

но очень хочется узнать, что он сделал с шоколадными конфетами

[Кин Ри]

Какие подробные комментарии-то))
Нет, оно здорово. Правда.

[Glaubchen]

Umematsu,

но очень хочется узнать, что он сделал с шоколадными конфетами

О, да! Это ж любимое дзюцу...*)))...

[Fuchoin Kazuki]

Это ж любимое дзюцу...*)))...

Тогда, тем более, надо в деталях обрисовать его постижение))))

[Himura_K]

Тогда, тем более, надо в деталях обрисовать его постижение))))

да-да, вот именно!

[Glaubchen]

да-да, вот именно!

ППКС!

[Эгли]

Лэй Чин,

Какие подробные комментарии-то))

Среди моих знакомых масса необакумаченных и необъяпоненных людей. Надо же их пожалеть немного!

Тогда, тем более, надо в деталях обрисовать его постижение))))

Не получится постижение. Материалу не хватит. И тут, как всегда, будет замешана женщина. Целых две...

[Glaubchen]

Не получится постижение. Материалу не хватит

Обидно как!

[Fuchoin Kazuki]

И тут, как всегда, будет замешана женщина. Целых две...

Отнимут и все сожрут сами?))))))))))))

[Эгли]

Fuchoin Kazuki,

Отнимут и все сожрут сами?)

Ну зачем же так жестоко?

[Himura_K]

Отнимут и все сожрут сами?))))))))))))

да сам наверняка отдаст
и так, бедный, и не освоит такое нужное дзюцу

[Fuchoin Kazuki]

Ну зачем же так жестоко?

От них всего можно ожидать)))))))))

[Эгли]

Himura_K, Fuchoin Kazuki,

[urrriel]

Очень хорошр написано! Спасибо большое! Надеюсь, Вы напишете еще.

[Эгли]

urrriel, я тоже надеюсь. Надежда умирает последней.

[Раника]

Umematsu

Здорово! Я в восторге! Так и вижу эту картину: Химура восторженно разглядывает атлас. Очень живо написано!

[Эгли]

Раника, спасибо!

[Айалы (Грей)]

Очень понравилось... Живо! Автор, спасибо, что выложили!

[Эгли]

Айалы (Грей), Пожалуйста!