Прислушайтесь к голосу разума... Слышите? Слышите, какую хрень он несет?(с)
Название: "Неожиданный урок"
автор-Conspirator
перевод - Himura_K
глава 3 (1)
читать дальше- У них отлично выходит, правда?
Икуко и Кеншин сидели во дворе дома Сатоши-сэнсея и смотрели, как мужчины и старшие мальчики репетируют всякие акробатические номера. Женщины, отвечавшие за музыкальное сопровождение, только что закончили свою репетицию, и теперь тоже наблюдали, как мужчины ходят колесом, прыгают, кувыркаются и жонглируют. Дети занимались вместе со взрослыми, и старались им подражать….
- Мне кажется, у моего мужа и сыновей удивительные способности к акробатике, - с гордостью сказала Икуко, - Может быть, они и тебя чему-нибудь поучат?
Кеншин усмехнулся. Если бы она только знала! Очень многие из упражнений, что сейчас проделывали мужчины, напоминали движения и прыжки Хитен Мицурюги Рю.
Ему в голову даже пришла дурацкая мысль: что если основатель Хитен Мицурюги Рю, Хико Сейджуро I, в прошлом был акробатом? Или даже – чем черт не шутит? – его собственный сэнсей Хико Сейджуро ХIII? Он же никогда не рассказывал о своем детстве и юности, и Кеншину иногда казалось, что у наставника и не было никаких детства и юности, и он родился на свет уже взрослым.
Конечно, Дайске и его сыновья не могли прыгнуть так высоко, как Хико, или даже как сам Кеншин, но, собственно, им это было и не нужно. Если им требовалось всего лишь привлечь внимание публики, то задача мечников, использующих Хитен Мицурюги Рю, была куда серьезнее – выжить в бою. Глядя на Дайске и остальных, Кеншин вспомнил, как в детстве восхищался тем, что такой огромный человек, как Хико, так высоко взлетает в воздух, и так аккуратно и легко приземляется.
Дети тоже самозабвенно кувыркались, не желая отставать от взрослых. Глядя на них, он подумал, насколько же не похоже их детство на его собственное.
Четырехлетний Ода, младший сын Рёске, пытался сделать кувырок назад, и, посмотрев на него, Кеншин с большим трудом вспомнил себя в четыре года. Тогда еще были живы его родители, и он работал с отцом в поле. Конечно, толку от него было мало, но он старательно помогал.
В возрасте старшего, семилетнего, сына Рёске, Сабуро, он уже потерял семью и был продан в рабство. В возрасте девяти – как Бьяко, младший сын Ориноске, - он начал обучение у Хико…А когда он был всего двумя годами старше Бундзиро….
Кеншин зажмурился и помотал головой, словно стараясь таким образом выгнать из нее эти мысли. Как же заставить себя перестать постоянно вспоминать это?
Когда он был двумя годами старше Бундзиро, он стал убийцей. Он тогда был глупым и наивным подростком, убежденным, что сможет своим мечом изменить мир к лучшему. Это была страшная ошибка, за которую ему придется расплачиваться всю оставшуюся жизнь. Даже здесь, вдалеке от Киото, один человек уже узнал его, а второй был близок к тому, чтобы узнать.
Больше всего на свете ему хотелось навсегда похоронить всякую память о Хитокири Баттосае, но стоило людям опознать его, и они уже ни за что не хотели верить, что он дал клятву не убивать, и не представляет никакой опасности.
Громкий детский крик вернул его в реальность. Бундзиро кричал «Нет, Бьяко, нет!»
Кеншин поднял голову – как раз в тот момент, когда Бьяко попытался спрыгнуть с края колодца и сделать сальто в воздухе, но ему не хватило сил для этого. В долю секунды Кеншин понял, что мальчик сейчас приземлится на шею или на голову. Как молния, он пронесся по двору и успел подхватить Бьяко, прежде, чем тот упал.
При этом сам Кеншин не удержался на ногах и, все еще крепко держа мальчика, проехался спиной по земле. К ним уже бежали Бундзиро и остальные. Бьяко в ужасе смотрел на них, только сейчас осознав, что только чудом не сломал себе шею.
Ориноске бежал позади всех, крича :
- Что это ты делаешь с моим сыном? А ну убери руки от него!
Он потянул сына за руку и оторвал от Кеншина
- Отец, прекрати! – закричал Бундзиро, - Бьяко чуть не сломал себе шею, и если бы не Кеншин-сан….
- Я видел, как ты его обнимал, извращенец! – заорал Ориноске. не слушая.
- Ориноске-сан, - сказал Кеншин, приняв, наконец, сидячее положение, - Ваш сын говорит правду…
Однако Ориноске по-прежнему не желал слушать. Он схватил Кеншина за плечи и закричал:
- Если я еще раз увижу тебя рядом с моим сыном…!.
Тут появился Байко. Он вбежал во двор с мечом в руке:
- Что здесь случилось? Кто-нибудь пострадал?
- Байко-сан, уберите меч.- сказал Дайске. Никто не пострадал, разве что наш бродяга.
Ориноске сердито глянул на отца, потом на меч, который Байко все еще держал в руке, и отпустил Кеншина.
- Я бы сам хотел знать, что тут произошло, - злобно прошипел он
- Я тебе скажу, что произошло, - вмешалась Икуко, встав между ним и Кеншином, - Бьяко знает, что ему нельзя делать такие сложные упражнения без присмотра. Но он все равно прыгнул вон оттуда, когда Бундзиро отвернулся. Мы с Химурой-саном сидели на крыльце, и услышали , как закричал Бундзиро, и увидели, что Бьяко вот-вот упадет и сломает себе шею. А в следующий момент Химура-сан его поймал. Он, между прочим, спас твоему сыну жизнь!
Ориноске посмотрел на крыльцо, на Кеншина, и снова на крыльцо:
- Никто бы не смог добежать так быстро,- недоверчиво сказал он
- Ну, не знаю, - возразила Икуко, - Но он сделал это у меня на глазах. И как видишь, твой сын жив и здоров. Тебе бы стоило извиниться и поблагодарить Химуру-сана, а не лезть в драку!
Пока они спорили, Кеншин так и сидел на земле, опустив голову. Ему было неловко, что он стал причиной семейной ссоры. Гнев Ориноске, судя по его Ки, был настолько сильным, что извинения вряд ли что нибудь могли изменить.
- Икуко-доно, - тихо сказал Кеншин, - в этом нет нужды. С мальчиком все в порядке, а это самое главное.
Было видно, что Ориноске стоит большого труда обуздать свое раздражение. Он глянул на Бьяко, прижавшегося к матери, потом на испуганного Бунджиро, и, наконец, процедил сквозь зубы, обращаясь к Кеншину:
- Да, я понял, что ты хотел помочь…
И, сказав это, пошел прочь.
Обрадованный тем, что ссора закончилась, Дайске протянул Кеншину руку, чтобы помочь ему встать, и был крайне удивлен, насколько сильной оказалась рука Кеншина, учитывая его маленький рост и хрупкое сложение.
- Интересно, - подумал он, глядя, как Кеншин пытается отряхнуть свою одежду, - какие еще тайны скрываются в этом молодом человеке?
- У нас нет времени для перебранок, - обратился Дайске к своей семье, - До начала представления осталось меньше часа..Бьяко, раз ты сегодня не участвуешь, то поможешь тете Мэй присматривать за малышами.
Бьяко раскрыл было рот, чтобы что-то возразить, однако Дайске так глянул на него, что тот предпочел промолчать.
Когда все направились к фургону, Дайске подошел к старшему сыну, который все еще стояль поодаль с мрачным видом, скрестив руки на груди.
- Что на тебя такое нашло, Старший Сын?
Ориноске злобно посмотрел на отца:
- Ты что же, не видишь? Что-то с этим парнем не так! Я ему не доверяю.
- Я понимаю, о чем ты, - сказал Дайске, - есть в нем что-то такое, даже не знаю. что именно. Но то, что мне говорят его поступки, а также моя интуиция – все только в его пользу. Ты не можешь не признать, что он ведет себя очень достойно. А интуиция подсказывает мне, что он мирный человек, что у него доброе сердце. и что он совершенно не опасен.
Ориноске возмущенно фыркнул:
- «Мирный человек»? О чем ты? Он от нас что- то скрывает!
- У всех есть свои секреты. – пожал плечами Дайске, - и у тебя тоже
- Что ты, черт возьми, имеешь в виду?! – вскипел Ориноске
- Ты прекрасно знаешь, о чем я. О том, из-за чего ты так бесишься. Так вот: мы не вернемся в Киото, и это мое последнее слово!
Дайске резко повернулся и удалился, оставив Ориноске злобно шипеть и ругаться.
Если говорить честно, то, по мнению Дайске, в словах Старшего Сына был какой-то смысл. У бродяги явно была какая-то тайна, и та удивительная сила. что он почувствовал в руке Кеншина, немного озадачивала. Дайске всегда считал, что отлично разбирается в людях, и до сих пор полагал, что этот странник именно таков, каким кажется : добрый и мягкий молодой человек, который, очевидно, пережил какую-то трагедию во времена Бакумацу – возможно, потерял семью. Опасность? Нет, он не представлял никакой опасности для семьи, в этом Дайске был уверен…И все же..все же, что-то такое в нем было…Но, с другой стороны, когда Ориноске схватил его, он даже не подумал сопротивляться. Нет-нет, не стоит волноваться, он абсолютно мирный человек. Но интересно, как он будет вести себя на сцене? Ведь актерская игра – он знал это по собственному опыту – иногда заставляет некоторые секреты выплыть на поверхность.
К трем часам фургон уже стоял в центре города, а большая прямоугольная площадка, где должно было начаться представление, была огорожена шестами с разноцветными флажками.
Поскольку это было уличное представление, платы за вход не брали, но у одного из шестов сидел Байко, чтобы собирать добровольные пожертвования, а заодно и стеречь их.
Кеншин остался возле фургона. Его коричневое ги было все в дырах и явно нуждалось в срочной починке. И если Икуко сокрушалась по поводу его плачевного состояния, то вид второго, которое сейчас было на Кеншине, наверняка привел бы ее в ужас.
Сейчас была очередь Мэй присматривать за малышами, и он сел рядом с ней и принялся за шитье, краем глаза наблюдая, как мужчины и старшие дети проделывают акробатические номера. Затем женшины, которые аккомпанировали им, спели несколько песен, а Норико исполнила какой-то танец.
Мэй, до этого рассказывавшая что-то Номи и Оде, наконец заметила. чем занят Кеншин
- Ты так ловко управляешься с иголкой! – удивилась она
Кеншин улыбнулся:
- Бродяга должен уметь позаботиться о себе
- Да, но мы очень сожалеем, что вы испортили свою одежду….
- Главное, что с мальчиком все в порядке. Это намного важнее, чем какое-то старое ги, - сказал он, просовывая палец в очередную дырку…
Он посмотрел на Бьяко, который молча стоял в стороне с мрачно-задумчивым лицом. Кеншин тут же вспомнил, что в детстве он сам нередко ходил с таким видом, обычно после очередной порции язвительных замечаний Хико.
Мэй вдруг повернулась к Кеншину и сказала:
- Ориноске-кун сейчас очень сердит и расстроен, и к сожалению, выместил свою досаду на вас. .
Кеншин удивленно глянул на нее. Не то, чтобы он не знал о проблемах Ориноске – его Ки просто-таки кричал об этом, но его удивило то, что Мэй так открыто говорит об этом с ним, чужаком. Он не привык к такому, и не знал, что ответить…
Мэй заметила его смущение и произнесла извиняющимся тоном:
- Извините, что сказала это, просто хочу, чтобы вы знали – наша семья очень рада вам, несмотря на то, что некоторые этого не показывают.
Представление закончилось, и обнаружилось, что зрители сегодня оказались очень щедры. Денег и подарков оказалось много, и семья тут же накупила разнообразной еды в местной лавке. Затем все отправились искать место для ночлега. Отъехав совсем недалеко от городской окраины, они обнаружили подходящее место, которое , с одной стороны, находилось в стороне от людского жилья. а с другой – в относительной близости от дома доктора, откуда им предстояло забрать Энноске.
Ужин был вкусным и весьма обильным – свежая рыба, овощи и фрукты. Напряжение исчезло, все казались спокойными и довольными – за исключением, разве что, Ориноске, который по-прежнему пребывал в раздражении. После ужина детей уложили спать, а Кеншин и Байко пошли еще раз обойти лагерь по периметру. а потом, как обычно устроиться на ночь возле лошади.
Когда они проходили мимо палатки Дайске, тот высунул голову и сообщил:
- Химура-сан, завтра ваше первое выступление.
автор-Conspirator
перевод - Himura_K
глава 3 (1)
читать дальше- У них отлично выходит, правда?
Икуко и Кеншин сидели во дворе дома Сатоши-сэнсея и смотрели, как мужчины и старшие мальчики репетируют всякие акробатические номера. Женщины, отвечавшие за музыкальное сопровождение, только что закончили свою репетицию, и теперь тоже наблюдали, как мужчины ходят колесом, прыгают, кувыркаются и жонглируют. Дети занимались вместе со взрослыми, и старались им подражать….
- Мне кажется, у моего мужа и сыновей удивительные способности к акробатике, - с гордостью сказала Икуко, - Может быть, они и тебя чему-нибудь поучат?
Кеншин усмехнулся. Если бы она только знала! Очень многие из упражнений, что сейчас проделывали мужчины, напоминали движения и прыжки Хитен Мицурюги Рю.
Ему в голову даже пришла дурацкая мысль: что если основатель Хитен Мицурюги Рю, Хико Сейджуро I, в прошлом был акробатом? Или даже – чем черт не шутит? – его собственный сэнсей Хико Сейджуро ХIII? Он же никогда не рассказывал о своем детстве и юности, и Кеншину иногда казалось, что у наставника и не было никаких детства и юности, и он родился на свет уже взрослым.
Конечно, Дайске и его сыновья не могли прыгнуть так высоко, как Хико, или даже как сам Кеншин, но, собственно, им это было и не нужно. Если им требовалось всего лишь привлечь внимание публики, то задача мечников, использующих Хитен Мицурюги Рю, была куда серьезнее – выжить в бою. Глядя на Дайске и остальных, Кеншин вспомнил, как в детстве восхищался тем, что такой огромный человек, как Хико, так высоко взлетает в воздух, и так аккуратно и легко приземляется.
Дети тоже самозабвенно кувыркались, не желая отставать от взрослых. Глядя на них, он подумал, насколько же не похоже их детство на его собственное.
Четырехлетний Ода, младший сын Рёске, пытался сделать кувырок назад, и, посмотрев на него, Кеншин с большим трудом вспомнил себя в четыре года. Тогда еще были живы его родители, и он работал с отцом в поле. Конечно, толку от него было мало, но он старательно помогал.
В возрасте старшего, семилетнего, сына Рёске, Сабуро, он уже потерял семью и был продан в рабство. В возрасте девяти – как Бьяко, младший сын Ориноске, - он начал обучение у Хико…А когда он был всего двумя годами старше Бундзиро….
Кеншин зажмурился и помотал головой, словно стараясь таким образом выгнать из нее эти мысли. Как же заставить себя перестать постоянно вспоминать это?
Когда он был двумя годами старше Бундзиро, он стал убийцей. Он тогда был глупым и наивным подростком, убежденным, что сможет своим мечом изменить мир к лучшему. Это была страшная ошибка, за которую ему придется расплачиваться всю оставшуюся жизнь. Даже здесь, вдалеке от Киото, один человек уже узнал его, а второй был близок к тому, чтобы узнать.
Больше всего на свете ему хотелось навсегда похоронить всякую память о Хитокири Баттосае, но стоило людям опознать его, и они уже ни за что не хотели верить, что он дал клятву не убивать, и не представляет никакой опасности.
Громкий детский крик вернул его в реальность. Бундзиро кричал «Нет, Бьяко, нет!»
Кеншин поднял голову – как раз в тот момент, когда Бьяко попытался спрыгнуть с края колодца и сделать сальто в воздухе, но ему не хватило сил для этого. В долю секунды Кеншин понял, что мальчик сейчас приземлится на шею или на голову. Как молния, он пронесся по двору и успел подхватить Бьяко, прежде, чем тот упал.
При этом сам Кеншин не удержался на ногах и, все еще крепко держа мальчика, проехался спиной по земле. К ним уже бежали Бундзиро и остальные. Бьяко в ужасе смотрел на них, только сейчас осознав, что только чудом не сломал себе шею.
Ориноске бежал позади всех, крича :
- Что это ты делаешь с моим сыном? А ну убери руки от него!
Он потянул сына за руку и оторвал от Кеншина
- Отец, прекрати! – закричал Бундзиро, - Бьяко чуть не сломал себе шею, и если бы не Кеншин-сан….
- Я видел, как ты его обнимал, извращенец! – заорал Ориноске. не слушая.
- Ориноске-сан, - сказал Кеншин, приняв, наконец, сидячее положение, - Ваш сын говорит правду…
Однако Ориноске по-прежнему не желал слушать. Он схватил Кеншина за плечи и закричал:
- Если я еще раз увижу тебя рядом с моим сыном…!.
Тут появился Байко. Он вбежал во двор с мечом в руке:
- Что здесь случилось? Кто-нибудь пострадал?
- Байко-сан, уберите меч.- сказал Дайске. Никто не пострадал, разве что наш бродяга.
Ориноске сердито глянул на отца, потом на меч, который Байко все еще держал в руке, и отпустил Кеншина.
- Я бы сам хотел знать, что тут произошло, - злобно прошипел он
- Я тебе скажу, что произошло, - вмешалась Икуко, встав между ним и Кеншином, - Бьяко знает, что ему нельзя делать такие сложные упражнения без присмотра. Но он все равно прыгнул вон оттуда, когда Бундзиро отвернулся. Мы с Химурой-саном сидели на крыльце, и услышали , как закричал Бундзиро, и увидели, что Бьяко вот-вот упадет и сломает себе шею. А в следующий момент Химура-сан его поймал. Он, между прочим, спас твоему сыну жизнь!
Ориноске посмотрел на крыльцо, на Кеншина, и снова на крыльцо:
- Никто бы не смог добежать так быстро,- недоверчиво сказал он
- Ну, не знаю, - возразила Икуко, - Но он сделал это у меня на глазах. И как видишь, твой сын жив и здоров. Тебе бы стоило извиниться и поблагодарить Химуру-сана, а не лезть в драку!
Пока они спорили, Кеншин так и сидел на земле, опустив голову. Ему было неловко, что он стал причиной семейной ссоры. Гнев Ориноске, судя по его Ки, был настолько сильным, что извинения вряд ли что нибудь могли изменить.
- Икуко-доно, - тихо сказал Кеншин, - в этом нет нужды. С мальчиком все в порядке, а это самое главное.
Было видно, что Ориноске стоит большого труда обуздать свое раздражение. Он глянул на Бьяко, прижавшегося к матери, потом на испуганного Бунджиро, и, наконец, процедил сквозь зубы, обращаясь к Кеншину:
- Да, я понял, что ты хотел помочь…
И, сказав это, пошел прочь.
Обрадованный тем, что ссора закончилась, Дайске протянул Кеншину руку, чтобы помочь ему встать, и был крайне удивлен, насколько сильной оказалась рука Кеншина, учитывая его маленький рост и хрупкое сложение.
- Интересно, - подумал он, глядя, как Кеншин пытается отряхнуть свою одежду, - какие еще тайны скрываются в этом молодом человеке?
- У нас нет времени для перебранок, - обратился Дайске к своей семье, - До начала представления осталось меньше часа..Бьяко, раз ты сегодня не участвуешь, то поможешь тете Мэй присматривать за малышами.
Бьяко раскрыл было рот, чтобы что-то возразить, однако Дайске так глянул на него, что тот предпочел промолчать.
Когда все направились к фургону, Дайске подошел к старшему сыну, который все еще стояль поодаль с мрачным видом, скрестив руки на груди.
- Что на тебя такое нашло, Старший Сын?
Ориноске злобно посмотрел на отца:
- Ты что же, не видишь? Что-то с этим парнем не так! Я ему не доверяю.
- Я понимаю, о чем ты, - сказал Дайске, - есть в нем что-то такое, даже не знаю. что именно. Но то, что мне говорят его поступки, а также моя интуиция – все только в его пользу. Ты не можешь не признать, что он ведет себя очень достойно. А интуиция подсказывает мне, что он мирный человек, что у него доброе сердце. и что он совершенно не опасен.
Ориноске возмущенно фыркнул:
- «Мирный человек»? О чем ты? Он от нас что- то скрывает!
- У всех есть свои секреты. – пожал плечами Дайске, - и у тебя тоже
- Что ты, черт возьми, имеешь в виду?! – вскипел Ориноске
- Ты прекрасно знаешь, о чем я. О том, из-за чего ты так бесишься. Так вот: мы не вернемся в Киото, и это мое последнее слово!
Дайске резко повернулся и удалился, оставив Ориноске злобно шипеть и ругаться.
Если говорить честно, то, по мнению Дайске, в словах Старшего Сына был какой-то смысл. У бродяги явно была какая-то тайна, и та удивительная сила. что он почувствовал в руке Кеншина, немного озадачивала. Дайске всегда считал, что отлично разбирается в людях, и до сих пор полагал, что этот странник именно таков, каким кажется : добрый и мягкий молодой человек, который, очевидно, пережил какую-то трагедию во времена Бакумацу – возможно, потерял семью. Опасность? Нет, он не представлял никакой опасности для семьи, в этом Дайске был уверен…И все же..все же, что-то такое в нем было…Но, с другой стороны, когда Ориноске схватил его, он даже не подумал сопротивляться. Нет-нет, не стоит волноваться, он абсолютно мирный человек. Но интересно, как он будет вести себя на сцене? Ведь актерская игра – он знал это по собственному опыту – иногда заставляет некоторые секреты выплыть на поверхность.
К трем часам фургон уже стоял в центре города, а большая прямоугольная площадка, где должно было начаться представление, была огорожена шестами с разноцветными флажками.
Поскольку это было уличное представление, платы за вход не брали, но у одного из шестов сидел Байко, чтобы собирать добровольные пожертвования, а заодно и стеречь их.
Кеншин остался возле фургона. Его коричневое ги было все в дырах и явно нуждалось в срочной починке. И если Икуко сокрушалась по поводу его плачевного состояния, то вид второго, которое сейчас было на Кеншине, наверняка привел бы ее в ужас.
Сейчас была очередь Мэй присматривать за малышами, и он сел рядом с ней и принялся за шитье, краем глаза наблюдая, как мужчины и старшие дети проделывают акробатические номера. Затем женшины, которые аккомпанировали им, спели несколько песен, а Норико исполнила какой-то танец.
Мэй, до этого рассказывавшая что-то Номи и Оде, наконец заметила. чем занят Кеншин
- Ты так ловко управляешься с иголкой! – удивилась она
Кеншин улыбнулся:
- Бродяга должен уметь позаботиться о себе
- Да, но мы очень сожалеем, что вы испортили свою одежду….
- Главное, что с мальчиком все в порядке. Это намного важнее, чем какое-то старое ги, - сказал он, просовывая палец в очередную дырку…
Он посмотрел на Бьяко, который молча стоял в стороне с мрачно-задумчивым лицом. Кеншин тут же вспомнил, что в детстве он сам нередко ходил с таким видом, обычно после очередной порции язвительных замечаний Хико.
Мэй вдруг повернулась к Кеншину и сказала:
- Ориноске-кун сейчас очень сердит и расстроен, и к сожалению, выместил свою досаду на вас. .
Кеншин удивленно глянул на нее. Не то, чтобы он не знал о проблемах Ориноске – его Ки просто-таки кричал об этом, но его удивило то, что Мэй так открыто говорит об этом с ним, чужаком. Он не привык к такому, и не знал, что ответить…
Мэй заметила его смущение и произнесла извиняющимся тоном:
- Извините, что сказала это, просто хочу, чтобы вы знали – наша семья очень рада вам, несмотря на то, что некоторые этого не показывают.
Представление закончилось, и обнаружилось, что зрители сегодня оказались очень щедры. Денег и подарков оказалось много, и семья тут же накупила разнообразной еды в местной лавке. Затем все отправились искать место для ночлега. Отъехав совсем недалеко от городской окраины, они обнаружили подходящее место, которое , с одной стороны, находилось в стороне от людского жилья. а с другой – в относительной близости от дома доктора, откуда им предстояло забрать Энноске.
Ужин был вкусным и весьма обильным – свежая рыба, овощи и фрукты. Напряжение исчезло, все казались спокойными и довольными – за исключением, разве что, Ориноске, который по-прежнему пребывал в раздражении. После ужина детей уложили спать, а Кеншин и Байко пошли еще раз обойти лагерь по периметру. а потом, как обычно устроиться на ночь возле лошади.
Когда они проходили мимо палатки Дайске, тот высунул голову и сообщил:
- Химура-сан, завтра ваше первое выступление.
@темы: Переводы, Химура Кеншин, Фэнфикшн
-
-
08.03.2012 в 16:48Ыыы, жду первого выступления!))))))
-
-
08.03.2012 в 22:34