Прислушайтесь к голосу разума... Слышите? Слышите, какую хрень он несет?(с)
"Неожиданный урок"
автор-Conspirator
перевод - Himura_K
глава 9(2)
читать дальшеОни уже и так опаздывали. И Дайске меньше всего было нужно, чтобы они занимались обсуждением какой-то мести какому-то воображаемому злодею. Они же так вообще ничего не усвоят!
Прежде, чем солдат успел закончить фразу, Дайске заложил пальцы в рот и оглушительно свистнул. Все тут же замолчали.
- Слушайте меня все! – рявкнул он, сверкая глазами, - Никаких больше разговоров про хитокири и про месть, понятно? Вы здесь для того, чтобы выполнять наши указания, а не распространять дурацкие слухи! И пока вы здесь, больше никаких разговоров на эту тему, и тем более, никаких действий, иначе я пожалуюсь вашему капитану.
Статисты зашептались, напряженно глядя на дверь, словно оттуда мог выскочить Хитокири Баттосай.
- И запомните, - добавил Дайске. – вы здесь по приказу Симадзу-самы, таким образом, ослушаться нас означает - ослушаться его, и вы все знаете, каковы будут последствия. Вам все ясно?
Снова наступила тишина.
- Прекрасно! – он оглядел всю дюжину статистов, изобразив самую свирепую физиономию из своего актерского арсенала, - Теперь, когда мы, наконец, поняли друг друга, пора и за работу!
Он знаком показал, чтобы отобранные им шестеро следовали за ним, а Ориноске позвал за собой свою шестерку. Однако, прежде чем начать репетицию, Ориноске наклонился к уху одного из солдат и тихо сказал:
- Я бы хотел услышать поподробнее про Хитокири Баттосая. Вы же наверняка знаете, как он выглядит…
Тот огляделся, убеждаясь, что Дайске нет поблизости, и прошептал в ответ:
- Да, кое-кто даже видел его однажды. Приходите после спектакля в трактир – тот, что недалеко от поместья – я вас с ними познакомлю.
Ориноске кивнул в знак согласия, и затем начал объяснять статистам, что они должны делать во время выступления.
Между тем, Кеншин был уже далеко от театра, в лесу. Он успел исчезнуть прежде, чем солдаты вошли в театр.
Значит, статисты – это личная охрана Симадзу-сама? Вряд ли с ним могло произойти что-нибудь хуже этого. Личная охрана дайме (а теперь губернатора) Сацумы состояла из сотни хорошо тренированных и преданных самураев. Говорили, что для того, чтобы попасть в личную охрану Симадзу-сама, человек должен был прослужить – и отлично прослужить – в качестве рядового не менее пяти лет.
Некоторые из них наверняка видели его во времена Бакумацу, на той самой решающей встрече, где был восстановлен союз Патриотов из Тёсю и Сацумы.
Это было спустя два года после того неудачного штурма императорского дворца, когда Кацура заставил его и Томоэ скрываться в Оцу. Тот инцидент вызвал серьезный раскол между Тёсю и Сацумой – до такой степени, что Сацума временно присоединилась к сторонникам сёгуната. И когда через два года заговорили о воссоединении, и для этого была назначена встреча, ни одна из сторон полностью не доверяла другой. Поэтому Кацура, будучи не уверен в своей безопасности, взял с собой Кеншина в качестве телохранителя – в дополнении к еще пятерым. Дайме Сацумы, в свою очередь, сопровождало десять человек из его личной охраны.
И пока шли долгие переговоры, они все так и сидели, подозрительно глядя друг на друга. Это было всего пять лет назад, следовательно, существовала вероятность, что кто-то из этих десяти, если не все они, видевшие Хитокири Баттосая вблизи, сейчас находились здесь, в Миядзаки.
Собственно, ему не впервые приходилось убегать из-за того, что кто-либо его узнал…Всё, как обычно, и теперь как раз удобный момент для того, чтобы исчезнуть. Так чего же он медлит?
Все инстинкты подсказывали ему, что надо бежать прямо сейчас, пока еще не поздно, пока не случилось неприятностей,…Что же удерживало его сейчас?
Кеншин стоял на вершине холма. Под ним, словно красивый белоснежный веер, расстилался песчаный пляж с растущими там и сям пальмовыми деревьями, а вдалеке виднелась синяя морская гладь . Вид был очень красивый, и Кеншин простоял очень долго, просто любуясь этой картиной и одновременно пытаясь успокоиться.
Кажется, он понял, почему никак не мог заставить себя уйти прямо сейчас. Это было странное чувство, которое он испытывал все эти четыре долгих дня. Он не знал, как такое могло произойти – но случилось так, что Дайске и Икуко, и Норико, и…да все, кроме разве что Ориноске, отнеслись к нему так, словно приняли в свою семью. Разве он мог отплатить за эту незаслуженную доброту тем, что подведет их в такой важный для них день? Может быть, все же ему повезет, и он сможет выступить на сцене, как обещал, и только потом исчезнуть?
Он вздохнул. Больше всего на свете ему не хотелось видеть реакцию этой семьи, когда они, наконец, узнают, кто он такой. Это всегда было так больно – видеть страх и разочарование на лицах тех, что совсем недавно были добры к нему, полагая, что он просто бродяга. И снова увидеть подобное выражение на лицах этих людей – ему даже думать об этом не хотелось
А с другой стороны, это семейство было настолько необычным, что он никогда не мог предугадать их реакцию. Он и подумать не мог, что, увидев его в действии, во время схватки с бандитами, они скажут: «Публика бы с ума сошла от восторга!» С них бы сталось и его репутацию использовать для привлечения публики. У него даже возникла мысль – если Сацума почти все время была на стороне Патриотов, может быть, и к нему там хорошо отнесутся?
Но сегодня утром он услышал , как тот солдат говорил о мести за гибель брата…Нет, к чему все эти мечты – не было в Японии такого места, где бы не нашелся кто-нибудь, кто желал бы его убить из-за его прошлого. Рано или поздно, это опять должно было случиться.
Он снова поглядел вниз – на песчаный пляж и синий океан, а затем вновь повернулся к лесу и продолжил свои упражнения. Как бы ни сложилось дальше, он должен отыграть хотя бы этот единственный спектакль. А там, если ему посчастливится, можно и уйти.
Как странно – на этот раз ему придется защищать себя не мечом, а способностью перевоплотиться « в женщину» Ведь говорил же Байко, что в костюме и гриме его вообще никто не сможет узнать.
Он начал с самых простых упражнений – пройтись мелкими шажками, грациозно повернуться, наклониться. Он внимательно наблюдал за Икуко, когда она делала все это, и теперь старательно копировал все ее движения. Потом пошли «ката» посложнее: сесть, встать, налить воображаемый чай, обмахнуться веером – все то, что ему предстояло изобразить на сцене. Он так сосредоточился на этом занятии, что лишь бурчание в животе напомнило ему, что уже настало время обеда. И тут же он услышал, как Байко идет к нему, крича: - Эй, Химура! Ты где?
Он повернулся к Байко, и увидел, что тот чем-то очень взволнован.
- Уже пора обедать? – спросил Кеншин, продолжая обмахиваться веером, и в довершение всего, поклонился, как женщина.
- Химура, мне не до шуток, - сообщил Байко, - У тебя серьезные проблемы.
Кеншин мгновенно сделался серьезным.
- Ты ведь слышал, о чем говорили те солдаты сегодня утром? Про того, который хочет отомстить за смерть брата? – начал Байко, - Так вот, похоже, что он один из статистов Дайске-сана. Он был прямо там, в театре! И все они только и твердили, что Хитокири Баттосая видели в Миядзаки, и что этот тип – Озава, кажется – непременно найдет его и убьет!
- Значит, вся семья теперь знает..? – спросил Кеншин. Он даже не думал, что это известие так его расстроит.
- Что? Нет, пока не знает – старик заткнул им рты еще до того, как они успели рассказать, как выглядит Хитокири Баттосай. Он так разозлился, что обещал пожаловаться их командиру, если те не прекратят посторонние разговоры…Но дело не в этом. Тот тип вернется в театр сегодня днем, чтобы участвовать в спектакле. Что если он тебя увидит? Что если…?
- Они все еще там? – перебил его Кеншин
- Нет, они ушли и вернутся за полчаса до спектакля. А какая тебе разница? Раз его выбрали, он тоже придет!
- Тогда все в порядке, - сказал Кеншин, - К тому времени я буду уже в костюме.
- Да, но Химура…Погоди – ты что же, собрался выступать сегодня? Ты с ума сошел, это же опасно! Знаю, что ты обещал Дайске-сану, но когда речь идет о твоей жизни….
- Успокойтесь, Байко-сан, - сказал Кеншин, - вы же сами сказали, что даже родная мать меня не узнает в женском костюме, в гриме и парике!
Байко не верил своим ушам. Неужели Кеншин и вправду собирался вернуться и выйти на сцену?
- Ты что, не понял? – возмутился он, - Этот Озава собирается тебя убить! Тебе что, все равно?
Кеншин прислонился к стволу дерева и закрыл глаза. Ну как ему объяснить, что подобное стало для него привычным делом за эти три года?
- Байко-сан, - наконец сказал он, - дело вот в чем. Этот человек, Озава-сан, имеет полное право требовать моей смерти.
- Что?
- Ваш покорный слуга отнял жизнь его брата, так что его можно понять. Теперь, когда ваш покорный слуга знает, что этот человек здесь, в Миядзаки, он должен будет написать Озаве-сану письмо. Я предложу ему встретиться со мной в каком-нибудь месте, где он может бросить мне вызов, как велит ему честь. В этом письме я дам ему знать, что дал клятву больше никогда не убивать, и посвятил свою жизнь тому, чтобы искупить вину за те жизни, что отнял своим мечом. Если это его не убедит, и он все равно будет жаждать мести – тогда ваш покорный слуга встретится с ним и примет вызов.
Байко был в ужасе:
- То есть, ты просто дашь ему себя убить? Вот так просто придешь туда, чтобы он тебя убил?
- Нет, это не так, - ответил Кеншин, - Принять вызов и дать себя убить – это не одно и то же. Впрочем, такой вариант тоже не исключен.
Байко молча стоял и смотрел на него, не зная, что на такое ответить. Он начал понимать, что даже после четырех дней тесного общения, он совсем не знает этого человека. Впрочем, одно он знал точно – что Кеншин один из самых благородных людей, которых он когда-либо встречал
- И черт меня побери, - подумал он, - если я дам ему так разбрасываться своей жизнью.
Он скрестил руки на груди и, глянув на Кеншина, твердо сказал:
- Нет, я тебе не позволю. Я помогу тебе собрать вещи и сбежать. Я сделаю все, что ты захочешь, но ты должен исчезнуть прямо сейчас, пока никто не опомнился. Мало того, что ты позволил этому проклятому Ориноске следить за тобой, да более того – дважды прямо угрожать тебе! Тебе этого мало? Ты что, хочешь, чтобы тебе убили?
Кеншин резко повернулся к нему:
- Вы думаете, мне не все равно, убьют меня или нет?
Он остановился и покачал головой, а затем взял себя в руки и продолжил уже другим тоном:
- Однажды ваш покорный слуга дал одному человеку обещание продолжать жить, и должен сдержать свое обещание. Как и обещание, данное Дайске-сану. Если у вашего покорного слуги будет возможность в таких обстоятельствах сохранить свою жизнь, он ею воспользуется. Этот Озава-сан не станет предпринимать никаких решительных действий во время спектакля. А затем, когда обещание Дайске-сану будет выполнено, ваш покорный слуга уйдет. Он никогда не сделает ничего такого, что может навлечь опасность на семью Дайске-сана.
Байко тяжело вздохнул. Ему было ясно – что бы он ни говорил, Кеншин своего решения не изменит. Поэтому он просто молча повернулся и пошел обратно, к театру. Кеншин последовал за ним.
Однако в мыслях Байко продолжал с ним спорить. С него было достаточно боев, и крови, и смерти, и раненых или убитых друзей, а Кеншин, что ни говори, был его другом, хоть они и познакомились только четыре дня назад. Он вспомнил, как испугался, когда Кеншин шел за ним по крышам через весь город. Вспомнил, как пришел в ужас, узнав, что Кеншин был совсем мальчишкой, когда Исин Сиши сделали из него хитокири. И как, впервые встретив Кеншина, удивился, почему человек, которого считают одним из великих Патриотов, не занимает какой-нибудь важный пост в новом правительстве, а бродит один по дорогам.
Теперь он знал, почему. Ответ подсказал ему сам Кеншин. Помнится, когда тот доктор из Кихэйтай узнал его, Кеншин сказал что-то вроде «сражения Бакумацу – не самое лучшее место для мальчишек-идеалистов». Похоже, он очень сожалел о том, во что ввязался.
- Это всё твой Кацура Когоро, - сказал Байко Кеншину, чтобы прервать неловкую паузу, - Ему стоило бы хорошенько подумать, прежде чем делать хитокири из пацана, который еще ничего не понимает в жизни. Как он мог так с тобой поступить? Он же всю жизнь тебе поломал!
Кеншин посмотрел на него с удивлением – ему до сих пор никто не говорил подобных вещей.
- Вы не поверите, но когда Кацура-сан предложил мне нести Правосудие Небес, ваш покорный слуга даже не понимал толком, что это означает. Он был очень наивным тогда. Но вместе с тем, он был уверен, что новая эпоха должна наступить, и как можно скорее – даже если ваш покорный слуга умрет раньше, чем сможет это увидеть. Не осуждайте Кацуру-сана, он был мужественным человеком, который сделал так, что она все же наступила…И во многом он был добр ко мне.
- Добр к тебе? – с отвращением повторил Байко, - Ну знаешь, Химура, с такими вот друзьями никаких врагов не нужно. Если бы он не сделал тебя хитокири, то сейчас не заварилась бы вся эта каша.
Кеншин улыбнулся:
- Все в порядке, Байко-сан. Ваш покорный слуга уже привык к такому.
Привык к такому?! Если Кеншин и привык, то у Байко это никак в голове не укладывалось.
Они уже подошли близко к театру – его крыша виднелась из-за деревьев, и он снова стал беспокоиться за Кеншина. Ведь теперь кто-нибудь – наверняка, Ориноске – обязательно докопается до правды. А что будет потом?
Удивительно, что Дайске и его семейство так и не знали, как выглядит Хитокири Баттосай. Но скорее всего, так случилось потому, что они давно уже жили в Кагосиме и не появлялись в Киото.
Небольшая, но удача. Он подумал, а знает ли Кеншин, из-за чего семья уехала из Киото – об истинной причине он сам услышал только сегодня.
- Знаешь, что Энноске –сан сказал мне сегодня утром, когда я помогал ему разъезжать в этом его кресле?- спросил Байко, - Похоже, все это время они все считали, что уехали из Киото потому что там было опасно, и из-за убийств люди перестали ходить в театры. А на самом деле вовсе не из-за этого…
- Не из-за этого? – именно такую версию Кеншин слышал от Икуко, и винил себя в том, что испортил жизнь и этим добрым людям.
- Нет. Оказывается, старик Дайске тайно снабжал деньгами Исин Сиши, и после Икеда-Я он оказался в черном списке Шинсенгуми. Представляешь? Он только позавчера рассказал сыновьям об этом.
Кеншин даже остановился. Дайске давал деньги Патриотам? Значит, семья покинула Киото не из-за него – то есть, не из-за Хитокири Баттосая?
- Байко-сан, - сообщил Кеншин, сияя, - Это самая хорошая новость за сегодня, спасибо!
Тут уже удивился Байко:
- Чего? С каких это пор черный список Шинсенгуми сделался хорошей новостью?
- Понимаете, - начал объяснять Кеншин,- эти люди так хорошо относились ко мне, почти как к члену семьи, и было очень горько осознавать, что ваш покорный слуга стал причиной того, что им пришлось покинуть Киото. Если бы этого не произошло, то в семье не случилось бы ссоры. Но теперь ваш покорный слуга услышал, что причина была не в нем, и это для него огромное облегчение.
- По-моему, ты спятил, - вздохнул Байко, - Будешь еще переживать из-за этого мерзавца Ориноске, после того, что он с тобой вытворял?
- Байко-сан, мерзавец он или нет, но он все равно человек, и просто живет так, как считает правильным…
Как только он произнес это, у него возникло странное чувство, что где-то он такое уже слышал…
- Ничего себе. – пробормотал он себе под нос, - я уже начинаю говорить, как Хико-сэнсей.
- Что?
- Нет, ничего, - улыбнулся Кеншин, - Давайте поспешим, а то без нас все съедят.
И они прибавили шагу и скоро подошли к дверям театра.
автор-Conspirator
перевод - Himura_K
глава 9(2)
читать дальшеОни уже и так опаздывали. И Дайске меньше всего было нужно, чтобы они занимались обсуждением какой-то мести какому-то воображаемому злодею. Они же так вообще ничего не усвоят!
Прежде, чем солдат успел закончить фразу, Дайске заложил пальцы в рот и оглушительно свистнул. Все тут же замолчали.
- Слушайте меня все! – рявкнул он, сверкая глазами, - Никаких больше разговоров про хитокири и про месть, понятно? Вы здесь для того, чтобы выполнять наши указания, а не распространять дурацкие слухи! И пока вы здесь, больше никаких разговоров на эту тему, и тем более, никаких действий, иначе я пожалуюсь вашему капитану.
Статисты зашептались, напряженно глядя на дверь, словно оттуда мог выскочить Хитокири Баттосай.
- И запомните, - добавил Дайске. – вы здесь по приказу Симадзу-самы, таким образом, ослушаться нас означает - ослушаться его, и вы все знаете, каковы будут последствия. Вам все ясно?
Снова наступила тишина.
- Прекрасно! – он оглядел всю дюжину статистов, изобразив самую свирепую физиономию из своего актерского арсенала, - Теперь, когда мы, наконец, поняли друг друга, пора и за работу!
Он знаком показал, чтобы отобранные им шестеро следовали за ним, а Ориноске позвал за собой свою шестерку. Однако, прежде чем начать репетицию, Ориноске наклонился к уху одного из солдат и тихо сказал:
- Я бы хотел услышать поподробнее про Хитокири Баттосая. Вы же наверняка знаете, как он выглядит…
Тот огляделся, убеждаясь, что Дайске нет поблизости, и прошептал в ответ:
- Да, кое-кто даже видел его однажды. Приходите после спектакля в трактир – тот, что недалеко от поместья – я вас с ними познакомлю.
Ориноске кивнул в знак согласия, и затем начал объяснять статистам, что они должны делать во время выступления.
Между тем, Кеншин был уже далеко от театра, в лесу. Он успел исчезнуть прежде, чем солдаты вошли в театр.
Значит, статисты – это личная охрана Симадзу-сама? Вряд ли с ним могло произойти что-нибудь хуже этого. Личная охрана дайме (а теперь губернатора) Сацумы состояла из сотни хорошо тренированных и преданных самураев. Говорили, что для того, чтобы попасть в личную охрану Симадзу-сама, человек должен был прослужить – и отлично прослужить – в качестве рядового не менее пяти лет.
Некоторые из них наверняка видели его во времена Бакумацу, на той самой решающей встрече, где был восстановлен союз Патриотов из Тёсю и Сацумы.
Это было спустя два года после того неудачного штурма императорского дворца, когда Кацура заставил его и Томоэ скрываться в Оцу. Тот инцидент вызвал серьезный раскол между Тёсю и Сацумой – до такой степени, что Сацума временно присоединилась к сторонникам сёгуната. И когда через два года заговорили о воссоединении, и для этого была назначена встреча, ни одна из сторон полностью не доверяла другой. Поэтому Кацура, будучи не уверен в своей безопасности, взял с собой Кеншина в качестве телохранителя – в дополнении к еще пятерым. Дайме Сацумы, в свою очередь, сопровождало десять человек из его личной охраны.
И пока шли долгие переговоры, они все так и сидели, подозрительно глядя друг на друга. Это было всего пять лет назад, следовательно, существовала вероятность, что кто-то из этих десяти, если не все они, видевшие Хитокири Баттосая вблизи, сейчас находились здесь, в Миядзаки.
Собственно, ему не впервые приходилось убегать из-за того, что кто-либо его узнал…Всё, как обычно, и теперь как раз удобный момент для того, чтобы исчезнуть. Так чего же он медлит?
Все инстинкты подсказывали ему, что надо бежать прямо сейчас, пока еще не поздно, пока не случилось неприятностей,…Что же удерживало его сейчас?
Кеншин стоял на вершине холма. Под ним, словно красивый белоснежный веер, расстилался песчаный пляж с растущими там и сям пальмовыми деревьями, а вдалеке виднелась синяя морская гладь . Вид был очень красивый, и Кеншин простоял очень долго, просто любуясь этой картиной и одновременно пытаясь успокоиться.
Кажется, он понял, почему никак не мог заставить себя уйти прямо сейчас. Это было странное чувство, которое он испытывал все эти четыре долгих дня. Он не знал, как такое могло произойти – но случилось так, что Дайске и Икуко, и Норико, и…да все, кроме разве что Ориноске, отнеслись к нему так, словно приняли в свою семью. Разве он мог отплатить за эту незаслуженную доброту тем, что подведет их в такой важный для них день? Может быть, все же ему повезет, и он сможет выступить на сцене, как обещал, и только потом исчезнуть?
Он вздохнул. Больше всего на свете ему не хотелось видеть реакцию этой семьи, когда они, наконец, узнают, кто он такой. Это всегда было так больно – видеть страх и разочарование на лицах тех, что совсем недавно были добры к нему, полагая, что он просто бродяга. И снова увидеть подобное выражение на лицах этих людей – ему даже думать об этом не хотелось
А с другой стороны, это семейство было настолько необычным, что он никогда не мог предугадать их реакцию. Он и подумать не мог, что, увидев его в действии, во время схватки с бандитами, они скажут: «Публика бы с ума сошла от восторга!» С них бы сталось и его репутацию использовать для привлечения публики. У него даже возникла мысль – если Сацума почти все время была на стороне Патриотов, может быть, и к нему там хорошо отнесутся?
Но сегодня утром он услышал , как тот солдат говорил о мести за гибель брата…Нет, к чему все эти мечты – не было в Японии такого места, где бы не нашелся кто-нибудь, кто желал бы его убить из-за его прошлого. Рано или поздно, это опять должно было случиться.
Он снова поглядел вниз – на песчаный пляж и синий океан, а затем вновь повернулся к лесу и продолжил свои упражнения. Как бы ни сложилось дальше, он должен отыграть хотя бы этот единственный спектакль. А там, если ему посчастливится, можно и уйти.
Как странно – на этот раз ему придется защищать себя не мечом, а способностью перевоплотиться « в женщину» Ведь говорил же Байко, что в костюме и гриме его вообще никто не сможет узнать.
Он начал с самых простых упражнений – пройтись мелкими шажками, грациозно повернуться, наклониться. Он внимательно наблюдал за Икуко, когда она делала все это, и теперь старательно копировал все ее движения. Потом пошли «ката» посложнее: сесть, встать, налить воображаемый чай, обмахнуться веером – все то, что ему предстояло изобразить на сцене. Он так сосредоточился на этом занятии, что лишь бурчание в животе напомнило ему, что уже настало время обеда. И тут же он услышал, как Байко идет к нему, крича: - Эй, Химура! Ты где?
Он повернулся к Байко, и увидел, что тот чем-то очень взволнован.
- Уже пора обедать? – спросил Кеншин, продолжая обмахиваться веером, и в довершение всего, поклонился, как женщина.
- Химура, мне не до шуток, - сообщил Байко, - У тебя серьезные проблемы.
Кеншин мгновенно сделался серьезным.
- Ты ведь слышал, о чем говорили те солдаты сегодня утром? Про того, который хочет отомстить за смерть брата? – начал Байко, - Так вот, похоже, что он один из статистов Дайске-сана. Он был прямо там, в театре! И все они только и твердили, что Хитокири Баттосая видели в Миядзаки, и что этот тип – Озава, кажется – непременно найдет его и убьет!
- Значит, вся семья теперь знает..? – спросил Кеншин. Он даже не думал, что это известие так его расстроит.
- Что? Нет, пока не знает – старик заткнул им рты еще до того, как они успели рассказать, как выглядит Хитокири Баттосай. Он так разозлился, что обещал пожаловаться их командиру, если те не прекратят посторонние разговоры…Но дело не в этом. Тот тип вернется в театр сегодня днем, чтобы участвовать в спектакле. Что если он тебя увидит? Что если…?
- Они все еще там? – перебил его Кеншин
- Нет, они ушли и вернутся за полчаса до спектакля. А какая тебе разница? Раз его выбрали, он тоже придет!
- Тогда все в порядке, - сказал Кеншин, - К тому времени я буду уже в костюме.
- Да, но Химура…Погоди – ты что же, собрался выступать сегодня? Ты с ума сошел, это же опасно! Знаю, что ты обещал Дайске-сану, но когда речь идет о твоей жизни….
- Успокойтесь, Байко-сан, - сказал Кеншин, - вы же сами сказали, что даже родная мать меня не узнает в женском костюме, в гриме и парике!
Байко не верил своим ушам. Неужели Кеншин и вправду собирался вернуться и выйти на сцену?
- Ты что, не понял? – возмутился он, - Этот Озава собирается тебя убить! Тебе что, все равно?
Кеншин прислонился к стволу дерева и закрыл глаза. Ну как ему объяснить, что подобное стало для него привычным делом за эти три года?
- Байко-сан, - наконец сказал он, - дело вот в чем. Этот человек, Озава-сан, имеет полное право требовать моей смерти.
- Что?
- Ваш покорный слуга отнял жизнь его брата, так что его можно понять. Теперь, когда ваш покорный слуга знает, что этот человек здесь, в Миядзаки, он должен будет написать Озаве-сану письмо. Я предложу ему встретиться со мной в каком-нибудь месте, где он может бросить мне вызов, как велит ему честь. В этом письме я дам ему знать, что дал клятву больше никогда не убивать, и посвятил свою жизнь тому, чтобы искупить вину за те жизни, что отнял своим мечом. Если это его не убедит, и он все равно будет жаждать мести – тогда ваш покорный слуга встретится с ним и примет вызов.
Байко был в ужасе:
- То есть, ты просто дашь ему себя убить? Вот так просто придешь туда, чтобы он тебя убил?
- Нет, это не так, - ответил Кеншин, - Принять вызов и дать себя убить – это не одно и то же. Впрочем, такой вариант тоже не исключен.
Байко молча стоял и смотрел на него, не зная, что на такое ответить. Он начал понимать, что даже после четырех дней тесного общения, он совсем не знает этого человека. Впрочем, одно он знал точно – что Кеншин один из самых благородных людей, которых он когда-либо встречал
- И черт меня побери, - подумал он, - если я дам ему так разбрасываться своей жизнью.
Он скрестил руки на груди и, глянув на Кеншина, твердо сказал:
- Нет, я тебе не позволю. Я помогу тебе собрать вещи и сбежать. Я сделаю все, что ты захочешь, но ты должен исчезнуть прямо сейчас, пока никто не опомнился. Мало того, что ты позволил этому проклятому Ориноске следить за тобой, да более того – дважды прямо угрожать тебе! Тебе этого мало? Ты что, хочешь, чтобы тебе убили?
Кеншин резко повернулся к нему:
- Вы думаете, мне не все равно, убьют меня или нет?
Он остановился и покачал головой, а затем взял себя в руки и продолжил уже другим тоном:
- Однажды ваш покорный слуга дал одному человеку обещание продолжать жить, и должен сдержать свое обещание. Как и обещание, данное Дайске-сану. Если у вашего покорного слуги будет возможность в таких обстоятельствах сохранить свою жизнь, он ею воспользуется. Этот Озава-сан не станет предпринимать никаких решительных действий во время спектакля. А затем, когда обещание Дайске-сану будет выполнено, ваш покорный слуга уйдет. Он никогда не сделает ничего такого, что может навлечь опасность на семью Дайске-сана.
Байко тяжело вздохнул. Ему было ясно – что бы он ни говорил, Кеншин своего решения не изменит. Поэтому он просто молча повернулся и пошел обратно, к театру. Кеншин последовал за ним.
Однако в мыслях Байко продолжал с ним спорить. С него было достаточно боев, и крови, и смерти, и раненых или убитых друзей, а Кеншин, что ни говори, был его другом, хоть они и познакомились только четыре дня назад. Он вспомнил, как испугался, когда Кеншин шел за ним по крышам через весь город. Вспомнил, как пришел в ужас, узнав, что Кеншин был совсем мальчишкой, когда Исин Сиши сделали из него хитокири. И как, впервые встретив Кеншина, удивился, почему человек, которого считают одним из великих Патриотов, не занимает какой-нибудь важный пост в новом правительстве, а бродит один по дорогам.
Теперь он знал, почему. Ответ подсказал ему сам Кеншин. Помнится, когда тот доктор из Кихэйтай узнал его, Кеншин сказал что-то вроде «сражения Бакумацу – не самое лучшее место для мальчишек-идеалистов». Похоже, он очень сожалел о том, во что ввязался.
- Это всё твой Кацура Когоро, - сказал Байко Кеншину, чтобы прервать неловкую паузу, - Ему стоило бы хорошенько подумать, прежде чем делать хитокири из пацана, который еще ничего не понимает в жизни. Как он мог так с тобой поступить? Он же всю жизнь тебе поломал!
Кеншин посмотрел на него с удивлением – ему до сих пор никто не говорил подобных вещей.
- Вы не поверите, но когда Кацура-сан предложил мне нести Правосудие Небес, ваш покорный слуга даже не понимал толком, что это означает. Он был очень наивным тогда. Но вместе с тем, он был уверен, что новая эпоха должна наступить, и как можно скорее – даже если ваш покорный слуга умрет раньше, чем сможет это увидеть. Не осуждайте Кацуру-сана, он был мужественным человеком, который сделал так, что она все же наступила…И во многом он был добр ко мне.
- Добр к тебе? – с отвращением повторил Байко, - Ну знаешь, Химура, с такими вот друзьями никаких врагов не нужно. Если бы он не сделал тебя хитокири, то сейчас не заварилась бы вся эта каша.
Кеншин улыбнулся:
- Все в порядке, Байко-сан. Ваш покорный слуга уже привык к такому.
Привык к такому?! Если Кеншин и привык, то у Байко это никак в голове не укладывалось.
Они уже подошли близко к театру – его крыша виднелась из-за деревьев, и он снова стал беспокоиться за Кеншина. Ведь теперь кто-нибудь – наверняка, Ориноске – обязательно докопается до правды. А что будет потом?
Удивительно, что Дайске и его семейство так и не знали, как выглядит Хитокири Баттосай. Но скорее всего, так случилось потому, что они давно уже жили в Кагосиме и не появлялись в Киото.
Небольшая, но удача. Он подумал, а знает ли Кеншин, из-за чего семья уехала из Киото – об истинной причине он сам услышал только сегодня.
- Знаешь, что Энноске –сан сказал мне сегодня утром, когда я помогал ему разъезжать в этом его кресле?- спросил Байко, - Похоже, все это время они все считали, что уехали из Киото потому что там было опасно, и из-за убийств люди перестали ходить в театры. А на самом деле вовсе не из-за этого…
- Не из-за этого? – именно такую версию Кеншин слышал от Икуко, и винил себя в том, что испортил жизнь и этим добрым людям.
- Нет. Оказывается, старик Дайске тайно снабжал деньгами Исин Сиши, и после Икеда-Я он оказался в черном списке Шинсенгуми. Представляешь? Он только позавчера рассказал сыновьям об этом.
Кеншин даже остановился. Дайске давал деньги Патриотам? Значит, семья покинула Киото не из-за него – то есть, не из-за Хитокири Баттосая?
- Байко-сан, - сообщил Кеншин, сияя, - Это самая хорошая новость за сегодня, спасибо!
Тут уже удивился Байко:
- Чего? С каких это пор черный список Шинсенгуми сделался хорошей новостью?
- Понимаете, - начал объяснять Кеншин,- эти люди так хорошо относились ко мне, почти как к члену семьи, и было очень горько осознавать, что ваш покорный слуга стал причиной того, что им пришлось покинуть Киото. Если бы этого не произошло, то в семье не случилось бы ссоры. Но теперь ваш покорный слуга услышал, что причина была не в нем, и это для него огромное облегчение.
- По-моему, ты спятил, - вздохнул Байко, - Будешь еще переживать из-за этого мерзавца Ориноске, после того, что он с тобой вытворял?
- Байко-сан, мерзавец он или нет, но он все равно человек, и просто живет так, как считает правильным…
Как только он произнес это, у него возникло странное чувство, что где-то он такое уже слышал…
- Ничего себе. – пробормотал он себе под нос, - я уже начинаю говорить, как Хико-сэнсей.
- Что?
- Нет, ничего, - улыбнулся Кеншин, - Давайте поспешим, а то без нас все съедят.
И они прибавили шагу и скоро подошли к дверям театра.
@темы: Переводы, Химура Кеншин, Фэнфикшн
-
-
26.04.2012 в 12:55А вот чего, собственно, Кеншин боится? Только того, что актеры в нем разочаруются? Ведь не покушений на жизнь же он опасается - он их всех одной левой сделает.
Сацумы состояла из сотни хорошо тренированных и преданных самураев.
Интересно, а против скольки человек Кеншин реально может устоять?
-
-
26.04.2012 в 13:26в первую очередь, он боится, что они могут из-за него пострадать. Где-то в первых главах говорилось, что уже бывали случаи, когда убивали людей просто за то, что они хорошо к нему отнеслись. Так что он не за собственную жизнь боится.
Ну, и разочарования тоже. Потому что люди КАЖДЫЙ РАЗ меняют к нему отношение, узнав. кто он такой. И для него это каждый раз очень больно.
Интересно, а против скольки человек Кеншин реально может устоять?
Я думаю, это зависит от того, каких человек. Если просто какие-нибудь гопники, то довольно много, наверное
-
-
26.04.2012 в 13:31Ну, тут речь о хорошо обученных воинах.
Хотя, меня всегда в кино смешит, когда, если герой сражается с целой толпой народа, которая могла бы задавить его просто своей массой, то из этой толпы выходит только один, а все остальные терпеливо стоят в очереди))))))))
-
-
26.04.2012 в 21:00-
-
26.04.2012 в 21:09-
-
27.04.2012 в 12:42Это если убегать. А если, например, толпа окружила, то враги обязательно подходят по очереди, хоть вместе могли бы завалить героя на раз)))))
-
-
27.04.2012 в 13:16-
-
27.04.2012 в 13:18-
-
08.05.2012 в 15:58По теории самое большее количество, противников которые могут нападать одновременно - восемь. Чем больше противников, тем меньше у каждого сектор действия и тем больне они мешают друг другу.
он быстро убегает, и в итоге драться приходится по-очереди с теми, кто смог догнать
В европейском варианте эта тактика называлась "Гораций против Куриациев", но там был один против трёх.
-
-
08.05.2012 в 19:48Да хоть бы по двое нападали! Они же всегда по одному. Точно что "после вас" не говорят))))
-
-
08.05.2012 в 19:52В переулок какой-нибудь узкий. Как Яхико сделал в соответствующей серии
Но они не всегда по одному нападают - в Шингецу, к примеру,всей кучей лезли.
-
-
08.05.2012 в 20:17Это исключение))))