[Tinwen]

Новый кадр

@темы: Фильм, Химура Кеншин, Камия Каору, Миодзин Яхико, Такани Мегуми, Новости

---

Фанфик "Неожиданный урок" глава 11 часть 2

[Himura_K]

Неожиданный урок"
автор-Conspirator
перевод - Himura_K
глава 11(2)
Кеншину все же не удалось пройти через ворота так быстро, как хотелось. Ему никогда не нравилось быть в гуще толпы, а сегодня, когда его нервы были напряжены до предела – особенно. Конечно, по сравнению с предыдущим разом, он уже лучше справлялся с высокими гэта, но устойчивость по-прежнему оставляла желать лучшего. Кроме того, он очень волновался за свой парик. Что если в этой толчее его кто-то заденет, и парик упадет с головы? Учитывая количество охраны, ему меньше всего хотелось показывать окружающим свою рыжую шевелюру хотя бы на мгновение. Поэтому он вздохнул с облегчением, когда, наконец, выбрался из толпы и закрыл за собой ворота.
Тут же грохнул барабан, возвещая конец антракта, толпа тут же рассосалась, и шум стих.
Кеншин поспешил на задний двор, надеясь быстро переодеться, стереть грим с лица и дождаться Байко.
Сыновья Рёске, Сабуро и Ода, играли в ханэцуки (игра, напоминающая бадминтон) прямо возле фургона. Кеншин кивнул им, но только он хотел забраться в фургон, как Сабуро крикнул:
- Стойте! Туда нельзя!
Кеншин остановился:
- Почему же? – спросил он, с трудом скрыв раздражение.
Ему срочно нужно было избавиться от костюма, грима и парика!
- Потому что там спит Номи-тян!
- Я не сплю! – раздался голос из фургона.
- Замолчи, Номи-тян! – закричал Сабуро.
- Тетя велела ей спать до тех пор, пока не закончится сценка дяди Энноске, - объяснил он Кеншину, - А мы должны за ней присматривать, чтобы она не проснулась раньше времени.
- Это нечестно! – запищала Номи из фургона.
- Замолчи, Номи-тян! – хором закричали оба мальчика.
Кеншин растерялся. Казалось бы, он предусмотрел абсолютно всё, а вот о детях не подумал. Можно, конечно, было придумать какую-либо причину, почему он здесь оказался. Но в любом случае, ему нужно было забрать из фургона сакабато и свои дзори. А там внутри была маленькая Номи, любимым занятием которой было висеть на Кеншине, забираться к нему на колени и ходить за ним хвостиком, вцепившись в штанину его хакама.
Так что забрать дзори и сакабато пока не представлялось возможным. Оставалось надеяться лишь на то, что Номи пробудет там еще недолго.
От нечего делать он стал наблюдать за игрой мальчиков, одновременно пытаясь успокоиться. Но никак не получалось – с каждой минутой он нервничал все больше и больше.
Кеншин попробовал закрыть глаза и помедитировать – но и это ему не удалось, он никак не мог выбросить из головы то, что он все еще одет как женщина. А в этом наряде он чувствовал себя на редкость беспомощно.
Между тем, мальчикам наскучила игра, они побросали ракетки и начали перетягивать какую-то веревку, то и дело падая и громко смеясь.
Это неожиданно напомнило Кеншину счастливые времена в Оцу, когда местные дети приходили к ним поиграть. Он не помнил, как именно это произошло, но им удалось и его втянуть в эти игры. Однажды они даже заставили его изображать злого капитана Шинсенгуми, которого победили герои-Патриоты…В конце концов, он настолько привык к этим ребятишкам, что с нетерпением ожидал их прихода. Возможно, потому, что в детстве ему так и не довелось поиграть в детские игры.
Это была одна из причин, почему он так хотел наступления новой эпохи – чтобы в новом, мирном времени таким детишкам, вроде Сабуро и Оды, не пришлось пережить то, что пришлось ему самому. И он сделал это, он помог свергнуть жестокий режим Бакуфу.
Но почему тогда, глядя на мирно играющих детей, он не чувствует себя счастливым? Разве не за то он сражался, чтобы у этих детей была возможность вот так беззаботно веселиться? Почему тогда вместо радости у него такая пустота внутри?
Он, наконец, понял, что с ним происходит – ему совсем не хотелось покидать эту семью. На самом деле, он всей душой желал остаться с ними. Почему еще он тянул время , и не сбежал перед обедом? Даже если бы он нарушил обещание, данное им Дайске, они бы как-нибудь вышли из положения.
Он хотел остаться, потому что среди этих людей чувствовал себя нужным. Даже не просто нужным – своим. Эта семья сделала для него то, о чем он и мечтать-то не смел – приняла за своего.
Но это было еще не все. Всю свою жизнь он видел вокруг насилие и смерть – смерть родителей от холеры, жестокость работорговцев, нападение бандитов на караван, когда он единственный остался в живых, потом Бакумацу…Хико научил его пути меча, за что Кеншин был ему навечно благодарен – но это был единственный путь, который он знал в жизни. И этот путь, по его собственной глупости, привел его к согласию «нести правосудие Небес», которое изменило всю его жизнь.
А эта семья предложила ему другой путь, который не нес ни смерти, ни насилия – только смех и радость. Они снова научили его смеяться, и даже когда зрители смеялись над ним самим – это больше не вызывало раздражения. После крови и убийств Бакумацу, после одиноких странствий, это было, как тоненький лучик света в темноте. И ему совсем не хотелось с этим расставаться.
Если бы только Ориноске так не жаждал выяснить, кто он такой…Если бы эти люди не узнали его на улице сегодня утром…
Кеншин тяжело вздохнул…Байко был прав. В тот момент, когда он согласился стать хитокири, он потерял все шансы на нормальную жизнь, однако это не означало, что он не мог ее желать…И за эти несколько дней ему почти удалось забыть, что он не имеет права на обычную, счастливую жизнь, как у всех людей…
Но нет, его судьба - странствовать до конца своих дней, пытаясь искупить вину за отнятые им жизни. И он больше не позволит себе забывать об этом.
Как бы ему ни хотелось остаться, он должен был покинуть их, и немедленно. Теперь опасность исходила не только от Ориноске – где-то там, на сцене, в качестве статиста, стоял человек, который мечтал отомстить Хитокири Баттосаю.
И если он останется, то эта замечательная семья может пострадать. Такое уже случалось.
Его раздумья прервали громкие аплодисменты, доносившиеся из театра.
Мальчики переглянулись и тоже захлопали в ладоши – время их работы няньками подошло к концу! Они закричали «Пока, увидимся! « и помчались к театру.
Но в тот же момент оттуда вышел Энноске.
Впрочем, маленький шанс у Кеншина все же оставался. Хотя Энноске явно направлялся к фургону, он был на костылях, и шел очень медленно. А Кеншину нужно было только схватить сакабато и дзори, и потом перепрыгнуть через стену. В конце концов, он мог бы переодеться позже и оставить костюм возле стены, на видном месте.
Он быстро поднялся в фургон – и увидел, что Номи, несмотря на шум, все-таки заснула. И лежала она, загородив собой вход. Кеншин не мог переступить через нее так, чтобы не разбудить, особенно в длинном женском кимоно.
Он обернулся и увидел, что Энноске машет ему рукой.
Выхода не было. Кеншин снова спустился на землю и помахал в ответ…
- Как дела? – тихим голосом спросил Энноске, - Номи-тян вас очень донимает?
Кеншин надел на лицо невинную улыбку и ответил:
- Ваш покорный слуга надеялся переодеться в свою одежду, но Номи-тян спит как раз у входа.
Собственно, это была чистая правда – хотя и не вся.
- Наконец, заснула? – спросил Энноске, - Наверное, так возмущалась, что ее заставили спать?
Он медленно опустился на ступеньку фургона и добавил:
- Разве вам не сказали, что после окончания спектакля мы все вместе выйдем на финальный поклон. В том числе, и вы. Поэтому переодеваться пока не нужно.
Улыбка исчезла. Опять у него ничего не получилось! А ведь ему уже давно нужно было исчезнуть!
Однако, когда рядом с ним сидел Энноске, это было невозможно, даже с исключительной способностью Кеншина исчезать прямо у людей из-под носа.
Но почему же Энноске не пошел раздавать автографы?
- Энноске-сан, - предпринял он робкую попытку. – А разве вам не нужно подписывать зрителям веера?
- А, вы об этом?- сказал Энноске, - Не волнуйтесь, они меня поймали перед первым актом «Кандзинтё». А что?
- Нет, ничего, просто так спросил. – поспешно ответил Кеншин.
Энноске внимательно посмотрел на него.
Он так и не смог до конца понять, что же, собственно, представляет из себя этот человек.. Он вспомнил свой прошлый разговор с Кеншином, который не внес никакой ясности, а, напротив, вызвал новые вопросы, и решил, что сейчас самое время этот разговор продолжить – хотя бы для того, чтобы убедить Старшего Брата в беспочвенности его опасений.
- Вы, кажется, сражались в Айзу и на Хоккайдо с армией Сацумы, как Байко-сан? – начал он, вроде бы, просто для того, чтобы затеять разговор.
Что-то явно беспокоило Энноске – Кеншин чувствовал это, но не мог уловить, что именно
- Кто, я? – спросил он с самым невинным видом, - Нет, ваш покорный слуга не из Сацумы.
- Да? А что же привело вас так далеко на юг?
Кеншин снова занервничал. Энноске был весьма талантливым и опытным актером, и умел сыграть любые эмоции, но по его Ки Кеншин прекрасно понимал, что это не просто болтовня от нечего делать. В Энноске не чувствовалось никакой враждебности, но этот допрос Кеншину очень не нравился, и он постарался поскорее закончить этот разговор:
- Ваш покорный слуга просто искал какое-нибудь теплое место, где можно провести зиму…
- Разумно, - согласился Энноске, - В Кагосиме зимы теплые.
На самом деле это объяснение его не слишком удовлетворило. Ориноске, конечно, был временами совершенно невыносим, но в проницательности ему нельзя было отказать. И раз уж он так прицепился к Кеншину, значит, в этом бродяге было что-то странное…
- Но если вы не были с армией Сацумы, то на чьей же стороне вы воевали? – продолжал он, как ни в чем не бывало.
Нет, он явно не собирался сдаваться!
Тщательно выбирая слова и не забывая улыбаться, Кеншин ответил:
- Ваш покорный слуга был с Исин Сиши.
Он очень надеялся, что Энноске больше не станет задавать вопросов.
Но не тут-то было…
- Исин Сиши? – удивился Энноске, - Во времена Бакумацу?
Он снова внимательно посмотрел на Кеншина:
- Вы же моего возраста, да? Ну, может. чуть помоложе…Но Бакумацу - ведь это было давно…
- Ваш покорный слуга ушел после Тоба-Фушими, - сказал Кеншин.
Это был вполне безопасный ответ. Тысячи солдат воевали там, в этой битве не имело особого значения, кто из какой провинции.. А большего Энноске знать было и не нужно.
Энноске понимающе кивнул:
- Значит, как я понимаю, вам тогда было лет восемнадцать или около того… И после этого вы решили больше не убивать. Это можно понять – до нас, конечно, новости доходят с опозданием, но мы слышали, что это была очень кровавая битва.
- Да, - коротко ответил Кеншин и, вежливо поклонившись, встал и пошел прочь. С него было уже достаточно вопросов.
Он медленно шел вдоль длинной стены, то и дело останавливаясь и рассматривая кусты, растущие вдоль нее. Вскоре появился Байко – Кеншин скорее почувствовал, чем увидел его. Он почти бежал к фургону, в руках у него были две циновки, а с плеча свисали два дорожных мешка. Он застыл на месте, увидев Кеншина все еще в женской одежде.
- Химура, какого черта… - прошипел он, сбрасывая вещи на землю.
- Тише, - быстро сказал Кеншин, бросив взгляд на Энноске, - Номи-тян спит в фургоне.
- Что? – удивился Байко
- Ваш друг очень хотел поскорее избавиться от женского костюма, но не стал будить Номи-тян, - вмешался Энноске
Байко перевел взгляд с Энноске на Кеншина, затем на фургон, и все понял – Кеншин действительно оказался в безвыходном положении.
Байко сунул Кеншину в руки его мешок и сказал:
- На, возьми, и пойдем со мной, положим пока их куда-нибудь…
Он схватил Кеншина за рукав и поволок за собой.
- Какого черта ты творишь? – зашипел он, когда они оказались достаточно далеко от Энноске, и он не мог их услышать, - Я думал, ты уже давно готов!
- Номи-тян заснула прямо у самого входа, - начал объяснять Кеншин, - и потом сразу пришел Энноске-сан. Скоро будет следующий антракт, и тогда ваш покорный слуга возьмет свои вещи и уйдет…
Байко вздохнул:
- Ну и везет же тебе, Химура.. Надеюсь, в этот раз все получится. А теперь слушай: я знаю, что ты хочешь передать записку этому парню, который хочет убить тебя. Как его там…Озуми? Озава?
- Озава.
- Я надеюсь, ты не собираешься делать это прямо здесь?
- Нет, это было бы неразумно, - согласился Кеншин
- Так вот, я поговорил с хозяином гостиницы, и он сказал мне, где остановились Симадзу-сама и его люди- в старом поместье дайме. Там неподалеку есть казармы, но личная охрана живет не там, а в гостевом доме позади поместья. Это не так далеко от гостиницы.
Кеншин потрогал рукав, куда спрятал письмо. На месте
- Спасибо, Байко-сан, - сказал он
- Так ты скажешь мне, когда ты собираешься с ним встретиться? – спросил Байко
Кеншин удивленно посмотрел на него:
- Байко-сан, вы хороший друг, но это только мой поединок. Не обижайтесь.
- Понятно..Но…я имею в виду, если что-то случится. Не хочу, чтобы ты был один. Ты же сам говорил, что исход может быть любым…
Кеншин чуть улыбнулся:
- Байко-сан, с вашим покорным слугой ничего не случится. Но если вы так хотите – я буду ждать его в полночь, на той поляне, где вы нашли меня сегодня днем.
- Ну да, я знаю, что ничего не случится, - не слишком уверенно сказал Байко.
Он решил прийти туда и спрятаться где-нибудь неподалеку, так, на всякий случай. Но Кеншину об этом говорить не собирался.
Байко пошел туда, где сидел Энноске и завел с ним какой-то разговор. Вскоре из театра донеслись звуки аплодисментов, и из задней двери показался Бундзиро и позвал Энноске. Байко помог тому встать на костыли, и они оба направились к двери, наконец-то оставив Кеншина одного.
Однако, стоило Байко и Энноске скрыться за дверью, как открылись ворота, и во двор стали заходить статисты, очевидно, собираясь отдохнуть после спектакля. Несмотря на костюмы. их вряд ли можно было принять за актеров. Во всяком случае, отточенные рефлексы Кеншина тут же дали ему знать, что перед ним отлично обученные воины. Ему также не составило труда почувствовать, что один из них смотрит прямо на него.
Но теперь это уже не имело значения – через несколько минут его здесь не будет,
Он повернулся спиной к статистам и взобрался на козлы, полагая, что сможет попасть в фургон с другой стороны. Но когда он отодвинул полог, то понял, что ему и тут не повезло – кто-то заложил вход ящиками и коробками до самой крыши.
Делать было нечего – нужно было как-то пробраться в фургон сзади, не разбудив при этом Номи.
Подобрав рукава кимоно и подоткнув подол как можно выше, он бесшумно забрался по ступенькам, встал на колени рядом со спящей девочкой и попытался из этого положения дотянуться до того места, где оставил сакабато. Но его там не оказалось!
Кеншин наклонился чуть вперед, чтобы посмотреть получше – но ни сакабато, ни его дзори нигде не было. Он почти перегнулся через Номи, пытаясь рассмотреть, куда могло подеваться его оружие, но снова ничего не нашел.
Номи заворочалась – складка кимоно Кеншина чуть задела ее лицо.
- Мама? – сонно прошептала она.
Кеншин беспомощно оглянулся. Если она проснется, ему точно не удастся уйти незамеченным.
Поэтому, стараясь, чтобы его голос звучал как можно спокойнее, он тихо сказал:
- Тише, Номи-тян, еще не время просыпаться.
В ответ девочка повернулась на другой бок и снова заснула.
Кеншин был в отчаянии. Он точно помнил, что положил сакабато на скамью с левой стороны. Но сейчас его там не было! Однако, несмотря на панику, он все же сообразил: зная, что в фургоне будет спать ребенок, кто-то наверняка переложил его меч, не желая, чтобы маленькие ручонки дотянулись до оружия.
Он внимательно оглядел всю внутреннюю часть фургона, и, наконец, обнаружил и сакабато, и свои дзори на верхней полке, далеко от входа.
Не рискуя снова будить девочку, он спустился на землю, решив все же отодвинуть ящики и залезть в фургон с другой стороны.
Но не успел он забраться на козлы, как почувствовал чье-то присутствие. Это была Икуко, с подносом в руках.
- Химура-сан! – крикнула она. – Где вы?
Кеншин замер. Похоже, боги сегодня сговорились против него. Он слышал, как Икуко зовет его, и с трудом подавил желание спрятаться и не отвечать. Икуко, как и ее старший сын, была не из тех людей, что легко сдаются. Если он не ответит, она станет его искать, пока не найдет. И как он потом объяснит ей свое поведение? Тогда уж точно ему потом не удастся исчезнуть незамеченным.
У него снова не было выбора. В полном отчаянии он вновь спустился вниз и кивнул ей.
Что за ирония судьбы, мрачно подумал Кеншин. Хитокири Баттосай, знаменитый своей способностью появляться и исчезать, словно тень, пойман в ловушку трехлетней девочкой и ее бабушкой!
- Спасибо, Химура-сан, - улыбаясь произнесла Икуко, протягивая ему поднос с онигири, - Представление прошло просто замечательно, и все благодаря вам. Ваш спектакль публике очень понравился, Младший Сын оправился настолько, что смог выйти на сцену – чего еще можно желать? Вот, я принесла вам поесть.
Кеншин заставил себя улыбнуться и с поклоном принял из ее рук поднос.
- Да бросьте вы эти церемонии, - сказала она, - Теперь вы как член нашей семьи, мы так рады, что вы с нами. Может быть, все-таки примете наше предложение насчет актерской школы? Средний Сын сказал, что вы отказались, но подумайте еще – это будет большой честью для нас…
Кеншину больше всего на свете хотелось согласиться, но он понимал, что это невозможно. На самом деле, ему нужно было покинуть эту семью как можно скорее, пока и с ними не случилось чего - нибудь ужасного по его вине.
Ему потребовалась вся сила воли, чтобы заставить себя произнести самым беспечным тоном:
- Ваш покорный слуга очень благодарен вам за это предложение, но, сами понимаете, бродяга есть бродяга….
- Да ладно вам, - отмахнулась Икуко, - если есть хорошее дело, почему бы вам не бросить эти ваши странствия…
Она хотела сказать что-то еще, но из двери театра высунулся Бьяко и позвал ее
- Ох, извините, - заспешила она, - антракт сейчас закончится, мне нужно бежать…Приятного аппетита. Химура-сан!
Антракт сейчас закончится? Это же был его последний шанс исчезнуть незаметно – и он упущен! Кеншин отошел подальше, чтобы не попадаться на глаза статистам, и, жуя онигири, стал думать, что же теперь делать.
Минут через пять, не больше, тут появится кто-нибудь, скорее всего, Энноске. Значит, за это время нужно как-то ухитриться перелезть через Номи, схватить свои вещи, выбраться назад и перепрыгнуть через стену. Но ведь Номи обязательно проснется и увидит его! И расскажет отцу, что он ушел. Они станут искать его, на шум прибежит охрана…Он не сомневался, что смог бы исчезнуть и в этом случае– не будь он в неудобном женском кимоно.
Но если не сбежать, перепрыгнув через стену – то как быть дальше?
Среди статистов – самурай Озава, мечтающий о мести. И если Дайске запретил разговоры о Хитокири Баттосае до конца спектакля, то после окончания представления ничто не помешает им рассказать Ориноске все, что они знают.
А что если Ориноске встретится с тем самым телохранителем губернатора, который лично видел Кеншина на той встрече пять лет назад?
Кеншин не сомневался, что узнай Ориноске правду о нем, он немедленно даст знать этому Озаве. В любом случае, вероятность кровавой схватки была ужасающе велика, а, учитывая всеобщее возбуждение, в результате могли пострадать невинные люди.
Давно Кеншин не чувствовал себя столь беспомощно, не в силах остановить неизбежное.
Его догадка насчет Энноске оказалась верной – тот появился минут через пять, вместе с Сабуро и Одой. Мальчики принесли колоду карт и сели возле фургона играть в менко.
Энноске был бледным и усталым. Кеншин снова кивнул ему и предложил онигири.
- Нет, нет, спасибо, я уже ел, - сказал Энноске и осторожно сел на ступеньки, вытянув ногу. Кеншин заметил, что он при этом поморщился от боли.
- Похоже, я ее все же перетрудил, - пробормотал Энноске себе под нос, а затем спросил:
- Химура-сан, я слышал, мои преданные поклонники сегодня доставили вам проблемы?
Кеншин вяло улыбнулся. Он был совершенно не в настроении болтать.
- Да, они все хотели видеть вас, а не меня, - ответил он.
Энноске усмехнулся:
- Да, иногда они бывают просто невыносимы. Слава и известность – не всегда такая уж приятная штука, думаю. вы понимаете. о чем я…
О, да – Кеншин прекрасно понимал это. Вот если бы только он сам не был так известен во времена Бакумацу…
- Интересно, - продолжал Энноске, - а чем вы собираетесь заняться, когда мы вернемся в Кагосиму?
Вернемся в Кагосиму? Ах, да. Кеншин вспомнил, что они все по-прежнему считают, будто он поедет в Кагосиму вместе с ними…
Помня совет Байко поменьше болтать и не спорить, он просто сказал:
- Ваш покорный слуга, скорее всего, снова отправится странствовать.
Энноске повернулся к нему:
- Но почему бы вам не остаться с нами? Я знаю, что Средний Брат предлагал вам карьеру оннагата, но вы ведь могли бы не ограничиваться этим…
- Рёске-сан сказал, что мой голос слишком высок для других ролей, - сказал Кеншин
- Что? – Энноске неожиданно громко захохотал, - Это он вам такое сказал?
Кеншин смотрел на него растерянно, не понимая, что в этом такого смешного.
- Извините, Химура-сан, - с трудом произнес Энноске, - дело в том, что у самого Среднего Брата всегда был высокий голос, и мы всегда его ужасно дразнили из-за этого. Его голос стал чуть-чуть ниже только тогда, когда он достиг примерно вашего возраста. И неужели он вам не сказал, что есть специальные упражнения, чтобы сделать голос ниже? Он-то сам занимался этим не один год! Так что кто бы говорил!
Кеншин мрачно глянул на него. Мало того, что Рёске посмеялся над его голосом, он еще и не сказал, что есть способы заставить его звучать более мужественно…Кеншину бы очень пригодились эти упражнения лет семь назад, когда у него ломался голос, и он переживал из-за этого (Об этом есть в фанфике «Сошествие в безумие»)
- Ну, не обижайтесь, Химура-сан, - сказал Энноске, - Я вижу, вы очень неуютно себя чувствуете в качестве оннагата…
- Не думал, что это так заметно, - перебил его Кеншин
- Ну, судя по тому, как вы стремитесь избавиться от этого костюма…Вообще-то, вам предстоит сделать еще кое-что…
Тут маленькое личико высунулось из-за занавески, и сонный голосок спросил:
- Папа?
Номи проснулась.
- Папа! – закричала она и , забравшись к отцу на колени, обхватила его шею руками.
- Ты очень смешной, – сказала она отцу, глянув на его костюм. Кеншин с ней согласился – костюм был действительно на редкость нелепый.
Энноске погладил ее по спине и улыбнулся:
- Ну что же, спасибо…
В какой еще семье, подумал Кеншин, эти слова звучали бы как комплимент? Без сомнения, он будет очень скучать по ним всем – за исключением разве что Ориноске.
Он был очень рад, что Номи вмешалась в их разговор – ответы на многочисленные вопросы Энноске давались ему все труднее, ведь нужно было крайне осторожно выбирать слова.. Да и вообще, он уже так устал лгать и притворяться! Ему очень хотелось быть честным с этими людьми, прямо и искренне отвечать на их вопросы – но он не мог себе этого позволить. .
Посчитав разговор законченным, он встал и присоединился к играющим мальчикам.
После четвертого кона менко прибежал Бундзиро и сообщил, что им всем нужно вернуться в театр. Мальчики весело собрали карты и убежали. Кеншин был доволен, что таким образом избавился от не слишком приятного разговора, однако сама игра показалась ему скучноватой и не слишком азартной. Поэтому, должно быть, Хико не учил его этой игре в детстве.
Дети, довольные, что им разрешили побегать, так расшумелись, что Энноске пришлось на них прикрикнуть:
- Дети! Тише, ведь еще идет спектакль! Запомните – за сценой вы должны сидеть тихо, как мышки!
Сабуро, Ода и Номи очень серьезно покивали и действительно, войдя в комнату за сценой, уселись на скамью и затихли.
Сейчас комната была пуста. но Кеншин знал, что сейчас сюда придут статисты. и от всей души желал оказаться в этот момент где-нибудь подальше.
- Химура-сан, - тихо позвал его Энноске, - как только Отец и братья закончат, мы тоже выйдем на сцену и возьмемся за руки, для финального поклона. А затем мы пройдем по помосту через весь зал и скроемся вон за той дверью. Возможно, придется дать еще несколько автографов, и минут через пятнадцать после этого все разойдутся, а мы сможем поужинать. Понятно?
- Понятно, - сказал Кеншин.
Пятнадцать минут, значит? И дети будут здесь, за сценой, а не в фургоне? Отлично. Может быть, хоть на этот раз ему удастся сбежать?
Он последовал за Энноске и Бундзиро к сцене. Там Энноске сел в кресло на колесах, и Кеншин помог подкатить его к двери.
Тут пьеса закончилась, и раздались аплодисменты. Через минуту все трое присоединились к остальным на сцене, поклонились и прошли через весь зрительный зал к выходу.

@темы: Переводы, Химура Кеншин, Фэнфикшн

---

Вопросец возник

[Рина Север]

Не раз и не два замечал, как Кеншина изображают во времена Хитокири, но с крестом на щеке. Причем, во вполне официальной манге и даже, по-моему, в сериале такое мелькало. Если надо, поищу кадры. но можете поверить на слово)))
Внимание, вопрос. Разве Кеншин после смерти Томоэ еще хитокирил?
Это я чего-то не понимаю, или ляпы в источниках?)))

@темы: Химура Кеншин, Размышления, Вопросы

---

O-O

[Himura_K]

@темы: Графика, Химура Кеншин, Камия Каору

---

Фанфик "Неожиданный урок" глава 11 часть 1

[Himura_K]

Неожиданный урок"
автор-Conspirator
перевод - Himura_K
глава 11(1)

«Демоны вон, счастье в дом» была очень простая пьеса.
Праздник Сецубун, день, когда люди прогоняют злых духов из своих домов и призывают в дом удачу. Молодая вдова готовится к тому, чтобы очистить свой дом. Для этого она припасла голову сардины, надетую на ветку остролиста, и жареные соевые бобы. Она встречает бродячего заклинателя демонов и просит его выгнать зло из ее дома. Но потом появляется демон и пытается проникнуть в ее жилище под видом странника. Он убеждает ее впустить его внутрь, а взамен показывает волшебную колотушку и обещает с ее помощью наколдовать красивое кимоно.
Но жадная вдова, впустив демона в дом, напоила его и решила украсть волшебную колотушку.
Потом, попытавшись снять кимоно с «путешественника», она видит, что это демон, и кидает в него бобами, пока тот не убегает прочь.
Эта незатейливая комедия была в традициях комедий кёгэн, а не кабуки. Но семейство Дайске с незапамятных времен включало ее в свой репертуар, потому что она неизменно вызывала смех у зрителей.
Кеншин услышал, как Ориноске объявил название пьесы и имена исполнителей, и присоединился к Дайске и Рёске в медитации, чтобы настроиться на нужный лад. Если в первый раз он молился о том, чтобы пережить свое появление перед публикой, то сейчас – чтобы пережить неизвестный розыгрыш, что приготовил ему Рёске. Из прошлого опыта он знал, что тот любитель импровизаций – просто, чтобы держать себя и партнеров « в тонусе». Но Рёске обещал «отомстить» именно Кеншину, а, значит, одной импровизацией тут, скорее всего, не обойдется.
Кеншин зажмурился и быстро прокрутил в памяти весь сюжет пьесы, пытаясь угадать, где там может таиться подвох. И открыв глаза, констатировал про себя – где угодно.
И вот, сосредоточившись и приведя себя в полную боевую готовность, Кеншин вступил на длинный помост, ведущий к сцене.
Помост действительно оказался устойчивым – Байко потрудился на славу. Кеншину нужно было пройти в дальний угол сцены, к бутафорскому алтарю, взять спички и зажечь свечу.
Дайске начал объяснять зрителям, что происходит на сцене. Кеншин в это время чиркнул длинной спичкой – но она не зажглась. Он взял вторую – с тем же успехом. Кто-то – и он прекрасно знал, кто – намочил их.
Под женским кимоно у Кеншина было собственное ги, и в рукаве лежал кремень. Он уже, было, решил достать его, но третья и последняя спичка показалась ему сухой.
Третья спичка неожиданно полыхнула таким высоким пламенем, что Кеншин попятился назад, и, не удержавшись на ногах, шлепнулся на пятую точку. В воздухе запахло горящим саке. Кто-то (и он знал, кто) поработал и над этой спичкой.
Зрители захлопали и засмеялись, считая, что так и было задумано.
Теперь ему нужно было нацепить голову сардины на ветку остролиста и выставить за дверь. Там-то «вдова» и должна была встретиться с «заклинателем демонов»
Дайске с улыбкой произнес что-то вроде «этой вдове следовало бы пожелать удачи» - чего в пьесе не было, и вручил Кеншину коробку с бобами, добавив многозначительно « абсолютно никаких демонов в этих бобах»
Уже хорошо, значит, за содержимое коробки можно не волноваться. Еще не хватало бы в самой последней сцене обнаружить там какой-нибудь неприятный сюрприз!
Вскоре на сцене появился Рёске - «демон» Когда он «постучался в дверь», Кеншин приготовился к самому худшему. Как было положено по сюжету, он открыл дверь, впустил «гостя»- а сам , не переставая, размышлял, что же Рёске такое задумал. Но, как ни странно, тот вел себя точно по сценарию. Кеншин поначалу подумал, что фокус со спичками и был той самой обещанной местью – однако интуиция подсказывала ему, что это еще не всё.
Теперь демон должен был постучать своей волшебной колотушкой и наколдовать три кимоно. Первое должно было оказаться очень простым, а два других – все более роскошными.
Однако, первое кимоно, которое вытащил и показал зрителям Рёске, было таким, что им не побрезговала бы и самая знатная дама – темно-синее, вышитое серебром и расшитое красными драконами и птицами. А Кеншин, следуя сценарию, должен был смотреть на него, как на старую тряпку!
В публике раздались смешки.
Второе тоже было красивым - светло-зеленое с вышитыми цветами вишни, но не шло ни в какое сравнение с первым.
А Кеншину следовало показать, что оно красивее первого. Что он и сделал.
Публика оценила шутку и захлопала.
Теперь, как следовало из слов рассказчика - Дайске, демон должен был достать самое роскошное кимоно на свете – и, конечно же, оно оказалось самым простым и грубым. Но Кеншину пришлось изобразить восхищение.
Зрители громко засмеялись, а Рёске выглядел настолько довольным своей маленькой шалостью и растерянностью Кеншина, что Кеншину на секунду захотелось взять свой веер и стукнуть его таким манером, как советовала Икуко.
Теперь «вдова» должна была предложить демону саке, чтобы подпоить его. Возможно, сработало «шестое чувство» - или просто Кеншин достаточно долго прожил рядом с таким человеком, как Хико - но он сразу почувствовал, что тут-то и таится подвох.
Когда он поставил на стол чашечки и повернулся, чтобы взять бутылку, то услышал хихиканье в публике. Краем глаза он заметил, что Рёске подмигнул зрителям и что-то подсыпал в его чашку. Кеншину даже не нужно было смотреть – он и так знал, что это порошок васаби.
Ну уж нет, он не доставит Рёске такого удовольствия.
Кеншин вел себя так, словно ничего не происходит, он мило улыбался и кланялся, как положено женщине, встречающей гостя – но когда Рёске на секунду глянул в сторону, он с божественной скоростью поменял чашечки местами.
Рёске сделал хороший глоток – и глаза у него едва не вылезли из орбит. Кеншин наблюдал за этим с самым бесстрастным лицом, какое только мог изобразить.
Зрители уже просто визжали от смеха.
Финальная сцена с бросанием бобов прошла без сучка и задоринки, и когда пьеса закончилась, публика устроила настоящую овацию.
- Средний Сын, ты сегодня превзошел сам себя! – воскликнул Дайске, когда Кеншин и Рёске, поклонившись зрителям, снова оказались за кулисами.
- Спасибо, Отец! – заулыбался Рёске. Он все еще не мог отдышаться от очень динамичной финальной сцены, - Давно я не получал такого удовольствия!
- Химура! – он от души хлопнул Кеншина по спине, - Хорошо с этими чашками получилось, да?
Дайске и Рёске с двух сторон ухватили Кеншина за руки и снова потащили на помост – кланяться зрителям. Целая толпа бросилась к ним, стараясь пожать им руки или дотронуться до одежды. Кеншин, не ожидавший такого, растерялся и инстинктивно попятился, но Рёске пихнул его вперед, прошептав на ухо «Не обращай на них внимания»
К самой сцене подошел один из зрителей – судя по его виду, человек высокого ранга, и протянул Дайске свиток с печатью. Дайске во время очередного поклона незаметно для зрителей взял свиток и спрятал в рукаве, а затем все трое скрылись за занавесом.
Тогда он достал письмо и , быстро пробежав его глазами, сообщил:
- Симадзу-сама хочет повидаться с нами. Я думаю, ему понравилось наше выступление!
- И вы тоже, Химура-сан, - добавил он, заметив, что Кеншин собрался уходить, - Он пригласил и вас тоже.
Кеншин застыл на полпути к двери. Встреча с губернатором? Симадзу Хисамицу? Уж он-то точно знает, кто такой Хитокири Баттосай, и как он выглядит! Даже, несмотря на женский костюм и слой белил, на близком расстоянии его необычный шрам вполне можно будет разглядеть…Как бы избежать этой встречи?
- Разве ваш покорный слуга не должен будет раздавать автографы после спектакля?….-неуверенно начал он.
Рёске снова хлопнул его по спине:
- Химура, аудиенция у губернатора – такое событие, что нельзя отказываться. Ты, наверное, никогда раньше не видел живого дайме, но тебе не стоит бояться – он не кусается!
Честно говоря, Кеншину раньше доводилось видеть дайме, вот только живыми они оставались недолго – их имена иногда попадались в тех самых черных конвертах…Он побыстрее прогнал неприятное воспоминание из головы и нехотя потащился вслед за остальными во внутренний двор – ждать прибытия Симадзу-сама
Внутренний двор располагался позади театра и был со всех сторон обнесен высокой стеной. Попасть туда можно было либо через комнату за сценой, либо через единственные ворота.
Сейчас эти ворота как раз открылись, и первыми в них вошли шесть человек из личной стражи губернатора. Они тут же встали на караул с трех сторон двора, и Кеншин сразу подумал, что это из-за слухов о Хитокири Баттосае. Затем появились еще двое – они сопровождали жену губернатора и трех ее служанок. За ними, в сопровождении троих телохранителей, шли сам Симадзу-сама и трое его слуг. Замыкали шествие те двенадцать, что были выбраны в качестве статистов – они сразу же проследовали к двери за сценой.
Кеншин отступил назад, за спину Дайске, и оттуда внимательно изучал лица телохранителей. В первой группе не было знакомых лиц, и во второй тоже – но среди трех телохранителей самого губернатора оказался человек, который был на той встрече, где Кеншин охранял Кацуру.
На секунду он потерял контроль над своим Ки, и телохранитель заметил это. Он стал крутить головой, словно разыскивая кого-то, но, так ничего и не обнаружив, вернул своему лицу бесстрастное выражение и пошел дальше.
Кеншин снова мысленно выругал себя – больше нельзя совершать таких ошибок, теперь этот человек точно будет настороже!
Губернатор выступил вперед и произнес:
- Дайске-сан, я глубоко признателен вам, что вы совершили это путешествие по нашей просьбе. Мой секретарь рассказал о том, что с вами случилось,. Простите нас за то, что вам пришлось испытать это, мы надеемся, что вашему сыну уже лучше…
Дайске церемонно поклонился:
- Пожалуйста. не извиняйтесь. Благодаря гайдзинскому изобретению, что нам одолжил ваш доктор, Энноске даже сможет выступить сегодня и сыграть одну из комических сценок.
- Замечательно, - сказал Симадзу-сама, - Как вы знаете, моя жена просила, чтобы вы сыграли «Демоны вон, счастье в дом». Она надеялась увидеть Энноске в роли вдовы, и поначалу расстроилась, что его не будет. Но ваш новый молодой актер, этот Шиноске, ей тоже очень понравился. Это ваш внук?
Кеншин низко поклонился, не только из уважения к губернатору, но потому, что тот смотрел прямо на него, и Кеншин таким образом надеялся избежать взглядов в упор
- Так вам понравился наш Шиноске? – засмеялся Дайске и вытолкнул Кеншина вперед, - Это ученик, Симадзу-сама, и очень талантливый!
Кеншин еще раз поклонился, но Дайске остановил его, и Кеншину пришлось просто изобразить улыбку.
Женщины начали перешептываться.
- Ах, да, - спохватился Симадзу, - Моя жена хотела попросить, чтобы вы оставили автографы на ее веере.
Немедленно один из телохранителей подозвал служанку с сувенирным веером, а личный секретарь принес чернила, кисть и доску, чтобы писать. Дайске, а за ним Рёске быстро начертили на веере свои имена. Пока они этим занимались, Кеншин, еще раз поклонившись, отступил к двери, надеясь отсидеться в комнате за сценой, однако Дайске его заметил:
- Шиноске, я уверен, что они хотели бы иметь и ваш автограф, верно, Симадзу-сама?
- Ну конечно, - с вежливой улыбкой ответил Симадзу.
Жена и служанки согласно кивнули.
Рёске передал доску для письма Кеншину. Тот взял кисточку – и замер: он даже не подумал спросить Икуко, какие кандзи нужно использовать для его псевдонима. Впрочем, если оно-комбинация из частей их имен и его собственного…Он посмотрел на подписи Дайске и Рёске и, наконец, что-то изобразил в углу веера.
Честно говоря, выглядело это весьма коряво, особенно по сравнению с изящными подписями остальных.
Затем он передал доску Дайске, а тот – одной из служанок.
Когла с этим делом было покончено, Симадзу повернулся к Дайске и произнес:
- Ваш приезд сюда, в Миядзаки, прекрасно доказывает вашу преданность нам, и в очередной раз убеждает нас в доверии и уважении к вам и вашей семье. Я знаю, что это путешествие далось вам нелегко, но наша просьба прибыть сюда была не случайной. Ваш театр в Кагосиме очень много значит для нашей репутации в этой стране. По знаниям , пришедшим с Запада, Сацума была в авангарде еще до революции, но пока мы не докажем, что и в традиционных искусствах мы не хуже других, на севере на нас вряд обратят внимание. Уровень вашего искусства делает Кагосиму культурным центром в глазах всей Японии. За это позвольте выразить вам самую искреннюю благодарность. Если мы можем что-то для вас сделать в знак признательности, только скажите!
- Симадзу-сама, спасибо, я даже не знаю, что ответить… - пробормотал Дайске. Он не мог найти нужных слов. что случалось с ним крайне редко.
Воспользовавшись паузой, одна из служанок прошептала что-то секретарю, а тот - губернатору.
- Меня просили узнать, - со смехом сказал Симадзу. – не будет ли так любезен несравненный Ориноске, а также молодой Энноске, тоже расписаться на веере моей жены?
- Конечно! – воскликнул гордый таким вниманием Дайске.
Он повернулся к Кеншину и сказал:
- Приведите их, пожалуйста, а потом можете идти раздавать автографы!
Кеншин поклонился и поспешил прочь.
На самом деле он старался идти спокойно, чтобы не вызвать излишних подозрений. Когда он подписывал веер, то видел, что один из телохранителей, тот самый, которого он узнал так и не сводит с него глаз. Похоже, он понял, что Кеншин скрывает свой Ки, и теперь пытался понять, в чем дело. Даже направляясь к двери, Кеншин продолжал чувствовать спиной его взгляд.
И, конечно же, за кулисами уже находилась та дюжина статистов – один из которых тоже был озабочен отсутствием у него Ки. С какой стороны ни посмотри, хуже некуда…
- Кеншин-сан, Кеншин-сан! – закричал кто-то из дверей
Это был Бьяко. Верно, ведь мальчик должен был сопровождать его, пока он будет раздавать автографы.
Да, пожалуй, лучше поспешить – подальше от всех этих подозрительных взглядов.
И он пошел к сцене так быстро, как только мог в этой неустойчивой и клацающей при каждом шаге обуви.
Нет, все-таки ему повезло:сейчас его никто больше не сверлил взглядом, к тому же, можно было попросить Бьяко сходить и привести к губернатору Ориноске. Вот уж с кем Кеншину совсем не хотелось встречаться.
Так что он снова нацепил на лицо улыбку и сказал:
- Губернатор хотел бы получить автограф твоего отца и Энноске-сана. Ты не мог бы сообщить им об этом?
- Вы имеете в виду, сам Симадзу-сама? – удивился мальчик, - Ничего себе!
И он убежал.
Через минуту Бьяко вернулся вместе с отцом, одетым как самурай XII века , и Энноске на костылях. На том красовался вроде бы костюм торговца, но на редкость дурацкого вида. Пожалуй, это было еще похуже, чем появиться на сцене в женской одежде, подумал Кеншин. Заметив его недоуменный взгляд, Бьяко объяснил:
- Он будет играть сценку про аптекаря-шарлатана.
Кеншин и Бьяко вышли из ворот во внешний двор. Утром здесь было пусто – но сейчас двор был забит людьми. Толпа народу, палатки и лотки, звуки и запахи – Кеншин не видел ничего подобного со времен Киото. Это действительно было похоже на какой-то уличный фестиваль, как говорила Икуко Однако, Кеншин все еще чувствовал себя неуютно среди большого скопления людей. В нем снова заговорил инстинкт, и он стал обшаривать двор глазами в поисках возможной опасности – пока Бьяко не потянул его за рукав.
Он позволил втащить себя в толпу и пошел вслед за мальчиком к сувенирному лотку, который располагался у входа в театр. Маленький старичок, продавец, поклонился им и положил на землю два соломенных коврика, а затем принес низкий письменный столик, чернила и кисть.
Вокруг лотка уже стояла группа женщина, ожидавших любимых актеров. Но, увидев лишь Кеншина и Бьяко, они недовольно зашумели.
- Это же не Энноске-сама! – воскликнула какая-то женщина.
- Как, неужели не Энноске-сама? – зашептались остальные.
- Мы ждем Энноске-сама, - сообщила все та же женщина Бьяко, полностью игнорируя Кеншина, - Почему его до сих пор нет?
Бьяко растерялся.
- Вы ведь слышали, - неуверенно начал он, - перед началом спектакля объявили. что его в роли вдовы будет заменять новый актер, Шиноске Первый. Это как раз он и есть.
Женщины зашептались, потом одна из них сказала:
- Но ведь в афишах сказано, что будет выступать Энноске-сама, мы его так ждали!
- Энноске-сама не мог сыграть свою роль сегодня, - сказал Бьяко, - Но наш новый актер хорошо справился, и, думаю, со временем он будет не менее знаменит, чем Энноске-сама.
Услышав эти слова. Кеншин поперхнулся – но на него по-прежнему никто не обратил внимания.
- Это нас не интересует, - вмешалась еще одна, - Мы хотим увидеть Энноске-сама, он такой красавчик! И если его нет, то где же Рёске-сама и Дайске-сама? А этого мы вообще не знаем!
Толпа стала напирать, раздались возмущенные возгласы.
Кеншин никогда не думал, что от женщин может исходить какая-то угроза, но сейчас начала сомневаться в этом. Хико точно не учил его, как следует отбиваться от толпы рассерженных женщин!
- Может, нам уйти? – шепнул он на ухо Бьяко.
- Конечно, нет! – прошептал в ответ мальчик, - Мама меня тогда убьет! Знаете, сколько мы зарабатываем на автографах?
Увидев, что женщины раздражаются все больше, он решил действовать по-другому. Он выпрямился и самым громким и «театральным» голосом, на который только был способен девятилетний мальчик, произнес:
- С Энноске-сама произошел несчастный случай несколько дней назад. Наш фургон перевернулся и придавил ему ногу! И именно Шиноске спас его. Если бы он не появился…ээ, то есть, если бы его не было с нами, Энноске-сама мог бы умереть!
На секунду воцарилась тишина. Потом сзади раздались возгласы:
- Как?
- Что случилось?
- Какой ужас!
- Неужели Энноске-сама при смерти?
- Нет-нет, с ним все в порядке! – успокоил их Бьяко, - Вы его увидите в антракте, и возможно, он сможет подписать ваши веера – а пока вы можете взять автограф у его спасителя!
Бьяко снова уселся на коврик, бросив на Кеншина торжествующий взгляд:
- Ну, уж если это их не убедит….
Маленькая речь Бьяко, как он и ожидал, подействовала на публику. Неожиданно женщина, которая возмущалась больше всех, вернулась, и, поклонившись, извиняющимся тоном произнесла:
- Ах, Шиноске-сама, пожалуйста, простите меня за мою грубость и подпишите мой веер!
Старик-продавец тут же схватил один из вееров и сунул его Кеншину, пока женщина не передумала.
Тут же образовалась толпа – человек двадцать окружили Кеншина, и все протягивали ему свои веера
Продавец оттеснил их назад:
- Встаньте в очередь, пожалуйста, подходите по одному!
Бьяко довольно ухмылялся, а Кеншин подписывал веер за веером. Судя по всему, они распродали вееров с подписью Кеншина на немалую сумму. Минут за десять Кеншин раздал автографы всем поклонницам, но через некоторое время подошла еще одна большая группа зрителей. Похоже, новость о спасителе Энноске распространялась очень быстро.
В разгар всего этого безумия появился Байко. Он протолкался к Кеншину и тихо сказал:
- Какого черта ты все еще здесь? Я думал, тебя давно уже тут нет!."
- Ваш покорный слуга знает, - сердито ответил Кеншин, - но вот Икуко-доно велела мне раздавать автографы. У меня просто не было выбора
Поскольку Бьяко сидел совсем близко, он решил не вдаваться в объяснения
- Ладно, найди меня потом, - сказал Байко, - Есть разговор.
И он снова исчез в толпе.
Наконец поток зрителей, желающих получить автограф, иссяк. Бьяко, которому надоело сидеть на одном месте, стал вертеться и крутить головой. Кеншину тоже очень хотелось побыстрее все это закончить, а потом вернуться к фургону, избавиться от костюма и незаметно исчезнуть.
Через несколько минут Кеншин повернулся к Бьяко:
- Может быть, нам уже пора уходить? Только, наверное, стоит подписать еще несколько вееров, на всякий случай, вдруг кому-то понадобится.
Бьяко обрадовался – ему было очень скучно.
- Как вы думаете? По-моему, отличная идея! - обратился он к продавцу.
В ответ старик протянул Кеншину целую дюжину вееров.
Бьяко вскочил, очень довольный, что больше не надо тихо сидеть на одном месте:
- Не понимаю, как вы, взрослые, можете просто сидеть так долго! Вы хотите, чтобы я подождал, пока вы будете их подписывать?
- Нет-нет, беги, - улыбнулся Кеншин, - Мне все равно нужно найти Байко.
Мальчик убежал, а Кеншин пошел искать Байко и нашел его возле палатки, где продавались еда и напитки. Запах свежей собы и сладостей напомнил ему о том, что он проголодался. Очевидно, Байко тоже был голоден – он с аппетитом жевал сладкую рисовую булочку.
- Очень вкусная штука, Химура, - сообщил он с набитым ртом, - не хочешь попробовать?
Но Кеншин оттащил его от прилавка в сторону:
- Как только начнется спектакль, ваш покорный слуга переоденется, потом заберет в гостинице свои вещи и уйдет…
- Постой-ка, - перебил его Байко, - Об этом я и хотел с тобой поговорить…План немного изменился. Помнишь тех самураев, что видели тебя утром? Так вот, эти слухи, про то, что в городе видели сам-знаешь-кого, похоже, расползлись очень быстро. Не думаю, что многие в Миядзаки знали о «нем», но теперь точно знают. И если ты сунешься в гостиницу. могут быть неприятности…Так вот: можешь ты подождать еще с полчаса? Старик велел мне во время спектакля сбегать в гостиницу за нашими вещами. Он хотел, чтобы мы с тобой отогнали фургон к театру Сёдай –они там будут выступать завтра – и остались там ночевать. Если подождешь, что я принесу твои вещи, как только закончится антракт, и тебе даже не нужно будет появляться в городе.
Кеншин задумался. Ему нужно будет переодеться и смыть с лица краску – это займет не меньше пятнадцати минут…
- Да, спасибо, ваш покорный слуга подождет, - сказал он
- Отлично, - ответил Байко, - сейчас все войдут внутрь, и я побегу…
И он хлопнул Кеншина по плечу.
К несчастью, это заметила не слишком трезвая компания, покупавшая саке в одной из палаток. Для них это выглядело так, словно Байко обнимает симпатичную гейшу, и они стали смеяться и показывать на Кеншина пальцами.
Как только Кеншин направился в сторону театра, они пошли за ним. Для него не составило никакого труда сразу же почувствовать это, однако он никак не ожидал, что один из них полезет к нему обниматься. Кеншин вспомнил слова Рёске, что когда тот попробовал себя в качестве оннагата, начал еще больше уважать женщин за то, что им приходится терпеть, Теперь он, кажется, понимал, что Рёске имел в виду.
- Ребята, смотрите, какая крошка! И, кажется она свободна! – завопил один из пьяниц, - Эй, милашка, пойдешь с нами? Мы заплатим!
Кеншин отпихнул его руки, едва при этом не потеряв равновесие - его высокие гэта не слишком подходили для столь резких движений. Затем он закрыл лицо веером, изображая смущение – но назойливый ухажер не отставал, и снова попытался схватить его.. Кеншин отступил назад на пару шагов, хлопнул сложенным веером по руке пьяницы - впрочем, безуспешно, а затем точным движением ударил его веером под нижнюю челюсть. Тот взвыл от боли, но не отстал – на этот раз он вцепился Кеншину в плечи и полез целоваться. Кеншин снова попытался освободиться. Вот только этого ему сейчас и не хватало!
Самым низким голосом , на который был способен, он сказал:
- Я не гейша! Я Шиноске Первый, из актерской труппы!
Но его не стали слушать. Кое-как он вывернулся из неуклюжих объятий и пошел дальше..
Однако подгулявшая компания явно не желала оставить его в покое. Назойливый пьяница бросился за ним, крича «Чего ты ломаешься, мы же заплатим!»
Он снова попытался схватить Кеншина за руку, но тот увернулся.
- Я советую вам оставить меня в покое! – произнес Кеншин таким голосом, что у любого другого по спине бы побежали мурашки от ужаса. Но этот тип был слишком пьян, и плохо соображал. На этот раз он попытался схватить Кеншина за ворот кимоно.
Что там ему советовала Икуко в таких случаях? Защитить себя, но потом вести себя так, словно ничего не произошло? В ту же секунду Кеншин схватил пьяницу за протянутую руку и дернул на себя так, что тот перелетел через голову Кеншина и шлепнулся на землю. Он проделал это так быстро, что остальные, похоже, так и не поняли, что произошло. Они в изумлении уставились на Кеншина, который снова закрыл лицо веером и смущенно улыбнулся им так, словно ничего не случилось.
Это было уже слишком – вся компания попятилась от него и убежала прочь, позабыв о своем приятеле, который все еще барахтался на земле.
К Кеншину уже бежал Байко, а за ним – кто-то из охраны. Они услышали шум, и хотели узнать, что случилось.
- Он просто напился и упал, - сообщил Кеншин, указав на пьяницу веером, и вместе с Байко пошел за ворота, где стоял фургон.

@темы: Переводы, Химура Кеншин, Фэнфикшн

---

Фанфик "Неожиданный урок" глава 10 часть 2

[Himura_K]

Неожиданный урок"
автор-Conspirator
перевод - Himura_K
глава 10(2)

Вдруг Кеншин услышал звук шагов – это была Икуко. У него не было времени все спрятать – он даже не успел сложить письмо, когда она вошла. Увидев ее удивленное лицо, он поспешно сказал:
- Извините, ваш покорный слуга просто делал кое-какие пометки для своей роли..так, для памяти. Он полез в свой кошелек, и добавил:
- Ваш покорный слуга заплатит за бумагу, конечно…
- Что же, это очень разумно с вашей стороны – сделать пару пометок.
Она оттолкнула монету, которую он протянул ей:
- Да не нужно ничего платить! Я даже не думала, что вы так серьезно отнесетесь к своей роли…
Кеншин поскорее засунул письмо в рукав, изобразив при этом самую невинную улыбку. Икуко между тем вытащила уголек, белила и краску для губ.
Кеншин никак не мог отделаться от ощущения, что она наблюдает за ним. Из прошлого опыта он знал, что она очень проницательна, и запросто может угадать, о чем он думает. Он отлично умел скрывать свой Ки, и очень надеялся, что она не сможет уловить чувство вины за невольный обман.
Он вздохнул с облегчением, когда она сказала:
- Муж будет впечатлен, когда узнает, что вы так серьезно подготовились к выступлению…
Настало время накладывать грим. Кеншин уже раз прошел через это, и знал, чего ожидать – но все равно непроизвольно дернулся, когда рука Икуко приблизилась к его лицу.
Она покачала головой:
- Химура-сан, помните, что я говорила вам в прошлый раз? Это всего лишь моя рука, а не обнаженный меч.
Он призвал на помощь все свое самообладание, и больше не пошевелился, даже когда она стала накладывать слой холодных белил на его лицо и веки.
- Кстати, - снова заговорила она, продолжая размазывать белила по его лицу, - советую вам добавить кое-что к вашим заметкам. Сегодня после окончания пьесы вам еще придется раздавать автографы.
Автографы? А это еще что такое?
Кеншин вытаращил глаза, и Икуко вспомнила, что он никогда раньше не бывал в театре.
- Ох, неужели вам никто до сих пор не сказал? Сейчас объясню: возле театра будут палатки, где продаются сладости и сувениры – как на любом фестивале. И в одной из них будут продаваться веера с портретами Мужа и Сыновей.
После каждой пьесы там обычно собирается толпа поклонников и ждет, чтобы актеры вышли и расписались на этих веерах. К сожалению, вашего портрета там нет, но наверняка кто-нибудь, захочет, чтобы и вы поставили свое имя на его веере. Вы же помните свой псевдоним – Шиноске Первый? Вот так и напишете, и когда-нибудь веера с вашей подписью станут украшением чьей-нибудь коллекции. Итак, вы поняли – после пьесы вы подходите в палатке с веерами и раздаете автографы!
Кеншину захотелось вскочить и убежать – прямо сейчас. Он бы, возможно, так и поступил, если бы Икуко не держала его за голову.
Он собирался исчезнуть сразу после представления, но если ему придется еще раздавать какие-то автографы, это будет невозможно! Кроме того, он не был уверен, что его шрам не будет заметен, даже под слоем белил. Со сцены-то его не видно, а если кто-то подойдет совсем близко?
Зря он отказался в тот раз посмотреть на себя в зеркало…
- Пожалуйста, Икуко-доно…ваш покорный слуга не сможет….-попытался сказать он.
Но вышло что-то совершенно нечленораздельное, потому что она крепко держала его за щеки и подбородок. Конечно, она ничего не поняла.
- Да не волнуйтесь, Химура-сан. – засмеялась она. – Я пошлю Бьяко-тяна с вами, на случай, если кто-нибудь снова решит попросить вашей руки.
Наконец-то она отпустила его голову…
- Подождите…вы тогда сказали, нельзя выходить из образа…а что ваш покорный слуга должен был делать в такой ситуации?
Икуко засмеялась еще громче:
- Химура-сан, извините - какой вы смешной! Ну конечно, нельзя выходить из образа, но есть ведь исключения из этого правила! А если бы кто-нибудь решил ущипнуть вас за щеку…или еще что-нибудь похуже?!
Она отложила белила и взяла угольный карандаш:
- Давайте договоримся так: не выходить из образа, если нет никакой угрозы. Однажды Средний Сын выступал в качестве оннагата, и к нему пристал какой-то пьяный, и начал его хватать…за разные места. Средний Сын мило улыбнулся – а потом стукнул его веером..эээ..в самое уязвимое место. А потом просто спокойно пошел дальше, словно ничего не произошло. Поняли? По-моему, неплохой выход.
Если бы не толстый слой белил, Икуко бы точно заметила, что Кеншин сравнялся по цвету со своими волосами. Он и не думал, что актер-оннагата - столь опасное занятие!
Но, как бы там ни было, ему срочно нужно было найти способ избежать раздачи автографов…
Икуко заметила его волнение, но подумала, что это связано с ее рассказом, и поспешила его успокоить:
- Думаю, вам не стоит волноваться на этот счет сегодня. Из-за этих слухов о хитокири в городе, Симадзу-сама велел поставить своих людей на выходе из театра, чтобы охранять нас и зрителей. Так что сегодня все будут вести себя хорошо…
Кеншин оцепенел.
- Вы наверняка тоже слышали эти сплетни? – Икуко отложила карандаш и взяла краску для губ.
Но опустила руку, увидев, что Кеншин вдруг побледнел под стать белилам на своем лице.
- Я бы из-за этого тоже не тревожилась так сильно, - сказала она. – Они говорят, это тот самый хитокири, что терроризировал весь Киото во времена Бакумацу, когда мы еще там жили. Тот, которого называли Баттосай…Честно говоря, в те дни в Киото страшновато было жить. Говорили, что этот хитокири появляется из ниоткуда и исчезает в никуда, прежде, чем его успеют увидеть…Конечно, люди и из дому-то выйти боялись…
Она покачала головой, словно отгоняя неприятные мысли, и не заметила выражения лица Кеншина.
Он прекрасно знал, что его имя вызывало ужас у жителей Киото – но слышать это именно от Икуко было поистине невыносимо.
- Однако это все было давно - сказала она, опуская кисточку в грим, - война закончилась, и скорее всего, все эти слухи – просто чепуха. Муж тоже так считает. Старший Сын, конечно, думает. что это правда, и что этот хитокири где-то тут поблизости – но не стоит обращать на него внимания, он всегда такой. Да в любом случае, люди Симадзу-самы не допустят никаких инцидентов…
Она начала красить Кеншину губы. Теперь он вообще ничего не мог сказать – но, возможно, это было и к лучшему…
- И с чего вдруг эти слухи поползли? – размышляла она вслух, - Допустим, этот Баттосай действительно был хитокири, но ведь он был наш хитокири – я имею в виду, за Патриотов, - так что какой смысл ему убивать Симадзу-сама сейчас? Новое правительство его уважает, он был одним из первых дайме во всей Японии, кого сделали губернатором своих же собственных владений. Ведь многих других лишили их земель и заставили перебраться в Токио. И знаете, почему он потащил всю свою большую семью – да и нас тоже – сюда, в Миядзаки? Чтобы показать свою благодарность правительству и императору. Он очень ценит этот маленький храм – потому что он, вроде как, был построен самим императором тысячу лет назад…Ну посудите сами, зачем бы хитокири Исин Сиши его убивать?
Она отошла на шаг назад, чтобы полюбоваться на свою работу – и только сейчас заметила, что обычно добрый и мягкий взгляд фиолетовых глаз сменился жестким и напряженным…
- Но вы же не думаете, что Старший Сын прав? – спросила она, - Ведь не может быть, чтобы кого-нибудь убили прямо во время нашего спектакля?
Кеншин опустил глаза и усилием воли заставил себя чуть расслабиться:
- Время хитокири прошло, - сказал он самым спокойным голосом, каким только мог, - Симадзу-сама нечего бояться…
Икуко вздохнула с облегчением:
- Я рада, что вы так думаете, - сказала она, нахлобучивая на него парик и затягивая завязки, - В конце концов, вы сами мастер меча, и разбираетесь в подобных вещах..
Тут она потянулась за его костюмом, который, аккуратно сложенный, лежал рядом на скамье – и вдруг испуганно закричала.
Кеншин инстинктивно схватился за сакабато и вскочил на ноги, дабы защитить Икуко. Но тут же убрал руку с рукояти, увидев, что ее так напугало. Из рукава костюма выпала небольшая жаба. Она глянула на Кеншина, потом на Икуко – и ускакала прочь.
- Я знаю, чья это работа, - проворчала Икуко, - Это Средний Сын…Ну, я ему покажу!
Вся тревога вдруг куда-то улетучилась, и Кеншин с удивлением обнаружил, что улыбается. Рёске снова это сделал, ему каким-то образом опять удалось привести Кеншина в хорошее настроение.
- Нет, Икуко-доно, - сказал он, продолжая улыбаться, - Ваш покорный слуга разберется с ним сам….
Икуко засмеялась:
- Судя по всему, у вас уже есть план, верно?
Кеншин задумался на минуту, а потом спросил:
- Они все уже переоделись?
- Думаю, еще нет. А что? Вроде бы, пока еще репетируют…
Кеншин высунул голову из фургона, и вскоре увидел то, что искал – старый, кривой розовый куст. Он заметил его еще раньше, перед обедом.
- Икуко-доно, а что если отломить пару шипов от вон того куста и засунуть в парик Рёске-сана?
Она снова засмеялась:
- Отличная идея, Химура-сан! Предоставьте это мне.
Она быстро помогла ему надеть женское кимоно и завязала на нем оби, а затем вышла.
Через несколько минут из театра донесся возмущенный крик:
- Химура! Я знаю, это твоя работа! Погоди, вот я до тебя доберусь!
За криком последовали взрывы смеха.
- Прекрасно, - подумал Кеншин, выбираясь из фургона, - теперь Рёске тоже в нужном настроении для комедии.
Пора было присоединиться к остальным за кулисами, и он медленно и осторожно пошел к театру. Он все еще не слишком уверенно двигался в высоких гэта, поэтому все время смотрел себе под ноги, боясь споткнуться о корень, как это недавно сделал Бундзиро.
Но ему повезло – до театра он добрался вполне благополучно и ни разу не упал. У него не было ни малейшего сомнения, что он больше никогда в жизни не наденет эти неудобные деревянные штуки – его собственные дзори куда удобнее!
За кулисами снова было шумно и людно, но он все же нашел свободное место в дальнем углу и стал ждать. Он заметил, что все мужчины уже переоделись – но на веревке висело еще двенадцать костюмов. Шесть из них выглядели как рясы монахов, а шесть – как солдатские ги. На этих ги даже были какие-то гербы, но чьи, он не понял. Он знал, что Дайске и Рёске нужно будет сменить костюмы между комедией и «Кандзинтё»…и, может быть, они оба , и Ориноске, должны будут снова переодеться после второй пьесы…Но двенадцать костюмов сразу!
И тут до него дошло – двенадцать костюмов предназначены для статистов, их ведь тоже двенадцать! Он, конечно, помнил, что они скоро появятся. Но как-то не осознавал, где именно они будут находиться все это время…Ну конечно же, здесь, за кулисами! А он будет совсем близко от них, и, мало того, еще и безоружным!
Узнают или нет? Каким же он был дураком, что отказался смотреть на себя в зеркало! Видите ли, боялся увидеть себя в белилах и в парике…А теперь понятия не имел, насколько он узнаваем в этом гриме и костюме!
Норико присела рядом с ним и начала настраивать свой сямисен. Кеншин вежливо кивнул ей, стараясь при этом не слишком наклонять голову, чтобы не свалился парик.
Норико улыбнулась, кивнув в ответ:
- Химура-сама, вы выглядите отлично, как настоящая женщина. Моя свекровь хорошо потрудилась…
Опять «Химура-сама»? Только не это! Она начала его так называть после стычки с бандитами, и он каждый раз чувствовал себя крайне неловко.
- Пожалуйста, не называйте меня так! – попросил он
Она склонила голову:
- Хорошо, как пожелаете…
Она взяла несколько нот на сямисене, а потом отложила инструмент и спросила:
- Ну как, уже немного освоились со своей ролью? .Я знаю, с непривычки это очень трудно…
Кеншин чуть улыбнулся:
- Ваш покорный слуга так и не отважился посмотреть на себя в зеркало.
Норико тихо рассмеялась:
- Свекровь рассказывала мне…А сейчас не хотите ли взглянуть?
Она зашла за ширму и вернулась оттуда с зеркалом. Кеншин зажмурился, сделал глубокий вдох – и глянул в зеркало. Оттуда на него смотрело совершенно чужое лицо, с его собственными глазами, но все равно чужое.
У него возникло то же странное чувство нереальности происходящего, что и в прошлый раз. Но он заставил себя снова посмотреть в зеркало, особенно на свою левую щеку. Как он и боялся, края шрама все же были чуть видны даже сквозь белила. Впрочем, для того, чтобы это разглядеть, нужно было подойти очень близко.
- Совсем не похоже на меня, - наконец сказал он, возвращая Норико зеркало.
- Да, Химура-сан, - улыбнулась она, - совсем на вас не похоже. Надеюсь, вы не смущены этим?
- Нет-нет, - сказал Кеншин, - Правда, когда тот крестьянин сделал мне предложение…
Норико засмеялась и снова взяла сямисен:
- Я понимаю вас – Мужу делали подобные предложения много раз. Это так смешно!
Она встала, собираясь уходить:
- Мне пора. Удачи, Химура-сан. Вы оказали нам неоценимую помощь, что согласились выступать на сцене. Мы очень благодарны вам за это.
Она поклонилась и ушла, чтобы присоединиться к другим женщинам на сцене. Кеншин проводил ее глазами.
Норико была первой, кто позволил ему почувствовать себя в этой семье своим. Он был благодарен ей за это, и подумал, что Энноске – очень счастливый человек, раз у него такая жена.
Теперь оставалось лишь сидеть и ждать, и Кеншин начал обдумывать, как бы ему незаметно исчезнуть. Его предыдущий план – сбежать сразу после своей пьесы – провалился, тогда, может быть, сделать это чуть позже, когда начнется драма? Дольше ждать нельзя, тогда ему вообще не удастся уйти.
Тем временем, заиграла музыка, и, судя по шуму, начали собираться зрители.
Скоро на сцену. Кеншин на секунду закрыл глаза, сосредоточившись на своей роли…
И тут же почувствовала Ки сразу нескольких мечников, и они приближались. Он посмотрел на заднюю дверь, и увидел, что в театр входят статисты. Кеншин вскочил, рука дернулась к сакабато, которого на поясе больше не было – хорошо, что он вовремя взял себя в руки и замаскировал нечаянное движение вежливым поклоном. Ведь все эти люди видели пред собой женщину! Но на всякий случай передвинулся в самый дальний угол и постарался как можно лучше замаскировать свой Ки.
Дайске и Ориноске встретили статистов у дверей, чтобы дать последние указания. Это дало Кеншину возможность получше рассмотреть всех. К счастью, никого из них не было на той встрече между представителем Симадзу-самы и Кацурой, где Кеншин был телохранителем Кацуры. Наконец-то, хоть какая-то удача…
С другой стороны, он чувствовал, что все эти люди – отличные воины, и обмануть их не так просто. Интересно, кто из них тот самый Озава, который хочет отомстить? Он так и не смог угадать…
Дайске показал статистам костюмы и велел им собраться за кулисами сразу после первой пьесы. Затем они ушли.
Впрочем, ушли они недалеко. Небольшая группа стояла прямо возле выхода, и Кеншин прекрасно мог слышать через стену, о чем они говорят.
Поначалу разговор шел о чьих-то похождениях в «веселых кварталах», потом еще о чем-то – в общем, обычная болтовня…Кеншин слегка отвлекся, но тут до него донеслось что-то о «странной женщине» за кулисами. Он тут же вскочил и навострил уши…
- Заметили ее? – спросил один из статистов. – Такая милашка, но странная – у нее совсем нет Ки.
- Юкио-кун, - засмеялся кто-то, - разве не знаешь – у женщин его и нет!
Снова смех. Потом первый сказал:
- Вот женишься, тогда поймешь, что это не так…Все равно, с ней что-то не так…только не могу понять, что именно…
Опять взрыв смеха:
- Удивляешься, что она на тебя не запала сразу? Во дурак – это же не настоящая женщина, это мужчина, их оннагата!
Все дружно заржали.
- Чего? По мне, так он слишком мелкий и хрупкий, чтоб быть мужчиной!
- Ты потише, думай, что говоришь, - с притворным испугом заметил еще кто-то, - Это же те самые актеры, что отделали целую шайку бандитов – а там, между прочим, были самураи и даже ниндзя!
- Может, это она…то есть, он – своим веером? – засмеялся еще один
- И все равно – это как-то ненормально, чтоб у человека совсем не было Ки, - продолжал бубнить тот, кого называли Юкио, - Мне это не нравится.
- Может, быть, она…то есть, он его прячет – боится Хитокири Баттосая? – предположил еще один голос
- Тихо, Хару-кун! – шикнул на него товарищ, - если они услышат, то у нас будут неприятности.
Голоса начали удаляться – они, наконец-то, ушли.
Ничего себе! «Милашка»? «Слишком мелкий и хрупкий»? Кеншин не знал, обижаться ему или радоваться…Наверное, все же стоило радоваться – никто уж точно не подумает, что «милашка» и есть Хитокири Баттосай…
А что если сбежать прямо в костюме?
Но он тут же отказался от этой идеи. Во-первых, некуда девать сакабато, во-вторых, если он украдет у них костюм, то никогда этого себе не простит…
Нет, хватит с него того, что его не узнают здесь, в театре. А дальше остается положиться на собственную быстроту и на удачу..
Мимо него к сцене пробежали мальчики, все четверо – очевидно, сейчас был их выход. Его пьеса должна была начаться сразу после их выступления.
Вслед за ними вошел Рёске и направился к нему – наверное, чтобы сообщить о начале представления. И Кеншин, наконец, принял окончательное решение – он отыграет свою роль, раздаст автографы, а потом нужно будет быстро освободиться от костюма, взять свой мешок в гостинице – и исчезнуть, не забыв оставить где-нибудь на видном месте письмо для Озавы-сана. Потом он спрячется в лесу, и дождется полуночи – это, наверное, будет не так уж сложно.
- Ну что, уже пора? – спросил он у Рёске так, словно ничего не происходило
Рёске хитро улыбнулся:
- Это еще не все, Химура, - сказал он, - Будь уверен, я еще отплачу тебе, готовься!
Значит, Рёске задумал какой-то розыгрыш, возможно, прямо во время спектакля?
Кеншин улыбнулся. Отлично. Пусть так и будет, несмотря на волнение и тревогу, даже на прошлое, что догоняло его снова и снова, он сделает то, что хотел – получит удовольствие от этого последнего выступления, потом будет, что вспомнить!
Тут пришел Дайске и позвал их – мальчики уже почти закончили, скоро должен был начаться спектакль.
В комнате остались только Ориноске и Энноске, не считая маленькой Номи, которая сидела у отца на коленях. Ориноске снял ее и поставил на пол.. Потом он наклонился к уху брата и сказал:
- Думаю, ты понимаешь – сейчас самое время, чтобы кто-то другой встал во главе этой семьи?
Энноске снова подхватил Номи и усадил на прежнее место:
- Даже не начинай снова… Отец разрешил тебе уехать – разве этого не достаточно?
Ориноске снова снял Номи с колен отца и строго сказал ей:
- Иди отсюда, поиграй где-нибудь еще…
- Дело не только в его глупом решении не возвращаться в Киото. Впрочем, тебе настолько наплевать на свой успех, что ты не поймешь, как это плохо для нас…Но если бы он не потащил нас в это дурацкое путешествие, то ты бы не сидел сейчас в этом кресле со сломанной ногой, а выступал бы на сцене! А чего стоит его решение взять с собой этого так называемого «бродягу»! Этот человек – убийца! Отец подверг наши жизни опасности, ты понимаешь это или нет? Это его худшая и непростительная ошибка!
Энноске схватил костыли и встал, оказавшись лицом к лицу с братом:
- «Этот человек» спас мне жизнь, если ты помнишь! – сердито заявил он, - И хоть ты кричишь на каждом углу, как замечательно владеешь мечом, но не ты вчера защитил нас от этих бандитов! А я считаю, что Отец совершенно прав, и поддерживаю все его решения, в том числе и то, чтобы остаться в Кагосиме!
Он заковылял туда, где сидела расстроенная Номи, чтобы успокоить ее, но Ориноске схватил его за плечо:
- А если я докажу, что прав? Что этот ваш бродяга не просто убийца, но самый известный и самый опасный убийца во всей Японии?
Энноске пожал плечами:
- Вот докажешь – тогда и поговорим.
И пошел к дочери.
- Сегодня! – крикнул ему вслед Ориноске, - Сегодня вечером у меня будут все доказательства! Тогда ты поддержишь меня, и эта семья, наконец, получит достойного главу!
Энноске не стал отвечать – только отмахнулся.
Ориноске возмущенно фыркнул и побежал на сцену – его обязанностью было объявить начало первой пьесы..

@темы: Переводы, Химура Кеншин, Фэнфикшн

---

Собственно, еще раз приглашаю всех желающих

[Кин Ри]

Яоя не будет.

---

Фанфик "Неожиданный урок" глава 10 часть 1

[Himura_K]

Неожиданный урок"
автор-Conspirator
перевод - Himura_K
глава 10(1)
Жизнь бродяги всегда полна неожиданностей. За время своих странствий Кеншин уже привык полагаться на милость тех, кто соглашался дать ему хоть какую-нибудь работу. Таким образом, ему довелось поработать в качестве повара, судомойки, помощника кузнеца, подмастерья у ремесленника, сезонного работника в поле, и однажды даже няньки для малышей-близнецов. Но никогда в жизни он не мог себе представить, что однажды ему придется выйти на театральную сцену, тем более – в качестве оннагата. Поначалу он упирался, как только мог, но когда он все-таки оказался на сцене перед публикой, то вдруг понял, что Икуко была права – это действительно здорово, когда благодаря тебе люди радуются и смеются. Да и самому смеяться тоже было здорово, хоть и непривычно. Ему оставалось провести с этой странной семьей всего несколько часов – потом нужно будет исчезнуть, но он решил, что раз так, то ничто не сможет помешать ему получить удовольствие от этого последнего выступления.
Поэтому, когда они с Байко вошли во дворик позади театра, у Кеншина на губах была улыбка, притом вполне искренняя. Впрочем, она вскоре исчезла . Как только они вошли, Икуко сердито сунула им в руки бенто и велела есть побыстрее. Все остальные тоже были чем-то недовольны.
- Где вы были так долго? – воскликнул Рёске, - Химура, когда ты сказал, что пойдешь потренируешься. я думал, что ты будешь где-нибудь поблизости! Мы тебя обыскались. Ты знаешь, сколько сейчас времени?
Кеншин растерялся – все взгляды сейчас были устремлены на него. А Ориноске еще и презрительно фыркнул.
Кеншин почувствовал себя очень неловко – как ребенок, который заигрался на улице, опоздал домой, и теперь ожидает нотации от родителей.. Но он уже обещал себе – ничто не должно испортить ему радость от последнего выступления. Поэтому он снова натянул на лицо улыбку. .
- Пожалуйста, простите, - сказал он, низко поклонившись, - В конце этой тропы есть обрыв, откуда открывается вид на пляж и море. Там было так красиво, что ваш покорный слуга засмотрелся и потерял счет времени…
Из-под упавшей на глаза длинной челки он следил за их реакцией, и обнаружил, что сердитые лица стали более доброжелательными. И в очередной раз удивился, насколько одна лишь дурацкая улыбка может исправить дело.
- Пляж?! – обрадовался семилетний Сабуро, сын Рёске, - Мама, пойдем к морю! Там, наверное, куча ракушек! Мама, пойдем, ну пожалуйста!
К его мольбам тут же присоединились его младший брат Ода и маленькая Номи, дочка Энноске.
Мэй посмотрела на мужа, тот на отца, а Дайске согласно кивнул.
- Хорошо, - сказала она, - Завтра утром сходим туда.
Дети радостно завизжали, а Номи бросилась к Кеншину и обняла его так крепко, что он едва не выронил свой обед.
- Кен-сан, вы ведь тоже пойдете с нами?
- В другой раз, - улыбнулся он.
И подумал, что будет очень скучать по этим детишкам.
Предвкушая интересную прогулку, дети оживились. В эти четыре дня им пришлось нелегко, а энергия требовала выхода, и утихомирить их, похоже, было невозможно.
- Дети! – воскликнул Дайске притворно-строгим голосом, - Тише! Прекратите сейчас же!
На минуту воцарилась тишина, нарушаемая только сдавленным хихиканьем Бьяко.
Дайске нахмурил брови:
- Дорогая Невестка, забери этих крикунов куда-нибудь, иначе они познают весь ужас гнева своего деда!
Все снова засмеялись, и, к счастью, опоздание Кеншина было забыто.
Дайске, похоже, был в отличном настроении. Когда женщины и дети ушли, он сказал остальным:
- Хотелось бы с вами кое-что обсудить, господа. Оказывается, за голову тех вчерашних бандитов была назначена неплохая цена. И теперь мы, поскольку поймали их, получим вознаграждение от правительства!
Он сделал паузу, наблюдая за удивленными лицами слушателей, и, обернувшись к Ориноске, добавил:
- Вот о чем мы говорили с секретарем Симадзу-самы.
- Вознаграждение, - продолжал он, - очень приличное. Оно позволит всем нам, включая нашу охрану и даже лошадь с фургоном, добраться до Кагосимы на пароме. И после этого останется внушительная сумма, которую мы разделим между нами шестерыми. Если бы не вы, - тут он церемонно поклонился Кеншину и Байко, - нас бы, возможно, не было в живых сегодня.
Оба уставились на Дайске, не веря своим ушам. Байко так и сидел с набитым ртом, не зная, проглотить сначала еду или ответить на поклон. Кеншин замер с палочками на полдороге ко рту…Вознаграждение? За драку? Нет, нет, Только не это!
- Вознаграждение, надо же , - удивился Рёске, - Кто бы мог подумать, что оно достанется труппе актеров!
- Ну, среди нас есть и профессионалы, - заметил Энноске, кивнув в сторону Кеншина и Байко.
- И даже в большей степени, чем вы думаете, - проворчал Ориноске, буравя Кеншина взглядом.
- Так что, все согласны? – спросил Дайске, - используем часть денег для возвращения в Кагосиму, а остальное разделим на шесть частей?
- Делай, что хочешь, - с отвращением произнес Ориноске, - Мне уже надоело указывать тебе на твои ошибки.
С этими словами он встал и пошел прочь.
- О чем это он, черт возьми..- начал было Дайске, но Рёске сказал:
- Да пусть идет. По мне, так все правильно. Верно, Брат?
Энноске согласно кивнул, как и Байко, а Кеншин все еще не мог выдавить ни слова.
Разве он мог на такое согласиться?
В конце концов, он отложил палочки и сказал:
- Это очень любезно с вашей стороны, но ваш покорный слуга никак…
Тут он почувствовал сильный тычок под ребра и замолчал.
- Да, это очень любезно с вашей стороны, - вмешался Байко, - Спасибо, мы с удовольствием примем эту награду – правда, Химура?
- Но…
Он снова двинул Кеншина локтем и прошипел ему на ухо:
- Просто заткнись и улыбайся!
Кеншин последовал его совету и кивнул.
- Вот и отлично! – сказал Дайске, - Думаю, это хорошая новость перед выступлением – а теперь за работу, нам осталось менее двух часов! Байко-сан, вы покажете торговцам сувенирами и сладостями, куда им встать, когда они прибудут. Химура-сан и Средний Сын, а вы подготовьте сцену для своей пьесы. Жена скоро придет и загримирует вас. Остальные, достаньте костюмы и развесьте их за сценой. Последняя репетиция через сорок пять минут!
Сделав указания, Дайске ушел, а сыновья последовали за ним.
- И какого черта ты вылез с этим « я не могу принять эту награду»? – напустился на Кеншина Байко, когда они остались одни, - Хочешь привлечь к себе побольше внимания? Большей глупости невозможно и придумать!
- Вы не понимаете, - возразил Кеншин, - Ваш покорный слуга не может принять деньги за то, что обнажал свой меч!
Байко тяжело вздохнул:
- Химура, - со всем возможным терпением начал он, - тебя вот-вот узнают, а ты стараешься этого избежать, верно?
- Да…
- И ты собираешься исчезнуть сразу после того, как отыграешь свою роль, так?
- Так.
Байко снова вздохнул. Что же он так тормозит сегодня!
- Ну тогда чего ты беспокоишься, а? Все равно тебя уже не будет здесь, когда они начнут раздавать деньги!
- Да, верно…
- И это все, что ты можешь сказать, Химура? Послушай, тебя здесь уже не будет, но я-то буду. И деньги мне очень нужны, но если они прознают, что я скрывал здесь Хитокири Батт…
Кеншин схватил Байко за руку, заставив того замолчать на полуслове, и приложил палец к губам. Через секунду Рёске высунул голову из-за сцены и сказал:
- Быстрее, быстрее! Торговцы уже здесь, а ты, Химура, помоги мне на сцене!
- Уже идем! – откликнулся за обоих Байко. Когда голова Рёске скрылась, он повернулся к Кеншину и тих сказал:
- Может быть, тебе все-таки уйти прямо сейчас? Они что-нибудь придумают со своим спектаклем…у них еще полно времени….
Байко старался говорить спокойно, но Кеншин понимал – он очень тревожится, что что-то может случиться, как только появятся статисты.
- Все в порядке, - успокоил его Кеншин, - Даже если кто-то из них меня узнает, они не рискнут разбираться со мной во время спектакля. В любом случае, ваш покорный слуга должен сдержать обещание, данное Дайске-доно. Я уйду, как только мое выступление закончится, все будут слишком заняты, чтобы это заметить…
- Байко, где ты там! Немедленно иди сюда!
Это был голос Ориноске, очень раздраженный. Похоже, наш индюк сегодня в плохом настроении, подумал Байко.
- Мне надо идти, - сказал он, - обещай, что прежде, чем уйдешь, попрощаешься со мной…
Кеншин удивился. Подобной просьбы он еще не слышал.
- Хорошо, но где я вас найду?
- Да где-нибудь тут, если я не найду тебя первым, - сказал Байко, - И помни: сейчас чем меньше открываешь рот, тем лучше…
И он побежал во двор, где его ждал Ориноске.
За кулисами старого театра было достаточно места. чтобы разместить дюжину актеров, сценические костюмы и музыкантов с их инструментами, да еще оставалось место для пары сундуков с реквизитом.
Когда Кеншин заходил сюда до обеда. комната показалась ему пустой. но сейчас тут яблоку негде было упасть. В углу Бьяко, Сабуро и Ода переодевались в костюмы акробатов, с помощью Мияко. Норико разложила ширму и повесила на нее свой костюм для танца. Бундзиро стоял на одном из сундуков, а Икуко подшивала прямо на нем кимоно, которое было ему велико. Через все помещение тянулась длинная веревка, на которую Дайске и Ориноске развешивали костюмы – большую часть из них Кеншин уже видел на представлении в том маленьком городке..
Но когда он увидел, чем занимается Мэй, то просто застыл на месте. Она вытащила четыре коврика и четыре низких столика и водрузила на каждый…по голове. Лица у них были раскрашены, и на каждой был парик. Для нее, похоже, это было привычным и обыденным делом – но у Кеншина эти головы немедленно вызвали воспоминания о черных конвертах и о том, с каким звуком голова отделяется от тела.
Мэй заметила, куда он смотрит, и сказала:
- Это я раскрасила лица. Как думаете. хорошо получилось?
Ее вопрос вернул Кеншина в реальность.
- Д..да. – выдавил он, пытаясь поскорее выбросить из головы неприятные воспоминания - очень натурально получилось
Мэй смутилась:
- По-моему, Муж получился красивее всех, - прошептала она и, покраснев, полезла в сундук за зеркалами и коробочками с гримом.
Кеншин поспешно отвернулся и пошел к коробкам с реквизитом, стоявшим возле лестницы. Здесь стоял длинный «оружейный» ящик, который привел его в такое замешательство в первый день, а также несколько коробок с самыми разными вещами – от мисок и горшков до декораций к драме «Кандзинтё» …Он взял коробку с посудой и потащил на сцену.
Рёске измерил шагами сцену, прежде чем начать расставлять реквизит, и показал Кеншину. чтобы он занялся тем же в дальнем конце сцены, возле «очага». Открыть коробку и расставить утварь не заняло много времени, и Кеншин пошел за следующей коробкой. Вскоре почти весь реквизит стоял на местах. Проверив, все ли стоит правильно, Рёске спросил:
- Ну что, Химура, не жалеешь, что согласился попробовать себя в качестве актера?
- Жалею? Нет..честно говоря, мне, наверное, даже понравилось…- ответил Кеншин
- Учитывая то, как ты боялся публики в первый раз, звучит неплохо. Похоже, ты, наконец, избавился от своего страха..
- Ваш покорный слуга просто не привык к тому. чтобы на него смотрело сразу так много людей. – признался Кеншин.
Он также не привык к тому, чтобы люди, глядя на него, смеялись, а не дрожали от страха – но об этом Рёске знать было вовсе не нужно.
- В любом случае, не думаю, что вам придется использовать ваше..средство.
- Средство? А, ты про Волшебный Щипок за ягодицы? Ну да, безотказно работает! - засмеялся Рёске, - На самом деле, Химура, у тебя выдающиеся способности. Из тебя бы получился прекрасный актер. Тебе бы следовало стать учеником в нашей театральной школе, когда мы вернемся в Кагосиму. Боюсь, что твой голос недостаточно низок для того, чтобы играть мужские роли, но в качестве оннагата. ты бы определенно имел успех.
Кеншин поперхнулся. Почему это Рёске решил, будто с его голосом что-то не так?
- Нет, ваш покорный слуга не актер, - ответил он самым низким голосом, на который был способен.
Рёске усмехнулся:
- Да брось, Химура – чем, по-твоему, ты занимался все время, что путешествуешь с нами? С таким талантом обращаться с мечом, как у тебя, ты ведь и сам понимаешь, что ты не обычный бродяга – а между тем, убедил всех нас, даже Отца, в том, что ты такой, как все. Если это не называется актерским талантом, то я съем свою шляпу! А посмотреть, как ты держишься – знаешь ли, двигаться с такой грацией и достоинством люди учатся долгие годы, а у тебя уже все это есть! Получается, тебе остается только научиться особенностям диалогов театра кабуки. И всё!
Кеншин, конечно, не собирался объяснять, почему он никак не может согласиться на это странное предложение. Поэтому он решил воспользоваться советом Байко – просто похлопал глазами и произнес «Оро»?
- Да я серьезно, Химура! – воскликнул Рёске, - Поехали с нами! Я уверен, тебя ждет успех! В конце концов, подумай, что ты теряешь?
Кеншин растерялся. Что он мог возразить, не упоминая о том, что собирается исчезнуть прямо после спектакля?
- Ваш покорный слуга вряд ли сможет заплатить за эти уроки, - наконец выдавил он
- Сможешь, когда получишь свое вознаграждение, - отмахнулся Рёске, - Да кроме того, можешь взамен обучить нас своей боевой технике. Это же выглядело потрясающе – как ты вчера разобрался с этими бандитами! Если бы мы могли изобразить на сцене что-то подобное, публика с ума сошла бы от восторга!
Теперь неприятного разговора было еще труднее избежать…
- А чем вам не нравится ваш собственный стиль, Коген Итто-Рю? – спросил Кеншин, - В нем ведь тоже много прыжков и красивых движений?
- Ну, это совсем не то, - возразил Рёске, - Куда менее эффектно выглядит. К тому же, ты сказал, что твой стиль из времен Сэнгоку – а у нас куча пьес как раз про эту эпоху.
Возникла неловкая пауза., и даже Рёске почувствовал напряжение, как бы повисшее в воздухе…
- Стиль, который вам так хотелось бы изучить, слишком смертоносен, - произнес Кеншин холодным и бесстрастным голосом, таким, что Рёске даже опешил, - Ему нет места в мирной эпохе Мэйдзи. Так что, простите, ваш покорный слуга не может никому передать эти знания. Он лучше унесет их с собой в могилу.
Эта речь была настолько не в характере того Кеншина, которого знал Рёске, что он не нашелся, что ответить, и просто стоял и смотрел, как Кеншин исчезает за дверью.
- Черт возьми, - пробормотал Рёске себе под нос, - Я же собирался спросить, может ли подобную технику использовать хитокири…а то ходят все эти слухи…

Кеншин мысленно ругал себя последними словами, направляясь за кулисы. Надо же было так облениться и растерять остатки бдительности! Эти люди были не просто добры к нему – они считали его за своего. С ними ему было легко и хорошо, и он непозволительно расслабился. Если бы он был внимательнее, то наверняка смог бы прочитать Ки Рёске еще до того, как тот начал задавать вопросы. Он понял бы, что Рёске почти разгадал его секрет, и хочет научиться тому, чему он, Кеншин, никогда не станет никого учить…Он бы все это почувствовал, прежде, чем его застали врасплох!
Сделав самое бесстрастное лицо, он направился к выходу из театра, проталкиваясь сквозь людей, костюмы и декорации. Кажется, Икуко окликнула его, но он не обернулся и продолжал идти, не желая, чтобы с ним кто-нибудь заговорил, пока он не возьмет себя в руки.
Фургон стоял за театром, и Кеншин пошел туда и спрятался за ним – по крайней мере, здесь его никто не мог заметить. Он прислонился к колесу и закрыл глаза, а потом медленно сполз на землю, и так еще долго сидел, обхватив голову руками.
Неужели он был так наивен, что посмел мечтать, будто сможет остаться с этой семьей надолго?
После своего прошлого, полного крови и убийств, настолько не похожего на их жизнь?
Он так завидовал их беззаботному существованию, где бой на мечах – всего лишь часть пьесы, а месть означает просто покинуть семью и уехать в Киото. Он никогда не сможет так жить, прошлое ему не позволит!
Он вспомнил, как в первый день Икуко попыталась забрать у него меч, чтобы примерить на него костюм, и он инстинктивно вцепился в ее запястье, словно она была врагом. Он вспомнил, как напугал Бундзиро своей речью о том, что чувствуешь, когда убиваешь. И лицо того же Бундзиро, когда он увидел бесчувственные тела бандитов, поверженных Кеншином..
Байко был прав – он искалечен навсегда своим прошлым. Даже сейчас, после трех лет странствий, после трех лет попыток забыть, кем он был, он все еще не был уверен, что сможет полностью контролировать инстинкты хитокири.
Он поднялся на ноги, кое-как совладав с собой, но так и не успокоившись полностью, и сосредоточился, стараясь уловить Ки тех, кто находился в театре. Он уже неплохо знал эту семью, так что был в состоянии отличить их Ки (по крайней мере, мужские) друг от друга.
Все как обычно – разве что странное ощущение мрачного торжества, исходившее от Ориноске. Возможно, это из-за того, что он победил отца в споре…Но, сосредоточившись на нем, Кеншин уловил совсем другое – ощущение, что он готовит кому-то ловушку. И скорее всего, это касалось самого Кеншина. Похоже, Ориноске таки разузнал, кто он такой…
Байко говорил, что те статисты не успели никому рассказать о Хитокири Баттосае, Дайске запретил им…А что, если Байко ошибался?

Потом он почувствовал, что кто-то идет от театра к фургону, где он прятался – один из мальчиков…Он сделал шаг в сторону и увидел Бундзиро, уже в сценической одежде.
- Кеншин-сан, где вы? – позвал мальчик,
Обнаружив, наконец, Кеншина, Бундзиро побежал к нему, но споткнулся о древесный корень и едва не упал. Падая, он замахал руками, чтобы удержать равновесие, и случайно задел раненое плечо Кеншина.. Кеншин поймал его и не дал упасть, но невольно вскрикнул от боли.
- О нет, простите, простите, Кеншин-сан!- стал извиняться Бундзиро, - Простите, что я причинил вам боль. Дедушка послал меня узнать, с вами все в порядке?
Кеншин вымученно улыбнулся:
- Да, ваш покорный слуга в полном порядке, - сказал он (хоть на самом деле это было не так), - Наверное, уже нужно идти гримироваться….
Бундзиро его не слушал – он с ужасом смотрел на плечо Кеншина.
Кеншин тоже посмотрел туда и увидел небольшое пятно крови на своем ги. Как он и предполагал, свежая рана снова открылась от нечаянного толчка.
- Кеншин-сан, я не хотел, простите, простите, пожалуйста, - забормотал Бундзиро, - Бабушка убьет меня, когда узнает…
Кеншин взял мальчика за плечи и повернул к себе…
- Всё в порядке, Бундзиро, не нужно волноваться. Это не такая уж серьезная рана…Просто скажи своей бабушке, что я буду через несколько минут – вряд ли она будет довольна, если я запачкаю кровью ваш костюм.
- Хорошо, - Бундзиро кивнул и убежал.
Между тем, Кеншин запустил руку под свое ги и пощупал рану. К его облегчению, выяснилось, что кровь лишь слегка сочится, а не течет. У него не было с собой свежих бинтов, они остались в гостинице – была только крошечная баночка заживляющего бальзама, спрятанная в рукаве. Он надеялся, что ему повезет, и кровь остановится быстро, быстрее, чем промокнет повязка. Поэтому он побыстрее забрался в фургон, снял ги и начал разматывать повязку на плече.
В фургон ворвался порыв холодного ветра. Даже здесь, на юге, уже чувствовалось дыхание приближающейся зимы. и Кеншин подумал, что неплохо было бы купить себе хаори, пока не стало совсем холодно.
Сняв повязку, он заметил, что кровь все же идет сильно – ему просто повезло, что бинты не успели промокнуть. Сама ранка от сюрикена была очень маленькой, но Байко, выпуская из нее отравленную кровь, резанул по ней от души. Эта рана была достаточно длинной и глубокой.
Кеншин оторвал кусок бинта и сильно прижал его к ране. Ему очень не хотелось бы привлекать к себе излишнее внимание, но это обязательно случится, если кровь не остановится быстро – ведь все наверняка уже ждут его…
Он еще раз выругал себя за то, что не захватил с собой никаких медикаментов – но кто же знал, что такое случится?
Икуко вошла как раз в тот момент, когда он в очередной раз отнял бинт от печа, чтобы посмотреть, остановилось ли кровотечение. Он попытался снова прикрыть рану. но Икуко остановила его.
- Дайте-ка, я посмотрю…Ай-яй-яй, что за несносный мальчишка!
- Бундзиро не виноват! – заступился за мальчика Кеншин, - Он просто споткнулся и упал!
Он снова прижал бинт к ране:
- Ваш покорный слуга в порядке, не волнуйтесь…
Икуко порылась в каком-то ящике и принесла большой кусок ткани:
- Это посудное полотенце. Оно чистое, и у нас еще много таких. Так что его не жалко порвать на бинты. А теперь отпустите руку и дайте мне глянуть на вашу рану.
Кеншин не удержался от улыбки и предоставил себя ее заботам.
Она налила воды в миску, опустила туда полоску ткани и сосредоточенно стала промывать рану:
- По-моему, я делала то же самое только вчера, - сказал она.
Кеншин удивленно глянул на нее. Оказывается, это она накладывала ему повязку вчера – он не помнил этого и полагал, что это был Байко.
- Вы удивлены? – засмеялась она, - будучи матерью троих мальчишек и бабушкой еще четверых, я уже стала в этом деле профессионалом!
За считанные минуты она обработала рану, и кровь , наконец остановилась. Кеншин подал ей баночку с мазью. Она втирала ее в рану очень осторожно и нежно, не то, что привычные Кеншину военные доктора, которые всегда действовали быстро и грубо.
- ну вот. – сказала она, - Готово. Теперь просто посидите здесь и отдохните. Мне нужно дошить костюм для Бундзиро-тяна. Младший Сын выйдет на сцену в антракте, а Бундзиро будет катить его кресло. Как только я закончу с этим, будем гримироваться .
- То есть, ваш покорный слуга не должен будет идти туда, за сцену? – спросил Кеншин ей вслед
Отлично, если так. Ему очень не хотелось снова видеть эти «отрубленные» головы, вызывающие неприятные воспоминания.
- Нет, я загримирую вас прямо здесь, - сказал она, - Я помню – вы чувствуете себя неловко, когда вокруг толпится народ.
И она ушла.
- Удивительно, как она это запомнила! – подумал Кеншин.
Без сомнения, по ней он тоже будет скучать…
Он взял свой ги и опустил окровавленное место в миску с водой, чтобы застирать пятно. Оттирая кровь, он глянул по сторонам и заметил оставленные Ориноске письменные принадлежности.
Прекрасно, самое время написать письмо человеку, который так жаждет ему отомстить. Икуко еще какое-то время будет занята шитьем, остальные готовятся к спектаклю, и больше сюда не заглянут. Он выжал ги и надел его, а затем открыл коробку, капнул несколько капель воды на чернильный камень и взял кисточку и листок бумаги из той же коробки. У него было мало времени, писать нужно было быстро:

« Озава-сан,
Я тот человек, кого вы ищете, кто отнял жизнь вашего брата в Кинмон но Хэн. Он погиб с честью, защищая нашего императора. Я сожалею о содеянном, но я выполнял приказ моего командира, как это положено военному. С тех пор ваш покорный слуга дал клятву больше не убивать, и посвятил свою жизнь тому. чтобы искупить свою вину за жизни, отнятые его клинком. Если, зная это, вы все же настаиваете на том, чтобы месть свершилась, я буду ждать вас в полночь в конце тропы, ведущей от храма Миядзаки Дзингу к обрыву.
Тот, кто раньше был известен, как Хитокири Баттосай.

Он вздрогнул, написав это ненавистное имя…Если бы оно могло исчезнуть в земле, как кости тех, кого он когда-то убил….

@темы: Переводы, Химура Кеншин, Фэнфикшн

---

Продолжение, кажется, это будет цикл.

[ДайСё]

Название: "Ох, рано встаёт охрана..." или сложности работы телохранителя
Автор: ДайСё
Бета: самобеттинг
Жанр: трудовые будни, юмор
Персонажи: Кацура Когоро, Химура Кеншин, Такасуги Синсаку
Рейтинг: G
Размещение: только с разрешения и с предоставлением ссылки на куда утырили
Предупреждение: ООС, АУ от OVA-1.
Саммари: Все видели в аниме/манге, как Кеншин спокойно спит, прислонившись к стене и обняв меч? Вот про это тут и будет.
Дискламер: Все персонажи принадлежат Японии. Шило в неудобосказуемом месте принадлежит Кацуре, и мы не завидуем тому, кто попытается отобрать. Трава - и та на земле выросла.

кусок номер четыре

Химура уже где-то с неделю сопровождал Кацуру. За это время они успели не один раз прочесать город и даже убежать от шинсеновского патруля, во время чего Кацура по достоинству оценил скорость телохранителя и его умение думать на бегу (видимо, Такасуги научил). Кацура пришёл к парадоксальному выводу: этот телохранитель ему не мешает! Правда, серьёзных дел ещё не было… но и во время рутины тоже не мешать важно.
Но была в нём одна странность, которую Кацура смог сформулировать только через неделю.
Кацура ни разу не видел Химуру спящим. А ведь они почти постоянно были вместе! Но даже по ночам Химура явно не спал: садился в угол, сворачивался чуть ли не в клубочек вокруг собственного меча и замирал. Именно замирал, потому что спящий человек просто не может так быстро вскинуться, если у Кацуры вдруг сбивается дыхание. Или если Кацура открыл глаза (отвернувшись спиной к Химуре). Так – не бывает!
«Будем думать логически, - решил Кацура. – Предположим, он действительно не спит. Тогда… тогда ему либо не нужен сон, либо он уже сошёл с ума от его недостатка. Хм. Если верен второй вариант – помешательство явно тихое. Подождём пару дней: если помрёт – значит, увы».
Через два дня Химура не помер. И даже вести себя иначе не стал. И снова – не спал!
«Будем снова думать логически, - продолжил Кацура. – Предположим, что он спит, пока я его не вижу. Н-да. Тогда он за эти девять дней спал 3-4 часа. С перерывами. Большими. Тогда он тоже уже должен бы сойти с ума и умереть… Может, у Такасуги-куна спросить?»

- Ты пришёл сообщить мне очередное пренеприятнейшее известие? – осведомился Такасуги. – Твой телохранитель погиб, сбежал, сошёл с ума, совершил сеппуку…
- Нет, - Кацура покачал головой.
- Да? – удивился Такасуги. – Молодец какой. Надо ему премию выдать.
- У него есть одна странность, которая мне не нравится, - продолжил Кацура.
- Да-а? – Такасуги как-то весь подобрался, словно бы приготовившись не то мгновенно сигануть за окно, не то рубануть кого-нибудь.
- Такасуги-кун. Ты когда-нибудь видел, как Химура спит?
- Нет, - Такасуги мотнул головой. – Но я и не смотрел. Не страдаю привычкой шляться вблизи спящих хитокири, опасно это. А что? Он во сне кодекс Бусидо декламирует?
- Он не спит, - мрачно ответил Кацура. – Или делает это так, что я не вижу. Но если учесть, что за последние девять дней я не видел его всего-то часа три… даже в таком случае я опасаюсь за его здоровье. Так себя вести – ненормально для человека!
- А для кицуне? – бросил Такасуги. Кацура недоумённо хмыкнул.
- Кицуне тоже спать надо. Наверное. Но мальчик на кицуне похож, как я на даймё клана Сацума. И вообще, причём тут кицуне?
«Да, Такасуги-кун. Причём тут кицуне?»
- Да просто в голову пришло, - Такасуги пожал плечами. – Может, он просто спит, пока ты тоже спишь?
- Засыпаю – он сидит. Просыпаюсь – он сидит.
- Так, может, он сидя спит?
- Такасуги-кун, спать сидя можно в походе или в засаде, когда расстелить футон нет времени. Или когда нет футона. Но спать сидя в защищённом месте, когда можно лечь – это, как минимум, странно. По-моему, Такасуги-кун, ты всучил мне в телохранители какую-то нечисть.
- Обоснуй.
- Бледный. Рыжий. В темноте глаза светятся. Или по крайней мере сильно блестят. Дерётся, как демон. И не спит!
- Серьёзные обвинения. Думаешь, родственник они-фукучё?
- Вообще-то не похож.
- Если честно, Кацура, я не знаю, откуда этот мальчик. Я только проверил, что он ни с кем никак не связан.
- Давай его самого спросим. Химура – очень честный мальчик. Если спросят – он ответит правду.
- Правда, потом может и прирезать, - закончил Такасуги.

- Вы звали меня, Такасуги-сан, Кацура-сан? – Химура отодвинул сёдзи.
- Да. В каких отношениях ты состоишь с Шинсенгуми-но фукучё? – спросил Такасуги.
- Мы знакомы, - растерялся Химура. – Немножко. А что? Я чем-то нарушил кодекс Бусидо и опорочил светлое имя Ишин Шиши? – лицо его выразило немедленную готовность сейчас же зарезаться в искупление вины. Ну, или зарезать Шинсенгуми-но фукучё. По желанию начальства.
- Нет, не бойся. А когда успели?
- Так это, когда я Кацуру-сана в заведение с мороженым сопровождал. Мы там немного поговорили. Правда, он не знает, что я – это я. Но я знаю, что он – это он!
- Похвально, - хмыкнул Кацура.
- Тогда поставлю вопрос по-другому. Химура, ты демон?
- Н-нет, Такасуги-сан, - ещё сильнее растерялся тот. – Э-э-э, ну, насколько мне известно…
- Кацура утверждает, что ты никогда не спишь.
- Это неправда! – вскинулся Химура. – Я сплю! По ночам! И легко проснусь, если что!
- Пока я засыпаю – ты гипнотизируешь меня суровым взором, - Кацура уже ничего не понимал.
- Так я сплю, пока вы спите, - уточнил Химура.
В голове у Кацуры возникла удручающая картина: Химура ждёт, пока он, Кацура, заснёт, побыстрее растягивается на полу… потом, как только Кацура едва-едва открывает глаза – поспешно сворачивается обратно в клубочек с мечом в обнимку.
- И ещё когда вы работаете с бумагами и я вам не нужен, - продолжил Химура.
- Погоди! – помотал головой Кацура. – Я за это время два раза работал с документами. – Угу, один раз читал донос, а другой раз – сам его писал. – И в это время ты сидел в углу и подозрительно пялился на вход!
- Но я спал!
- Проведём эксперимент, - встрял Такасуги. – Химура. Покажи нам, как ты спишь.
Химура пожал плечами и уселся на пол, прислонившись к стене и обняв меч. Такасуги вздохнул.
- Всё ясно. А ты – демон, демон… Паранойя у тебя, Кацура. Хоть что-то полезное приобрёл.

- Сегодня ты будешь учиться спать лёжа, - объявил Кацура вечером.
- Зачем? – не понял Химура. – Я и так хорошо высыпаюсь, Кацура-сан.
- Во-первых, так гораздо удобнее и эффективнее, - объяснил Кацура. – Во-вторых, на полное восстановление тратится меньше времени. В-третьих, во имя конспирации: твой способ спанья тебя слишком выделяет. А в-четвёртых, когда ты спишь лёжа, враг считает, что ты не готов к бою…
- В чём-то он будет прав, Кацура-сан.
- Но ведь не полностью? А когда ты сидишь с мечом в обнимку, он считает, что ты не спишь и сейчас его зарежешь, и действовать будет более осторожно.
- Но из такого положения я могу легко убить любого, кто ко мне подойдёт!
- Угу. И меня в случае чего тоже.
- Вас я отличу, Кацура-сан, - неуверенно сказал Химура.
- Давай ты для начала попробуешь, а потом решишь для себя, какой способ ты предпочитаешь.
- Ну ладно… а что для этого надо?
- Мягкий футон, небольшая подушка, тёплое одеяло…
- Зачем так много?!
- Чтобы было, - Кацура указал на футон. – Садись. Нет, не так. Как гайдзин садись. На попу.
- Гайдзины так сидят? – удивился Химура. – Очень глупое занятие.
- Да, на середине процесса оно и впрямь выглядит нелепо, - согласился Кацура. – Теперь постепенно расслабляй все мышцы и откидывайся на спину. Как ощущения?
- Как будто я очень тяжело ранен, - признался Химура, созерцая потолок. – Иначе я бы в такой позе не прибывал.
- Попробуй глаза закрыть, - хмыкнул Кацура.
- А теперь – как будто я уже умер, - сообщил Химура.
- Ну в чём-то так оно и есть, - пожал плечами Кацура. – Сон – это малая смерть.
Через секунду Химура уже сидел на полу рядом с футоном.
- Я не боюсь смерти, Кацура-сан, но я не считаю должным умирать зря, - поспешно объяснил он.
- О ками-сама, - вздохнул Кацура. – Тебе что, пример показать?
Не успел он лечь, Химура уже почти за шкирку стащил его с футона:
- Я обязан вас защищать, Кацура-сан. Тем более от такой нелепой смерти.
«По-моему, он надо мной издевается, - с восторгом подумал Кацура. – Он совершенно точно надо мной издевается! Ура».
Наконец Химуру удалось уложить на футон.
- Неудобно. И нецелесообразно.
- Попробуй повернуться на бок. Меч к себе прижми… - в обнимку с мечом Химура явно почувствовал себя намного уютнее. – Вот, хорошо. А теперь расслабься. Ты спокоен, спокоен, как бревно, бревно, бревно…
- Я не хочу быть бревном!
- Тогда просто спи.
«Ох и трудно же старшим с нами, лисятами…»
Прошло минут десять. Химура дисциплинированно лежал на футоне.
- Оно как-то не засыпается, Кацура-сан, - наконец виновато доложил он.
Кацура вспомнил собственное детство и неуверенно начал:
- Баю-баюшки-баю,
Не ложися на краю,
Придёт серенький волчок,
Тебя схватит за бочок… - что в этом ужасающем рассказе было дальше, Кацура не помнил, но оно и не понадобилось: Химура снова сидел по стойке смирно.
- Вот на такой случай и надо спать в татэхидза. Чтобы при появлении кого-то из Волков Мибу не допустить успешного нападения.
- Это был абстрактный волчок, а не пародия на Хиджикату Тошидзо, - на всякий случай уточнил Кацура. – И не на Сайто Хаджиме. И вообще ни на кого из Шинсенгуми. Так что ложись обратно.
Через какое-то время Химуре пришлось дать слабенького снотворного: иначе у него совсем не засыпалось. Кацура где-то с полчаса сидел у его постели с мученическим выражением лица. Потом увидел, что, кажется, у него получилось. Нагнулся удостовериться…
Химура с радостной улыбкой обнял Кацуру за шею и притянул к себе. Тот замер в неудобной позе.
- Пациент безусловно скорее спит, чем нет, - констатировал он. – Но спать в одиночестве ему явно скучно.
Кацура попытался осторожно вырваться. Это привело только к тому, что его полностью уложили сверху – вместо одеяла.
- Интересно, он так не задохнётся? – вслух подумал Кацура. – Да нет, вроде дышит… пока.
Через какое-то время, которое Кацура терпеливо пролежал на импровизированной, но очень костлявой подстилке («мальчика совершенно точно надо откормить!»), Химура самопроизвольно проснулся…
- И-ик! – выдал он, невероятно быстрым движением выскальзывая на свободу. – К-кацура-сан! Зачем вы на мне лежите?!
- Ты меня сам сюда положил, - пожал плечами Кацура. – Видимо, тебе было грустно и холодно в одиночестве.
- Ик!! Кацура-сан!!!

Так и не научился Химура спать лёжа.

@темы: ООС, Химура Кеншин, Юмор, Кацура Когоро, Фэнфикшн

---

Спасибо Вам за замечательное сообщество)

[Fall_Lady]

И арт с просторов инета

@темы: Графика, Химура Кеншин, Юкиширо Томоэ

---

Моё скромное творчество по Бродяге Кеншину

[Serena_Asacura]

Всем привет. Я новенькая. Случайно набрела в просторах интернета на это сообщество по любимому произведению и решила поделиться своими давними набросками Не воспринимать слишком серьёзно. Стихи писались в те времена, когда я сама имела очень негативное отношение к жизни

Навеки проклятый
У дороги, так знакомой,
Одиноко КРЕСТ стоит ...

Под крестом твоей ЛЮБИМОЙ
Тело, нет, ДУША лежит ...
Забронил ты в Ад себе билет,
Голову мужа ЕЁ снеся с плеч.
Безжалостнее тебя Хиттокири нет -
Ты и ЕЙ вонзил в сердце свой меч ...

Очередная альтернативная версия смерти Кеншина. Навеяло после просмотра второй ОВы.(заранее прошу прощения за ТАПКИ Кензи - стих написан ну в очень русифицированном стиле и половина прочитавших его задавали постоянные вопросы, что такое сэтта...изрядно выводило из равновесия)

Смерть самурая
Целый день стоит у окна,
Вновь она осталась одна.
Маленький мальчик рядом сидит,
Папу зовёт и что-то кричит.

Первый месяц зимы подходит к концу,
Слёзы девчонке совсем не к лицу.
Вновь её Кенсина бросили в бой,
Что ж тут поделаешь? Он же герой!

Много он сделал на благо страны,
С мечом своим острым с другой стороны
Сражался за Мейдзи, не жалея себя,
Обещал вернуться в конце сентября.

"Где же ты милый, куда ты исчез?
Взглянула украткой сегодня на лес:
Последний листочек на землю упал.
Где же ты милый, куда ты пропал?"

Целый день она смотрит в окно,
Скоро уж станет совсем темно.
Кензи-малютка рядом играет,
Нехорошие мысли своим смехом гоняет.

Скрипнули петли, открылись врата,
В доме была уже темнота.
Маленький мальчик тихонечко встал,
Тапки надев, он к окну подбежал.

Дядя знакомый дверцу держал,
Меч окровавленный в ножны совал.
Рядом стояли два молодца,
Под руки взяв мальчонки отца.

Надвое сломана родная катана,
А на груди огромная рана.
Не мог он уж по земле ступать,
Явился Химура домой умирать.

Голубкой взлетев, закричала с порога:
"Что с ним, скажите? Прошу, ради бога!"
Вмиг подбежав, схватила его,
только и ждал Кенсин одного.

Нет уж давно Хитокири Баттосая,
Еле держится и душа самурая.
На миг прояснилась его голова,
И услышала Каору такие слова:

"Я многих убил, и жертв мне не счесть,
Была мне дарована страшная месть.
И муки земные мои - не предел,
Адское пламя - мой загробный удел.

Вот и кончается жизнь самурая,
Будет мир жить, меня проклиная.
Только не плачь, я прошу, дорогая,
Всё хорошо, не печалься, родная ..."

В год шестнадцатый эры Мейдзи
Умер Химура на руках у жены ...

@темы: стихи, Химура Кеншин, Камия Каору, Остальные

---

Осторожно! Стёб бессмысленный и беспощадный!

[ДайСё]

Название: "Золушка" по-японски
Автор: ДайСё
Бета: самобеттинг
Жанр: юмор, стёб
Персонажи: Сайто Хаджиме, Окита Соджи, Химура Кеншин, Кацура Когоро
Рейтинг: G
Размещение: только с разрешения и с предоставлением ссылки на куда утырили
Предупреждение: ООС, напрочь АУ от OVA-1. Стёб! Не имеет никакого отношения к циклу "Ох, рано встаёт охрана..."
Дискламер: Все персонажи принадлежат Японии, сюжет - Шарлю Перро и великому и мудрому народу. Трава - и та на земле выросла.

почти японская почти народная почти сказка

В некотором царстве, в некотором государстве под названием Япония жили-были три брата. Старший – Сайто Хаджиме, средний – Окита Соджи и младший – Химура Кеншин. Отчего у них фамилии разные и куда делись их родители, история умалчивает. Жили они дружно, весело и с размахом, вот только переезжать им часто приходилось. Почему-то.
И вот приехали они как-то в славный город Киото. Живут там себе на окраине тихо-мирно, никого не трогают, даже соседи от них ещё не шарахаются. И вот в один прекрасный день на главной площади объявили: сегодня вечером будет набор в Шинсенгуми! Всех желающих! Ну, то есть всех, кто после отбора выживет.
- Я хочу! – сказал Окита.
- Я тоже! – сказал Химура.
Сайто ничего не сказал, но молча согласился.
И пошли они в Шинсенгуми записываться. Точнее, пошли только Сайто и Окита, а Химуру дома оставили. В наказание: этот лопух ухитрился забыть собственный меч почистить! Ладно бы там полы не помыл или сортир подорвал, но меч! Не-ет, пусть дома посидит.
И вот сидит Химура на энгаве грустный-грустный, так бы и заплакал, но самураям плакать нельзя. Поэтому он просто носом шмыгает. Мало ли почему самурай носом шмыгает? Может, у него насморк начинается. Сидит и меч полирует. Долго так, старательно. Меч, если б мог, уже бы орал и вырывался. Но не может.
И видит Химура, как в самом тёмном углу появилась какая-то подозрительная фигура. Химура уже хотел её зарезать на всякий случай, но вспомнил, что меч только что почищенный и потом его опять протирать придётся, а это нехорошо. А пока он думал, что делать дальше, фигура вышла на свет и сказала:
- Не режь меня, детёныш самурая, я тебе пригожусь!
- Н-да? – скептически уточнил Химура.
- Ещё как, - уверенно ответили ему. – Потому что я – Добрая Фея Кацура. Я вообще всем пригождаюсь. Правда, некоторые так не считают. А чего это ты, Химура, сидишь, носом шмыгаешь и в мече дырку протираешь?
- Ой! – и Химура поскорее меч в ножны спрятал от греха подальше. Потому что как он задумается, у него руки машинально работают. В бою задумается – рубит всех к чертям собачьим, за готовкой задумается – суп на всех троих приготовит. На неделю.
- А сижу я тут потому, что хочу в Шинсенгуми поступить, а меня братья с собой не взяли, - объяснил он. – За дело, вообще-то.
- Тогда я таки точно могу тебе помочь! – обрадовался Добрая Фея Кацура. Взъерошил Химуре волосы, дунул, плюнул и сказал неприличное слово. Такое неприличное, что у Химуры аж уши покраснели, нос задымился, а глаза выпучились.
- Думаете, мне от этого сильно лучше станет? – неуверенно уточнил он.
- Разумеется, - ответил Добрая Фея Кацура. – Да ты на себя посмотри.
Посмотрел Химура на себя и видит: вместо драной юката одет он в новые хакама, чистое косоде, а сверху хаори шинсеновское наброшено. И даже стальная налобная повязка-хачиганэ имеется!
- Иди, поступай, - улыбнулся Добрая Фея Кацура. – Только запомни: всегда возвращайся в казармы до полуночи! Иначе превратится твоя замечательная одежда в драные тряпки, а прочная хачиганэ – в кавайную розовенькую ленточку! Оно тебе надо?
- Не-а, - помотал головой Химура и побежал в Шинсенгуми поступать. А Добрая Фея Кацура следом пошёл. Посмотреть, что дальше будет.
Поступить в отряд Химуре не удалось: все решили, что он и так уже там. А иначе откуда форма-то? Ну, Химура протестовать не стал. Братьям показался – вот они удивились! Ну, то есть вообще-то не очень. Потому что Сайто почти наверняка знал, что Химура удерёт, а Окита и сам сбежал бы.
А потом командир Шинсенгуми и славный человек Кондо Исами сказал:
- Сегодня в нашем отряде появилось очень много хороших воинов. Это просто замечательно, и я считаю, что это надо отметить!
И все с ним радостно согласились. И пошли отмечать, и Химура вместе со всеми. Очень весело праздновали. Только вот нету в Японии часовых башен, и никто не бьёт полночь. И в самый разгар праздника превратилось на Химуре красивое шинсеновское одеяние в старое кимоно, да почему-то ещё с монами клана Чошу, а прочная хачиганэ – в розовенькую ленточку самого кавайного вида.
- Ага! – сказали Химурины несостоявшиеся соратники, изрядно к тому времени наклюкавшиеся. – Подлый Чошу!
«Ой», - грустно подумал Химура и побежал от них куда подальше. Бежит-бежит, а его нагоняют. Завернул Химура за угол и юркнул в какую-то щель. Да так быстро юркнул, что чуть не протоптался по Доброй Фее Кацуре, который там уже сидел.
- Что ж ты меня, Теоретически Добрая Фея Кацура, так подставил-то? – укоризненно спросил Химура.
- Сам лопух, - пожал плечами Добрая Фея Кацура. – Я тебя предупреждал. А так – извини уж, в Шинсенгуми тебе больше не служить, вон как они за тобой гоняются рьяно. Но ты можешь поступить в Ишин Шиши. У нас тоже весело. И к одежде мы не так придираемся.
И пошёл Химура на службу к Ишин Шиши – а что ему делать-то оставалось? А с братьями он в свободное от работы время встречался. А в рабочее – в догонялки играл. И неизвестно ещё, что было веселее.

@темы: Сайто Хаджиме, ООС, Химура Кеншин, Юмор, Кацура Когоро, Шинсенгуми, Фэнфикшн

---

Маааленькая сводка новостей

[Tinwen]

Люди говорят, что вот так будет выглядеть цветной разворот в Jump SQ №6

Сие есть первый официальный арт к новой манге, которая будет публиковаться в Джампе со второго мая.

А ещё скоро, вроде как, будут новые постеры к фильму.
В Японщине 4-го мая обещают транслировать целую телепрограмму по поводу Кеншина, даже с интервью с Вацуки.

@темы: Фильм, Графика, Химура Кеншин, Сагара Саноске, Камия Каору, Миодзин Яхико, Новости

---

Фанфик "Неожиданный урок" глава 9 часть 2

[Himura_K]

"Неожиданный урок"
автор-Conspirator
перевод - Himura_K
глава 9(2)
Они уже и так опаздывали. И Дайске меньше всего было нужно, чтобы они занимались обсуждением какой-то мести какому-то воображаемому злодею. Они же так вообще ничего не усвоят!
Прежде, чем солдат успел закончить фразу, Дайске заложил пальцы в рот и оглушительно свистнул. Все тут же замолчали.
- Слушайте меня все! – рявкнул он, сверкая глазами, - Никаких больше разговоров про хитокири и про месть, понятно? Вы здесь для того, чтобы выполнять наши указания, а не распространять дурацкие слухи! И пока вы здесь, больше никаких разговоров на эту тему, и тем более, никаких действий, иначе я пожалуюсь вашему капитану.
Статисты зашептались, напряженно глядя на дверь, словно оттуда мог выскочить Хитокири Баттосай.
- И запомните, - добавил Дайске. – вы здесь по приказу Симадзу-самы, таким образом, ослушаться нас означает - ослушаться его, и вы все знаете, каковы будут последствия. Вам все ясно?
Снова наступила тишина.
- Прекрасно! – он оглядел всю дюжину статистов, изобразив самую свирепую физиономию из своего актерского арсенала, - Теперь, когда мы, наконец, поняли друг друга, пора и за работу!
Он знаком показал, чтобы отобранные им шестеро следовали за ним, а Ориноске позвал за собой свою шестерку. Однако, прежде чем начать репетицию, Ориноске наклонился к уху одного из солдат и тихо сказал:
- Я бы хотел услышать поподробнее про Хитокири Баттосая. Вы же наверняка знаете, как он выглядит…
Тот огляделся, убеждаясь, что Дайске нет поблизости, и прошептал в ответ:
- Да, кое-кто даже видел его однажды. Приходите после спектакля в трактир – тот, что недалеко от поместья – я вас с ними познакомлю.
Ориноске кивнул в знак согласия, и затем начал объяснять статистам, что они должны делать во время выступления.
Между тем, Кеншин был уже далеко от театра, в лесу. Он успел исчезнуть прежде, чем солдаты вошли в театр.
Значит, статисты – это личная охрана Симадзу-сама? Вряд ли с ним могло произойти что-нибудь хуже этого. Личная охрана дайме (а теперь губернатора) Сацумы состояла из сотни хорошо тренированных и преданных самураев. Говорили, что для того, чтобы попасть в личную охрану Симадзу-сама, человек должен был прослужить – и отлично прослужить – в качестве рядового не менее пяти лет.
Некоторые из них наверняка видели его во времена Бакумацу, на той самой решающей встрече, где был восстановлен союз Патриотов из Тёсю и Сацумы.
Это было спустя два года после того неудачного штурма императорского дворца, когда Кацура заставил его и Томоэ скрываться в Оцу. Тот инцидент вызвал серьезный раскол между Тёсю и Сацумой – до такой степени, что Сацума временно присоединилась к сторонникам сёгуната. И когда через два года заговорили о воссоединении, и для этого была назначена встреча, ни одна из сторон полностью не доверяла другой. Поэтому Кацура, будучи не уверен в своей безопасности, взял с собой Кеншина в качестве телохранителя – в дополнении к еще пятерым. Дайме Сацумы, в свою очередь, сопровождало десять человек из его личной охраны.
И пока шли долгие переговоры, они все так и сидели, подозрительно глядя друг на друга. Это было всего пять лет назад, следовательно, существовала вероятность, что кто-то из этих десяти, если не все они, видевшие Хитокири Баттосая вблизи, сейчас находились здесь, в Миядзаки.
Собственно, ему не впервые приходилось убегать из-за того, что кто-либо его узнал…Всё, как обычно, и теперь как раз удобный момент для того, чтобы исчезнуть. Так чего же он медлит?
Все инстинкты подсказывали ему, что надо бежать прямо сейчас, пока еще не поздно, пока не случилось неприятностей,…Что же удерживало его сейчас?
Кеншин стоял на вершине холма. Под ним, словно красивый белоснежный веер, расстилался песчаный пляж с растущими там и сям пальмовыми деревьями, а вдалеке виднелась синяя морская гладь . Вид был очень красивый, и Кеншин простоял очень долго, просто любуясь этой картиной и одновременно пытаясь успокоиться.
Кажется, он понял, почему никак не мог заставить себя уйти прямо сейчас. Это было странное чувство, которое он испытывал все эти четыре долгих дня. Он не знал, как такое могло произойти – но случилось так, что Дайске и Икуко, и Норико, и…да все, кроме разве что Ориноске, отнеслись к нему так, словно приняли в свою семью. Разве он мог отплатить за эту незаслуженную доброту тем, что подведет их в такой важный для них день? Может быть, все же ему повезет, и он сможет выступить на сцене, как обещал, и только потом исчезнуть?
Он вздохнул. Больше всего на свете ему не хотелось видеть реакцию этой семьи, когда они, наконец, узнают, кто он такой. Это всегда было так больно – видеть страх и разочарование на лицах тех, что совсем недавно были добры к нему, полагая, что он просто бродяга. И снова увидеть подобное выражение на лицах этих людей – ему даже думать об этом не хотелось
А с другой стороны, это семейство было настолько необычным, что он никогда не мог предугадать их реакцию. Он и подумать не мог, что, увидев его в действии, во время схватки с бандитами, они скажут: «Публика бы с ума сошла от восторга!» С них бы сталось и его репутацию использовать для привлечения публики. У него даже возникла мысль – если Сацума почти все время была на стороне Патриотов, может быть, и к нему там хорошо отнесутся?
Но сегодня утром он услышал , как тот солдат говорил о мести за гибель брата…Нет, к чему все эти мечты – не было в Японии такого места, где бы не нашелся кто-нибудь, кто желал бы его убить из-за его прошлого. Рано или поздно, это опять должно было случиться.
Он снова поглядел вниз – на песчаный пляж и синий океан, а затем вновь повернулся к лесу и продолжил свои упражнения. Как бы ни сложилось дальше, он должен отыграть хотя бы этот единственный спектакль. А там, если ему посчастливится, можно и уйти.
Как странно – на этот раз ему придется защищать себя не мечом, а способностью перевоплотиться « в женщину» Ведь говорил же Байко, что в костюме и гриме его вообще никто не сможет узнать.
Он начал с самых простых упражнений – пройтись мелкими шажками, грациозно повернуться, наклониться. Он внимательно наблюдал за Икуко, когда она делала все это, и теперь старательно копировал все ее движения. Потом пошли «ката» посложнее: сесть, встать, налить воображаемый чай, обмахнуться веером – все то, что ему предстояло изобразить на сцене. Он так сосредоточился на этом занятии, что лишь бурчание в животе напомнило ему, что уже настало время обеда. И тут же он услышал, как Байко идет к нему, крича: - Эй, Химура! Ты где?
Он повернулся к Байко, и увидел, что тот чем-то очень взволнован.
- Уже пора обедать? – спросил Кеншин, продолжая обмахиваться веером, и в довершение всего, поклонился, как женщина.
- Химура, мне не до шуток, - сообщил Байко, - У тебя серьезные проблемы.
Кеншин мгновенно сделался серьезным.
- Ты ведь слышал, о чем говорили те солдаты сегодня утром? Про того, который хочет отомстить за смерть брата? – начал Байко, - Так вот, похоже, что он один из статистов Дайске-сана. Он был прямо там, в театре! И все они только и твердили, что Хитокири Баттосая видели в Миядзаки, и что этот тип – Озава, кажется – непременно найдет его и убьет!
- Значит, вся семья теперь знает..? – спросил Кеншин. Он даже не думал, что это известие так его расстроит.
- Что? Нет, пока не знает – старик заткнул им рты еще до того, как они успели рассказать, как выглядит Хитокири Баттосай. Он так разозлился, что обещал пожаловаться их командиру, если те не прекратят посторонние разговоры…Но дело не в этом. Тот тип вернется в театр сегодня днем, чтобы участвовать в спектакле. Что если он тебя увидит? Что если…?
- Они все еще там? – перебил его Кеншин
- Нет, они ушли и вернутся за полчаса до спектакля. А какая тебе разница? Раз его выбрали, он тоже придет!
- Тогда все в порядке, - сказал Кеншин, - К тому времени я буду уже в костюме.
- Да, но Химура…Погоди – ты что же, собрался выступать сегодня? Ты с ума сошел, это же опасно! Знаю, что ты обещал Дайске-сану, но когда речь идет о твоей жизни….
- Успокойтесь, Байко-сан, - сказал Кеншин, - вы же сами сказали, что даже родная мать меня не узнает в женском костюме, в гриме и парике!
Байко не верил своим ушам. Неужели Кеншин и вправду собирался вернуться и выйти на сцену?
- Ты что, не понял? – возмутился он, - Этот Озава собирается тебя убить! Тебе что, все равно?
Кеншин прислонился к стволу дерева и закрыл глаза. Ну как ему объяснить, что подобное стало для него привычным делом за эти три года?
- Байко-сан, - наконец сказал он, - дело вот в чем. Этот человек, Озава-сан, имеет полное право требовать моей смерти.
- Что?
- Ваш покорный слуга отнял жизнь его брата, так что его можно понять. Теперь, когда ваш покорный слуга знает, что этот человек здесь, в Миядзаки, он должен будет написать Озаве-сану письмо. Я предложу ему встретиться со мной в каком-нибудь месте, где он может бросить мне вызов, как велит ему честь. В этом письме я дам ему знать, что дал клятву больше никогда не убивать, и посвятил свою жизнь тому, чтобы искупить вину за те жизни, что отнял своим мечом. Если это его не убедит, и он все равно будет жаждать мести – тогда ваш покорный слуга встретится с ним и примет вызов.
Байко был в ужасе:
- То есть, ты просто дашь ему себя убить? Вот так просто придешь туда, чтобы он тебя убил?
- Нет, это не так, - ответил Кеншин, - Принять вызов и дать себя убить – это не одно и то же. Впрочем, такой вариант тоже не исключен.
Байко молча стоял и смотрел на него, не зная, что на такое ответить. Он начал понимать, что даже после четырех дней тесного общения, он совсем не знает этого человека. Впрочем, одно он знал точно – что Кеншин один из самых благородных людей, которых он когда-либо встречал
- И черт меня побери, - подумал он, - если я дам ему так разбрасываться своей жизнью.
Он скрестил руки на груди и, глянув на Кеншина, твердо сказал:
- Нет, я тебе не позволю. Я помогу тебе собрать вещи и сбежать. Я сделаю все, что ты захочешь, но ты должен исчезнуть прямо сейчас, пока никто не опомнился. Мало того, что ты позволил этому проклятому Ориноске следить за тобой, да более того – дважды прямо угрожать тебе! Тебе этого мало? Ты что, хочешь, чтобы тебе убили?
Кеншин резко повернулся к нему:
- Вы думаете, мне не все равно, убьют меня или нет?
Он остановился и покачал головой, а затем взял себя в руки и продолжил уже другим тоном:
- Однажды ваш покорный слуга дал одному человеку обещание продолжать жить, и должен сдержать свое обещание. Как и обещание, данное Дайске-сану. Если у вашего покорного слуги будет возможность в таких обстоятельствах сохранить свою жизнь, он ею воспользуется. Этот Озава-сан не станет предпринимать никаких решительных действий во время спектакля. А затем, когда обещание Дайске-сану будет выполнено, ваш покорный слуга уйдет. Он никогда не сделает ничего такого, что может навлечь опасность на семью Дайске-сана.
Байко тяжело вздохнул. Ему было ясно – что бы он ни говорил, Кеншин своего решения не изменит. Поэтому он просто молча повернулся и пошел обратно, к театру. Кеншин последовал за ним.
Однако в мыслях Байко продолжал с ним спорить. С него было достаточно боев, и крови, и смерти, и раненых или убитых друзей, а Кеншин, что ни говори, был его другом, хоть они и познакомились только четыре дня назад. Он вспомнил, как испугался, когда Кеншин шел за ним по крышам через весь город. Вспомнил, как пришел в ужас, узнав, что Кеншин был совсем мальчишкой, когда Исин Сиши сделали из него хитокири. И как, впервые встретив Кеншина, удивился, почему человек, которого считают одним из великих Патриотов, не занимает какой-нибудь важный пост в новом правительстве, а бродит один по дорогам.
Теперь он знал, почему. Ответ подсказал ему сам Кеншин. Помнится, когда тот доктор из Кихэйтай узнал его, Кеншин сказал что-то вроде «сражения Бакумацу – не самое лучшее место для мальчишек-идеалистов». Похоже, он очень сожалел о том, во что ввязался.
- Это всё твой Кацура Когоро, - сказал Байко Кеншину, чтобы прервать неловкую паузу, - Ему стоило бы хорошенько подумать, прежде чем делать хитокири из пацана, который еще ничего не понимает в жизни. Как он мог так с тобой поступить? Он же всю жизнь тебе поломал!
Кеншин посмотрел на него с удивлением – ему до сих пор никто не говорил подобных вещей.
- Вы не поверите, но когда Кацура-сан предложил мне нести Правосудие Небес, ваш покорный слуга даже не понимал толком, что это означает. Он был очень наивным тогда. Но вместе с тем, он был уверен, что новая эпоха должна наступить, и как можно скорее – даже если ваш покорный слуга умрет раньше, чем сможет это увидеть. Не осуждайте Кацуру-сана, он был мужественным человеком, который сделал так, что она все же наступила…И во многом он был добр ко мне.
- Добр к тебе? – с отвращением повторил Байко, - Ну знаешь, Химура, с такими вот друзьями никаких врагов не нужно. Если бы он не сделал тебя хитокири, то сейчас не заварилась бы вся эта каша.
Кеншин улыбнулся:
- Все в порядке, Байко-сан. Ваш покорный слуга уже привык к такому.
Привык к такому?! Если Кеншин и привык, то у Байко это никак в голове не укладывалось.
Они уже подошли близко к театру – его крыша виднелась из-за деревьев, и он снова стал беспокоиться за Кеншина. Ведь теперь кто-нибудь – наверняка, Ориноске – обязательно докопается до правды. А что будет потом?
Удивительно, что Дайске и его семейство так и не знали, как выглядит Хитокири Баттосай. Но скорее всего, так случилось потому, что они давно уже жили в Кагосиме и не появлялись в Киото.
Небольшая, но удача. Он подумал, а знает ли Кеншин, из-за чего семья уехала из Киото – об истинной причине он сам услышал только сегодня.
- Знаешь, что Энноске –сан сказал мне сегодня утром, когда я помогал ему разъезжать в этом его кресле?- спросил Байко, - Похоже, все это время они все считали, что уехали из Киото потому что там было опасно, и из-за убийств люди перестали ходить в театры. А на самом деле вовсе не из-за этого…
- Не из-за этого? – именно такую версию Кеншин слышал от Икуко, и винил себя в том, что испортил жизнь и этим добрым людям.
- Нет. Оказывается, старик Дайске тайно снабжал деньгами Исин Сиши, и после Икеда-Я он оказался в черном списке Шинсенгуми. Представляешь? Он только позавчера рассказал сыновьям об этом.
Кеншин даже остановился. Дайске давал деньги Патриотам? Значит, семья покинула Киото не из-за него – то есть, не из-за Хитокири Баттосая?
- Байко-сан, - сообщил Кеншин, сияя, - Это самая хорошая новость за сегодня, спасибо!
Тут уже удивился Байко:
- Чего? С каких это пор черный список Шинсенгуми сделался хорошей новостью?
- Понимаете, - начал объяснять Кеншин,- эти люди так хорошо относились ко мне, почти как к члену семьи, и было очень горько осознавать, что ваш покорный слуга стал причиной того, что им пришлось покинуть Киото. Если бы этого не произошло, то в семье не случилось бы ссоры. Но теперь ваш покорный слуга услышал, что причина была не в нем, и это для него огромное облегчение.
- По-моему, ты спятил, - вздохнул Байко, - Будешь еще переживать из-за этого мерзавца Ориноске, после того, что он с тобой вытворял?
- Байко-сан, мерзавец он или нет, но он все равно человек, и просто живет так, как считает правильным…
Как только он произнес это, у него возникло странное чувство, что где-то он такое уже слышал…
- Ничего себе. – пробормотал он себе под нос, - я уже начинаю говорить, как Хико-сэнсей.
- Что?
- Нет, ничего, - улыбнулся Кеншин, - Давайте поспешим, а то без нас все съедят.
И они прибавили шагу и скоро подошли к дверям театра.

@темы: Переводы, Химура Кеншин, Фэнфикшн

---

Фанфик

[ДайСё]

Название: "Ох, рано встаёт охрана..." или сложности работы телохранителя
Автор: ДайСё
Бета: самобеттинг
Жанр: трудовые будни, юмор
Персонажи: Кацура Когоро, Такасуги Синсаку, Химура Кеншин, несколько командиров Шинсенгуми в качестве эпизодических персонажей
Рейтинг: G
Размещение: только с разрешения и с предоставлением ссылки на куда утырили
Предупреждение: ООС, АУ от OVA-1. Сильные исторические несовпадения!
Дискламер: Все персонажи принадлежат Японии. Шило в неудобосказуемом месте принадлежит Кацуре, и мы не завидуем тому, кто попытается отобрать. Трава - и та на земле выросла.

читать дальше?

Двое сидели на энгаве.
- И всё-таки, не носить оружия – это ненормально.
- А может, мне без него бегать удобнее. Такасуги-кун, ты когда-нибудь удирал от шинсеновского патруля, путаясь в ножнах?
- Меч нужно правильно за пояс засовывать!
- А мне и так неплохо.
- Зато если ты погибнешь, остальным будет не просто плохо, а очень плохо! Кацура, ты – единственный среди нас здравомыслящий человек. И в последнее время ты стал это достойное звание ставить под сомнение!
- Да? Как печально. И чем же?
- Да тем, что оружия не носишь! Пойми же ты, наконец. У нас, по сути, гражданская война. Ну, может, почти война. А ты в разгар почти боевых действий объявляешь об отказе носить оружие! Я бы понял, перейди ты с меча на что-нибудь огнестрельное. Но ты, нехороший человек, вообще всё оружие перевёл в разряд ненужного!
- Такасуги-кун, ну вот ты носишь меч и сямисен. А я тебя уравновешиваю и не ношу ничего. Хорошо же?
- Просто замечательно. Ты тогда уж учти каждого жителя Киото и исходи из того, кто из населения носит оружия. Их уравновешивай. И не вздумай говорить, что тебя не интересуют мирные жители. Не поверю.
- Правильно не поверишь.
Двое ведут эту беседу уже в пятый раз. Один собеседник слегка горячится, другой старательно скрывает усмешку.
- Ну ладно, не носишь ты оружие. Носи хоть телохранителя! Лучше двух.
- Такасуги-кун, они все такие большие и мускулистые. Я их не подниму!
- Кацура! Я серьёзно!
- Да я тоже, - Кацура мечтательно сощурился, глядя на солнце. – Я не слишком-то силён, а они все явно хорошо питаются. И как такие шкафы в узких переулках не застревают?
- Хорошо, - Такасуги явно с трудом успокоился. – А если я дам тебе маленького телохранителя? Лёгкого.
- Тогда он по определению будет вредный и вертлявый, - грустно вздохнул Кацура. – Удёрет и пяткой в глаз даст на прощанье.
- А если – к тому же вежливый, благонравный и понимающий субординацию?
- Тогда это либо ками, либо Окита Соджи из Шинсенгуми, - хмыкнул Кацура.
- Проверь своих информаторов. Тебе вещают лапшу на уши – Окита Соджи вежлив и благонравен, только когда спит зубами к стенке.
- Аканна.
- Кацура. Тебе и вправду нужно быть осторожнее. Ты слишком рискуешь.
- Я знаю, Такасуги-кун. Но с телохранителями гораздо тяжелее. Они медленнее бегают, хуже прячутся, постоянно задираются… хорошо-хорошо, защищают мою драгоценную особу. Такасуги-кун, пытаясь защитить меня, погибло уже шестеро твоих людей. Не жалко ребят?
- Жалко. Особенно если учесть, что один из них от тебя удрал и с воплями о защите кинулся к Сацума. Хитокири потом пришлось работать сверхурочно.
- А у них существуют часы работы? Не замечал.
- А всё потому, что ты вечно один. Раздашь ценные указания – и уматываешь куда-нибудь по особо важным и срочных делам. Сам посуди – когда на тебя чаще всего нападают?
- Ночью, - Кацура зевнул, прикрыв рот рукой. – Или вечером.
- Вот именно. Рабочее время хитокири – ночь. А тогда пришлось работать средь бела дня.
- Вот видишь, как вредно приставлять ко мне телохранителей. Хлопот потом не оберёшься.
- Кацура! – Такасуги хлопнул ладонью по доскам. – Ну нельзя же так! Как хочешь, но я даю тебе одного из лучших. Лёгкий, быстрый, вежливый. Постарайся сохранить его подольше.
- Не прокиснет, не бойся.
- Вы звали меня, Такасуги-сан? – к энгаве подошло нечто тощее, рыжее и с огромными глазами. Нечто вызывало желание поскорее накормить, переодеть, погладить и усыновить. В произвольном порядке. Впрочем, Кацура знал, что это невнятное нечто владеет мечом лучше всех среди последнего пополнения, и не обманывался на его счёт.
- Да, Химура. Видишь? – Такасуги махнул рукой в сторону Кацуры. – Вот это постоянно хотят убить. Нам это не надо. Вопросы есть?
- Да, Такасуги-сан, - Химура полностью серьёзно посмотрел на Такасуги. – Нам не надо вот это или перспектива его убийства?
Кацура с каким-то нервным весельем понял неожиданно, что если Такасуги ответит «вот это», то его с невозмутимым выражением лица зарубят во имя всеобщего счастья. И что самое смешное, кому-то в Киото от этого точно станет лучше жить.
- Перспектива убийства, - уточнил Такасуги. – Это – Кацура Когоро, самый умный человек в Ишин Шиши. Он должен выжить.
- Я понял, - Химура поклонился. – Что-то ещё?
- Он очень легкомысленный, - мстительно произнёс Такасуги. – Ты должен защищать его даже тогда, когда он это считает необязательным. Надеюсь на твоё чувство долга.
- Такасуги-кун! – возмутился Кацура.
- Ничего-ничего, тебе не повредит, - парировал Такасуги. – Химура, зайдёшь ко мне, я тебе укажу точнее, как себя вести.
- По-моему, ты мне за что-то мстишь, - задумчиво сказал Кацура.
- Мщу, конечно. За постоянные попытки самоубиться о Сацума, гайдзинов, ополчение, Шинсенгуми, каких-то левых ронинов…
По мере прослушивания списка глаза Химуры медленно увеличивались. Работа явно оказалась более трудной, чем предполагалось.

Судя по всему, Химура предполагал, что работа телохранителя заключается в том, чтобы с каменной физиономией следовать за объектом охраны. Слишком серьёзен. Кацура вздохнул про себя: опять ведь помрёт во цвете лет или сбежит. Жалко мальчика. Но такие серьёзные выживают крайне редко. Ну как убедить Такасуги, что не нужны ему телохранители? Он ведь искренне уверен, что умирают они потому, что Кацура в жуткой опасности. А между прочим, если бы у него за спиной не болтались все эти молчаливые сильные личности, уходить от погони тогда было бы гораздо легче и никто бы не погиб! Кацура снова вздохнул. Похоже, уверить Такасуги в ненужности охраны становится просто необходимым.
До вечера он безо всякой необходимости болтался по городу в самых различных направлениях: проверял, не отстанет ли Химура. Химура не отстал, хотя Кацура очень старался. Выяснилось также неудобное обстоятельство: на рыжие волосы и светлые глаза телохранителя пялились все. Впрочем, Кацура тут же извлёк из этого пользу: на него самого внимания обращалось гораздо меньше. Вот и славно. Может, этот мальчик и не так бесполезен, как кажется? И ведь никак не выдал своего раздражения от бесцельной прогулки, хотя наверняка понял её бессмысленность. Хм. Кацуру вдруг посетила неожиданная мысль: вдруг он просто устраивает Химуру как объект охраны? «Чушь, - он помотал головой. – Такого просто не бывает».
Промотавшись по городу до темноты, Кацура с облегчением лёг спать… ну, почти лёг. Рыжий мальчишка уселся рядом в обнимку с мечом и принялся сверлить Кацуру взглядом. «Опять, - вздохнул Кацура. – Их что, всех этому специально обучают?»
- Химура! – позвал он.
- Да, Кацура-сан? – хитокири впервые обращался непосредственно к объекту охраны. Голос спокойный, серьёзный. Ну до чего же серьёзный.
- Я вообще-то спать собираюсь.
- Спите, Кацура-сан. Я посторожу ваш сон.
- Думаешь, я засну под взором твоим горящим? – хмыкнул Кацура. – Ты на меня смотришь, как будто ты – Шинсенгуми, меня поймал, связал и теперь жутко боишься, что пленник убежит! Мне ж от такого взгляда кошмары будут сниться.
Химура вздрогнул. Пожал плечами и послушно отодвинулся в угол.
- И сам поспи, - посоветовал Кацура. – Завтра тяжёлый день.
Хитокири опустил голову, слегка сменив позу. Кацура, прислушавшись, уловил ровное сонное дыхание. Может, хоть этот – не параноик со страстью охранять всё, что шевелится?
Однако, проснувшись среди ночи, Кацура чуть не заорал: из угла на него смотрели чьи-то слегка светящиеся глаза. Сгустились лёгкие тени, блеск на миг пропал – хитокири поднялся с пола и бесшумно подошёл к футону.
- Ты чего не спишь? – Кацура слегка поёжился: нескладный и смешной днём, сейчас мальчик с рыжими волосами выглядел на редкость опасным.
- Приходил Сакамото-сан, - спокойно ответил Химура. – Велел поздравить вас с днём рождения и передать, что пятьсот контрабандных винтовок дожидаются вас в сарае… - Химура запнулся, покраснев, - рядом с вашим любимым борделем. Я хотел спросить подробнее, но он сказал, что вы найдёте.
- Он прав, - кивнул Кацура. – Спасибо. А разве ты знаешь Сакамото-сана в лицо?
- Я его знаю в ботинки, - уточнил Химура. – Они очень узнаваемы.
Химура запнулся, явно проглотив какой-то вопрос.
- Спрашивай. Не бойся.
- А почему он поздравил вас с днём рождения? Вы ведь не ребёнок, - Химура смутился.
- Почти. Не обращай внимания, Химура, - Кацура еле заметно улыбнулся.
- Слушаюсь, - с облегчением кивнул телохранитель.
- Ну что, пошли за винтовками? – Кацура слегка приподнял бровь, наблюдая за мальчиком.
- Э-э-э, сомневаюсь в целесообразности этого, Кацура-сан. Ночью в этом месте может быть, э-э-э, весьма людно… - Химура вконец покраснел и замолк.
- А мы сделаем вид, что шли к ним.
- Не надо!
- Ну хорошо, успокойся. Только ради тебя – за винтовками пойдём не мы и не сейчас, - Кацура улёгся обратно. Химура встрепенулся:
- Кацура-сан, если это как-то нарушает ваши планы…
- Нет, - вздохнул тот. – Спи.

Утром Кацура осмотрел Химуру так, как будто впервые его видел. И, пробурчав что-то вроде «надо бы тебя одеть нормально», отправился к выходу. Химура несколько удивлённо последовал за ним, размышляя: «Но у меня же есть одежда. Вот: меч, хакама, косоде, оби, таби, варадзи… даже шнурок для волос! Может быть, Кацура-сан имел в виду какую-нибудь форменную одежду? Но это же невероятное нарушение конспирации!»
На улице Химуру провожали странными взглядами. Непонятными. Угрожающие он бы вполне понял, снисходительные, в принципе, тоже… а тут?
- Кацура-сан… - осторожно обратился он.
- Спрашивай, Химура, - поощрительно улыбнулся Кацура.
- А-а почему они все на меня так смотрят? Особенно вон та девушка. И вон та. И вот эта…
- А, ну это просто. Во-первых, ты рыжий, во-вторых, ты красивый. А в-третьих, ты при этом одет в такие тряпки, что даже удивительно.
- У меня нормальная одежда! – слегка возмутился Химура. – Целая и чистая!
- Ну-ну, - Кацура хмыкнул. – Прошлый хозяин этих хакама явно имел высокое положение и не ограничивал себя в пище. Ты их повязываешь чуть ли не под грудью и заворачиваешься в них, как в нежно любимое одеяло. Признавайся, с какого трупа ты их снял?
- Мой учи… - Химура осёкся и мучительно покраснел. – Это подарок!
Кацура искренне рассмеялся.
- Это был такой экзамен? Сначала стащить у любимого учителя штаны так, чтобы не заметил, а потом удрать так, чтобы не догнал?
- Просто Хико-сенсей крайне редко угадывает с размерами, - пробурчал Химура.
- Оно заметно.
- Я действительно выгляжу недостойно вашего телохранителя?
- Пока сойдёт, - Кацура махнул рукой. – А потом подберём тебе что-нибудь.
Кацура полдня мотался по городу, куда-то заходил, что-то покупал, с кем-то перебрасывался ничего не значащими фразами. «Совершенно бесполезное времяпрепровождение, - думал Химура. – Или, может, Кацура-сан так хвост сбрасывает? Но не может же он не чувствовать, что не следит за нами никто!»
- И надо бы поесть, - неожиданно сказал Кацура, остановившись в каком-то вообще незнакомом Химуре районе города. Химура, как вежливый мальчик, ничего не сказал, но про себя с энтузиазмом согласился: есть уже хотелось очень ощутимо. Особенно если учесть, что обуреваемый излишней энергией Кацура выскользнул из дому не позавтракав.
- Куда есть пойдём? – спросил Кацура у своего телохранителя, с интересом наблюдая за его лицом. Тот запнулся.
- Я… я не знаю эту часть города, Кацура-сан. Я недавно прибыл в Киото… - Химура совсем смешался и замолк. Ну как объяснить начальству, что в случае чего все пути отступления придётся искать на ходу?
- Тогда нам туда, - Кацура свернул в какой-то проулок, пару раз свернул. За очередным углом обнаружилось маленькое, необычного вида строение с непонятной вывеской, изображающей какие-то гайдзинские буквы.
- Это моё любимое место, - пояснил Кацура. – Здесь вкусно и необычно. Одно из немногих мест, где я признаю наличие гайдзинов допустимым.
- Гайдзинское место? – насторожился Химура.
- Успокойся, - улыбнулся Кацура. – Меня тут давно знают. Заходи, не бойся.
«Я не боюсь гайдзинов! – возмутился Химура. – Я им просто не доверяю!»
Внутри не было ни кухни, ни чего-то похожего: какие-то полочки с непонятным содержимым, несколько дверей и милая девушка со светлыми волосами, приветливо улыбнувшаяся гостям. Кацура бегло провёл взглядом по полочкам и подтолкнул Химуру к одной из дверей: заходи, мол. Тот прислушался – чужого дыхания из-за двери слышно не было. Встал в проёме. Кацура закончил говорить с девушкой, дал ей несколько монет, принял в ответ поднос с чаем и чем-то непонятным. Прошёл мимо замершего телохранителя в небольшую комнату и поставил принесённое на стол.
- Садись, Химура. И не смотри больше так на несчастную девушку, ты её напугал.
- Я нечаянно, - сообщил Химура, опускаясь на пол. – А это что?
Содержимое большой миски не было похоже ни на какую еду.
- Это гайдзинская сладость, - объяснил Кацура. – Называется «мороженое». Очень вкусное и полезное: когда нет возможности поесть чего-то посущественней, можно съесть его. По сытности будет то же самое. Ну и плюс в жару хорошо.
- А как его едят? – Химура с сомнением посмотрел на предполагаемую еду.
- А вот берёшь этот гайдзинский прибор, называется «чайная ложка», зачёрпываешь немножко и ешь.
Химура на пробу поковырял мороженое ложкой. Облизнул. Задумался. Кацура неторопливо угощался, ему явно было хорошо. Химура попробовал ещё раз и решительно пересмотрел свои взгляды на гайдзинов: раз придумали такую замечательную вещь, то они не все такие уж плохие!
- Один знакомый гайдзин сказал мне, что от мороженого растворяются зубы, - задумчиво сказал Кацура, отправляя в рот очередную ложку. Химура замер, явно проверяя наличие означенной детали.
- По-моему, врал, - невозмутимо закончил Кацура. Химура облегчённо вздохнул и укоризненно посмотрел на Кацуру. Тот подавил улыбку.
«А ведь ничего так мальчик. Правда, тоже серьёзный до ужаса, но чем-то отличается. Попробовать, что ли, и впрямь походить с ним какое-то время? Только его точно надо откормить и переодеть».
Через какое-то время Химура замер, уставившись в окно.
- Что там? – полюбопытствовал Кацура.
- Мимо этого места прошёл патруль Шинсенгуми, - напряжённо сказал Химура.
- Это логично: у них тут казармы за углом, - пожал плечами Кацура. Химура поперхнулся и закашлялся.
- К-кацура-сан! Вы точно уверены, что сидеть здесь абсолютно безопасно?
- Это самое безопасное место во всей окрестности, - Кацура положил в рот ещё кусочек мороженого. – Сюда никогда не заходят патрули. Кому охота получить наряд вне очереди за нарушение субординации?
- В смысле? – насторожился Химура.
- А тут по вечерам очень любят кутить офицеры Шинсенгуми: Кондо-сан, Хиджиката-сан, Сайто-сан… - безмятежно ответил Кацура. Химура чуть не захлебнулся чаем. – Да ты не волнуйся. Они сюда только по вечерам приходят, успеем доесть. Спокойно успеем! Химура, не нужно так лихорадочно запихивать в себя мороженое. Простудишься.
«Или съем всю еду и ничего не оставлю Кацуре-сан!» - ужаснулся Химура и решил принять судьбу с невозмутимостью истинного самурая. Не в смысле продолжать есть с той же скоростью, а в смысле положиться на слова Кацуры. И вертеть головой во все стороны, лихорадочно придумывая пути отхода.
Наконец мороженое кончилось. В процессе Кацура три раза осведомился, не хочет ли Химура добавки. Тот только мотал головой: такого вкусного вещества он, конечно, съел бы ещё больше, но во-первых, от большого количества незнакомой еды может приключиться недостойное самурая событие, а во-вторых… да драпать отсюда надо, драпать!!
Они вышли из комнаты, раскланялись с девушкой… и столкнулись в дверях с добрым десятком весёлых людей в бело-голубой форме. Химура призвал на помощь всю свою невозмутимость, чтобы на его лице не появилось никаких чувств. Ну, кроме тех, что выражает лицо обычного горожанина, когда ему с вежливой улыбкой кланяется Шинсенгуми.
- Что, в первых раз Шинсенгуми видишь? – усмехнулся один из входящих.
- Да, - признался Химура.
- Ну и как?
- А почему у вас такие хаори дурацкие? – ляпнул Химура. Спохватившись, поспешно объяснил свою точку зрения: - Белые треугольники по рукавам – это же очень непрактично!
- А чтобы учиться убивать людей, не пачкая одежду, - объяснил Шинсенгуми. – Совершенствование на пути воина – превыше низменной практичности! А кто не научится – пусть хаори стирает.
И тихонько рассмеялся.
Когда они всё-таки вышли из здания и отошли на безопасное расстояние, Химура бессильно прислонился к стене:
- Кацура-сан!!
- Ну кто же знал, что они сегодня так рано придут? – Кацура беззаботно пожал плечами.
- А если бы вас узнали?!
- Но ведь не узнали же? – Кацура усмехнулся. – Каждый раз, когда я снимаю шляпу, меня почему-то никто не узнаёт. Я правда больше ничего не делаю! Видимо, это из-за того, что все считают, что я должен её носить. Какое опрометчивое суждение.
- Это… это…
- Да ладно, Химура, всё же обошлось? – Кацура пожал плечами. – Да и ты им неплохо зубы заговорил, молодец.
- А кто это был? Ну, этот…
- Это? Это был Шинсенгуми-но они, Хиджиката Тошидзо. Один из самых страшных людей Киото. Но в хорошем настроении. Ещё что-то спросить хочешь?
- Ик. Нет.
«Интересно, сбежит или нет?» - подумал Кацура.

@темы: ООС, Химура Кеншин, Юмор, Кацура Когоро, Шинсенгуми, Фэнфикшн, Остальные

---

Фанфик "Неожиданный урок" глава 9 часть 1

[Himura_K]

"Неожиданный урок"
автор-Conspirator
перевод - Himura_K
глава 9(1)
Найти старый театр Но было совсем не сложно. Даже Байко, у которого способность чувствовать Ки была не слишком развита, мог бы отыскать его и с закрытыми глазами – оттуда были слышны какие-то возгласы, пение и стук молотка. Это были настолько обыденные и мирные звуки – особенно после того, что произошло сейчас в городе - что Кеншин и Байко с улыбкой переглянулись и поспешили по тропинке.
Внутри было очень шумно.
Справа от входа четверо мальчиков отрабатывали акробатические трюки. Старший. Бундзиро, выкрикивал указания, а остальные вертелись колесом, прыгали и кувыркались. В глубине зала Икуко, Мияко и Мэй настраивали свои музыкальные инструменты. Норико репетировала какой-то танец, а маленькая Номи старательно повторяла за матерью все движения – и у нее неплохо получалось.
Слева они с удивлением заметили Энноске. Тот восседал на очень странном сооружении – Кеншин таких отродясь не видел. Это было высокое, западного образца, кресло, к которому были приделаны колеса.
Энноске что-то громко говорил нараспев и делал странные движения руками. Очевидно, он повторял роль из какой-то пьесы.
Когда Энноске заметил их, он остановился и подкатил к ним:
- Ну как вам это нравится? – с гордостью сообщил он, похлопав по подлокотникам кресла, - Доктор одолжил мне эту штуку! Все-таки иногда гайдзины делают очень полезные вещи.
- Так вы будете выступать сегодня? – удивился Байко.
- Конечно! Почему бы нет, раз я теперь могу передвигаться? – сказал Энноске, - Конечно, я пока буду выходить лишь в перерыве между двумя пьесами, но всё лучше, чем сидеть и ничего не делать. Я уже с ума схожу от безделья, не могу дождаться. пока нога заживет, и можно будет выйти на сцену, как положено, в гриме и костюме!
И он отъехал в свой угол – репетировать дальше.
Ориноске и Рёске были заняты другим делом – пытались прикрепить длинный помост к краю сцены.
- Не будет держаться! – услышали они раздраженный голос Ориноске, - сколько бы ты гвоздей туда ни вбил, все равно упадет!
- Ты не заткнешься, а? – взорвался Рёске.
Он говорил невнятно, потому что держал во рту гвозди.
- Ну да, мы не успели найти плотника, но это не значит, что мы не можем…ой!
Он выплюнул гвозди и уронил молоток:
- Черт возьми, больно-то как! – воскликнул он, тряся ушибленным пальцем.
В этот момент помост накренился и рухнул.
- А я что говорил! – закричал Ориноске, - Дурацкая идея, как и все это проклятое путешествие! Сначала сломался этот чертов фургон, потом еще эти бандиты…А могли бы спокойно всего этого избежать!
Рёске подскочил к брату:
- Да заткнешься ты или нет? Отец ведь разрешил тебе уехать? Вот и проваливай! Тебе этого мало?
Он подобрал молоток и гвозди и опять пошел к сцене. Байко и Кеншин с двух сторон подняли помост и взгромоздили его на прежнее место. Рёске кивнул им в знак благодарности и снова взялся за молоток.
- Наконец-то вы тут! – заворчал Ориноске, завидев их, - Где вас носило столько времени? Вы должны были появиться здесь еще час тому назад!
- Отстань от них! – закричал Рёске со сцены.
- Извините, - Байко поклонился, не выпуская доски из рук, – но ваш отец велел нам развесить афиши по всему городу…Кстати, а что вы собираетесь делать с этой штукой?
Рёске вытер пот со лба и снова выплюнул гвозди:
- Боюсь, что у вас тоже нет особой сноровки в обращении с молотком и гвоздями…Нам нужно прикрепить край этого помоста к сцене так, чтобы мы могли пройти по нему через весь зал. Такая сцена в нашем театре в Кагосиме – когда актеры проходят через зал, зрители начинают чувствовать себя частью действа…Мы опоздали, поэтому не смогли нанять плотника. А у меня что-то ничего не получается. А у Старшего Брата еще не зажила рука после вчерашнего.
Байко взял молоток у Рёске из рук и подобрал гвозди:
- Предоставьте это мне, - сказал он, - Я учился плотницкому делу в армии. Если вы притащите сюда оба ваших больших сундука, где храните костюмы, то мы подставим их вон туда и закрепим. Выдержит полк солдат, а не то, что вас.
Ориноске посмотрел на Байко так, словно прикидывал, стоит ли доверять ему столь важное дело. Затем он взглянул на Рёске, который снова засунул в рот ушибленный палец (и Кеншин подумал, что вот сейчас он скажет «Жалкое зрелище»)
Постояв так немного, Ориноске вдруг закричал:
- Бундзиро! Бьяко! Ну-ка быстро вытащите всё из больших сундуков, и несите сундуки сюда! Да сложите все костюмы как следует, а то ваша бабка надерет вам уши!
Байко с улыбкой поклонился:
- Спасибо за оказанное доверие, Ориноске-сан. Обещаю, вы не пожалеете.
- При чем тут доверие! – фыркнул Ориноске – учти, если эта штука обвалится во время выступления, то ты пожалеешь, что родился на свет!
С этими словами он отошел в сторону, к небольшому столику с письменными принадлежностями, и приготовился что-то писать.
- Вы уверены, что у вас получится? – спросил Рёске у Байко
- Конечно, - ответил тот, - Вы можете идти репетировать с Химурой, я тут и сам справлюсь.
- Ну тогда отлично, - сказал Рёске, - Пошли, Химура, у нас мало времени.
Кеншин обернулся к Байко и прошептал:
- Удачи!
И последовал за Рёске на сцену, подхватив по дороге свои высокие гэта.
Он начал с достаточно простых «ката» - «женских» движений, чтобы получше запомнить их.
Рёске наблюдал, как Кеншин пытается ходить мелкими семенящими шагами и делать грациозные движения руками. Неплохо, но куда хуже, чем два дня назад. Ну вот, подумал он мрачно, не хватало еще, чтобы перед самым спектаклем бродяга забыл все, чему его учили. Но уже спустя несколько минут движения Кеншина стали более плавными и естественными. Более того, Рёске заметил, что Кеншин подсмотрел манеру двигаться у Икуко. Это его успокоило – возможно, все еще пройдет, как подобает. .
- Я надеюсь, ты помнишь пьесу и свою роль, Химура. – наконец сказал Рёске, - если ты все забыл, то я вряд ли это вынесу.
Кеншин в ответ улыбнулся и махнул веером.
- Даже не знаю, как быть, Химура, - пожаловался Рёске, - эти два дня были ужасны, Старший Брат постоянно действует мне на нервы – в общем, я не уверен, что смогу сейчас поймать нужный настрой для комедии. Не исключено, что мне придется над кем-то подшутить, чтобы прийти в хорошее настроение…
Кеншин остановился…Если секунду назад у Рёске было мрачное выражение лица, то теперь в его глазах загорелся какой-то озорной огонек…У Кеншина внезапно возникло нехорошее предчувствие, что объектом для этой шутки наверняка окажется он сам.
- Может быть, вашему покорному слуге стоит рассказать вам какую-нибудь смешную историю? – быстро спросил он.
Быть объектом розыгрыша ему совершенно не хотелось.
- Ну, не знаю, - замялся Рёске, но Кеншин все равно начал рассказывать о том, как после первого выступления некий крестьянин предложил ему руку и сердце. Когда он дошел до того, как Байко представился его женихом, Рёске громко захохотал:
- Ты прав, Химура! Очень смешная история. Значит, тебе сделали предложение? А Байко – твой жених? Замечательно!...Теперь я точно в нужном настроении – пошли репетировать!
Кеншин вздохнул с облегчением.
Прошло два дня с тех пор, как он впервые вышел на сцену, и только три с тех пор, как ему показали, что он должен там делать, однако он вспомнил все очень быстро. Рёске всего лишь пару раз потребовалось ему кое-что подсказать. На первой репетиции Кеншин все еще держался немного скованно, но это было вполне естественно, учитывая то, что он вышел на сцену второй раз в жизни. Вторая репетиция удалась значительно лучше, и они оба даже стали импровизировать по ходу пьесы.
На самом деле, Реске был просто восхищен успехами Кеншина.
Неужели он впервые попробовал себя в качестве актера всего три дня назад? Если не считать того, что у него была роль без слов, он играл не хуже настоящего актера. Когда они отыграли финальную сцену с бросанием бобов, Рёске похлопал Кеншина по спине и сказал:
- Отличная работа, Химура, просто отличная, особенно если принять в расчет все эти неприятности!
Неприятности? Кеншин настолько сосредоточился на своей роли, что каким-то образом ему удалось выкинуть из головы всё остальное. И только сейчас, когда репетиция закончилась, он снова начал обращать внимание на то, что происходит вокруг – женщины по-прежнему играли на музыкальных инструментах, а Байко и Ориноске прибивали ткань к помосту, который теперь стоял вполне устойчиво. Рёске оценил эту работу и тут же прыгнул на помост, чтобы проверить, насколько он прочен.
- Старший Брат! – закричал он, - Прыгай сюда, проверим еще раз!
Он вдруг встал в боевую стойку, и Ориноске сделал то же самое. Какое-то время они ходили друг возле друга кругами, потом сошлись, имитируя бой на мечах. Они нападали и защищались, делали выпады и отбивали их, пока, наконец, Рёске не приставил воображаемый меч к горлу Ориноске. Это выглядело так убедительно, что даже Кеншин не сразу осознал, что в руках у них ничего нет. Эти театральные ката действительно впечатляли!
Ориноске, как ни в чем не бывало, спрыгнул на пол и, кивнув Байко, сообщил:
- Ничего, сойдет. Вполне прилично…
И пошел прочь.
- Ушам своим не верю – неужели Старший Брат только что похвалил вас, Байко-сан? – воскликнул Рёске, - Удивительно, где бы это записать?
Байко молча ухмыльнулся.
- Итак, Химура, сейчас мы с тобой должны будем очистить сцену, - сообщил Рёске, глядя, как брат стоит у двери, явно поджидая кого-то, - Сейчас появятся статисты, и им нужна будет сцена для репетиции.
Байко снова вернулся к помосту, а Кеншин и Рёске собирали реквизит и уносили его за сцену. Пока они занимались этим, Рёске продолжал размышлять о том, что занимало его с самой их стычки с бандитами: как же так вышло, что ни он, ни даже отец, не смогли догадаться, что этот скромный молодой человек вовсе не так прост, как казалось? Все они – кроме разве что, Старшего Брата,- сразу поверили, что Кеншин – обычный бездомный бродяга, которому не слишком повезло в жизни. Да, Кеншин носил за поясом меч, но иногда так делали и другие, просто для самообороны. Кто мог бы вообразить, что этот парень на самом деле мастер меча?! Рёске всегда считал, что он, как всякий хороший актер, очень наблюдателен – как же он не смог разглядеть скрытых способностей этого человека? Конечно, от него не укрылось то, что иногда Кеншин вел себя с достоинством, вряд ли присущим обычному бродяге, и все же…
А эта его рассеянная улыбка и нарочито невыразительные глаза…
Похоже, этот парень – прирожденный актер, раз ему удалось ввести в заблуждение даже Дайске. Один лишь Ориноске сомневался с самого начала, но и он вряд ли был прав в своей подозрительности.
Брат утверждал, что Кеншин опасен для них всех. Но так ли это? Разве он сделал что-то, что могло принести вред семье?
Рёске припомнил все события последних дней – как Кеншин поспешил к ним на помощь, когда фургон придавил ногу Энноске; как Кеншин спас Бьяко, когда тот едва не свернул себе шею; как Кеншин защитил их всех от бандитов, и при этом не убил ни одного из них. Не говоря уже о том, что он даже не подумал защищаться, когда Ориноске дважды набросился на него!
Нет, что бы там Ориноске себе ни думал, это было поведение не опасного человека, но человека, уверенного в себе и осознающего свои способности. Но почему же он их так тщательно скрывает?
Вот это казалось Рёске более чем странным.
И, наконец, он не выдержал. Когда Кеншин проходил мимо с охапкой каких-то вещей в руках, он остановил его и сказал:
- Химура, я человек прямой – всегда говорю, что думаю, и к черту всякие там церемонии. Понятно, что ты не простой бродяга. У тебя потрясающий талант – ты так замечательно владеешь мечом, что даже поверить в это трудно. Я знаю не менее дюжины человек в одной только Кагосиме , что, не раздумывая, наняли бы тебя телохранителем. Просто не может быть, что тебе никто никогда не предлагал подобной работы! Так почему же ты изображаешь бродягу?
Кеншин так растерялся от этого вопроса, что едва не уронил свою ношу. Этот человек уже не в первый раз удивлял его своей проницательностью.
Он быстро надел на лицо улыбку и сказал:
- Ваш покорный слуга не очень подходит для такой работы…
Рёске начало немного раздражать, что Кеншин постоянно уходит от прямого ответа
- Это не ответ, Химура. Я могу понять, почему ты не хотел оставаться в армии, но зачем же зарывать такой талант в землю, в то время как ты мог бы зарабатывать этим на жизнь?
Улыбка сменилась непроницаемым взглядом.
- Рёске-сан, - осторожно ответил Кеншин, - Мой наставник учил меня, что меч Хитен Мицурюги Рю может служить только своему хозяину, а не исполнять чужие приказы. Ваш покорный слуга однажды ослушался его, и это было большой ошибкой.
Сказав это, он быстро повернулся и скрылся за занавесом. Ему совершенно не хотелось продолжать этот разговор.
В этот момент он почувствовал то, что ни с чем не мог спутать – сразу много Ки вооруженных людей, направлявшихся в его сторону. Это было так неожиданно, что он просто застыл на месте, безуспешно пытаясь понять, для чего эти люди здесь появились.. Все они были хорошо тренированными мечниками, они были возбуждены и взволнованы, но, вместе с тем, не собирались вступать в бой. Он шагнул из-за занавеса на сцену, чтобы посмотреть, что происходит, и услышал, как Ориноске кричит: - Наконец-то! Статисты здесь!
Статисты. Дайске что-то такое говорил о статистах утром. Кеншин понятия не имел, что это такое, но присутствие большой группы вооруженных людей его очень нервировало.
У него не было никакого желания отвечать на очередные вопросы Рёске, но тот был единственным, кто мог сейчас ответить на его собственный вопрос. Поэтому Кеншин подошел к нему и так спокойно, как только мог, спросил:
- А кто это – статисты?
- Статисты? – рассеянно переспросил Рёске, который все еще обдумывал сказанное Кеншином, - Это такие люди, которые участвуют в массовых сценах, изображают войско на заднем плане, или толпу, и тому подобное…А что?
- Эти люди, что сейчас вошли, и есть статисты?
Рёске взглянул на Кеншина, и заметил, что хотя его лицо оставалось бесстрастным, в глазах была тревога.
- Ну да, это и есть статисты, они из личной охраны Симадзу-самы. Дома мы в качестве статистов обычно используем учеников, но сейчас…"
- Из личной охраны…? – Кеншин старался, чтобы его голос звучал спокойно, но на самом деле он был близок к панике.
Нужно исчезнуть отсюда, прямо сейчас!
Самым невинным голосом он сказал:
- Если ваш покорный слуга вам больше не нужен, то, возможно, ему стоило бы найти какое-нибудь тихое местечко и еще раз попрактиковаться в женских движениях?
- Да, конечно, Химура..- начал было Рёске, но Кеншина уже не было рядом. Он исчез за какие-то несколько секунд – Рёске успел произнести всего пару слов. Как вообще человек может двигаться с такой скоростью, что человеческий глаз не в состоянии за ним уследить? Это же невозможно…
Впрочем, у него больше не было времени думать об этом, поскольку в театр вошел его отец во главе группы из дюжины мечников, одетых в форму клана Симадзу.
- Стой! - крикнул Дайске, – Вольно! Подождите здесь, мы сейчас подготовим сцену.
- Почему так долго? – раздраженно спросил Ориноске, дождавшись, пока отец отдаст приказ статистам.
- Я знаю, сколько сейчас времени, - ответил Дайске тем же тоном, - Но должен сказать, что, когда я был в поместье Симадзу-самы, меня перехватил его личный секретарь, он хотел побеседовать со мной о нашей вчерашней стычке с бандитами
- Я же говорил! - воскликнул Ориноске, - Я так и знал, что ваш дорогой бродяга втянет нас в неприятности с правительством! Я предупреждал….
- Это совсем не то, что ты думаешь, - перебил его Дайске, - Я расскажу об этом всем попозже, за обедом. А сейчас иди и займись отбором статистов!
Он резко повернулся и едва не налетел на помост, который шел к сцене через весь зрительный зал.
- Что за..- пробормотал он, а затем отступил на шаг назад, внимательно посмотрел и, наконец, подозвал Рёске.
- Неужели это ты его установил? Я впечатлен! Он действительно прочный!
Рёске засмеялся:
- На самом деле, это все сделал Байко-сан. Даже не подозревал о таких его талантах!
Дайске прошел вдоль помоста и еще раз осмотрел его.
- Замечательно! Отличная идея – использовать наши сундуки для устойчивости. Просто выше всяких похвал…А теперь иди и скажи женщинам, чтобы они заканчивали репетировать, а мальчики пусть идут пока на улицу.
- А ты, Младший Сын, - обратился он к Энноске, который выписывал круги в своем кресле на колесах, - тоже убери отсюда это сооружение, пока никто на него не споткнулся. Нам со Старшим Сыном пора поработать со статистами – отобрать, сколько нужно, и объяснить им, что они должны делать.
Ориноске тем временем уже отобрал шесть человек из двенадцати и начал им что-то объяснять. Но они слушали очень невнимательно и перешептывались между собой.
Дайске был удивлен – Симадзу-сама уверил его, что эти люди отлично вышколены и очень дисциплинированы. Он уже собирался сделать им замечание, как вдруг услышал часть их разговора.
- ….убил его брата, - говорил один из солдат другому, - и теперь он собирается отомстить…
- Что происходит? – вмешался Дайске, - Кто кому собирается отомстить?
- Озава-сан – вон тот, высокий…Он сказал, что человека, убившего его брата во времена Бакумацу, сегодня видели в Миядзаки. И теперь он поклялся найти убийцу и отомстить, - взволнованно объяснил один из солдат.
- Во имя всего святого, только не сейчас! Поговорите об этом позже, - недовольно воскликнул Дайске. Он хотел сказать что-то еще, но солдат остановил его:
- Дайске-сан, вы не понимаете! Человек, который убил его брата – Хитокири Баттосай! Киотский демон! Никто уже несколько лет о нем не слышал – и вдруг он объявился прямо здесь, в Миядзаки! Вы представляете, что это значит? Пока он бродит где-то поблизости, всем нам грозит опасность!
- Да что за ерунда! – возмутился Дайске, - Никто даже не знает толком, как этот ваш Хитокири Баттосай выглядит!
- Нет, мы знаем! – возразил солдат, - У него….
Но Дайске был очень рассержен, и не стал слушать.

@темы: Переводы, Химура Кеншин, Фэнфикшн

---

Фанфик "Неожиданный урок" глава 8 часть 2

[Himura_K]

Название: "Неожиданный урок"
автор-Conspirator
перевод - Himura_K
глава 8(2)
Спустя двадцать минут они подогнали фургон к гостинице. Дайске, одетый в роскошное кимоно, уже ждал их, держа в руке пачку афиш.
- Прекрасно, вы как раз вовремя! – воскликнул он, когда Кеншин и Байко спрыгнули на землю. Он протянул афиши Байко:
- Вот. Сейчас вы и Химура-сан возьмете эти афиши и развесите по городу. Только оставьте немного для театра Сёдай, где мы будем выступать послезавтра. Мы и так уже запоздали, поэтому нужно поторопиться. А вас, Химура-сан, я жду к десяти часам на репетицию. Мы будем в старом театре Но на территории храма Миядзаки Дзингу. Там, на афише, написано, как туда добраться.
Идти через весь город и развешивать афиши? Вот только этого Кеншину и не хватало!
Одно дело – появиться на сцене в женской одежде и гриме, и совсем другое – идти по большому городу, где полно солдат, любой из которых может его узнать!
Кроме того, он уже успел выкинуть пластырь, которым мог бы заклеить свой приметный шрам, а другого у него не было.
Как бы этого избежать?
- Ваш покорный слуга должен осмотреть ногу Энноске-сана, - начал он, - Тогда, может быть, Байко-сан справится с афишами сам…
- Спасибо, но в этом нет нужды. – ответил Дайске, - Наш хозяин прислал местного доктора, он будет с минуты на минуту. Вы лучше помогите Байко-сану, вдвоем вы управитесь в два раза быстрее, а нам дорого время. Ну, удачи!
Он проводил взглядом Кеншина и Байко, а затем уселся в ожидавший его паланкин и отправился в резиденцию даймё, чтобы отобрать дюжину человек из его личной охраны в качестве статистов.
Отойдя от гостиницы на небольшое расстояние, Кеншин остановился.
- Байко-сан, ваш покорный слуга не может идти дальше. Здесь его точно кто-нибудь узнает…
На этот раз Байко не считал его слова чепухой. Раз Кеншина узнал один из бандитов, то может и любой другой.
У Кеншина был очень встревоженный вид.
- Ваш покорный слуга все это время старался избегать больших городов, - сказал он, - и носить пластырь на щеке, когда рядом люди. Но, не подумав об этом, он выбросил пластырь, когда мы садились в фургон.
- Если мы вернемся, то это будет выглядеть подозрительно.
Байко огляделся. Было еще очень рано, и улицы пока пусты.
- Послушай, сейчас на улице никого нет – все только просыпаются и завтракают. Может, ты зря так нервничаешь – если мы поспешим, то, возможно, успеем все развесить до того, как появится народ.
Кеншина это не слишком убедило, однако выбора у него все равно не было. Он сосредоточился и привел себя в боевую готовность, чтобы сразу распознать враждебный Ки.
Он настоял на том, чтобы идти как можно ближе к стенам домов, скрываясь в тени – так у него было меньше шансов попасться на глаза случайным прохожим. В конце концов, ему стало казаться, будто он снова в Киото во времена Бакумацу
Даже Байко заметил это – как только он оборачивался к своему напарнику, то видел не спокойное и дружелюбное лицо бродяги, но сосредоточенный и опасный взгляд воина.
Хитокири Баттосая., подумал он, и его невольно передернуло.
Они останавливались возле каждой гостиницы или лавки, чтобы повесить или отдать хозяевам афишу, и пока Байко это делал, Кеншин отходил в тень. Притом делал это так искусно, что в первый раз Байко вообще решил, что он куда-то исчез.
За час они добрались до театра Сёдай и оставили там остальные афиши. Время приближалось к десяти часам – пора было идти в сторону храма.
Как только они завернули за угол, мимо них прошли трое солдат. Они громко разговаривали и смеялись, и, казалось, не обращали особого внимания на прохожих.
Но вдруг один из них остановился и обернулся: ему показалось, что неподалеку мелькнули рыжие волосы. И действительно увидел – человека не только с рыжими волосами, но и с крестообразным шрамом на щеке. Он тут же крикнул своим товарищам, чтобы те остановились.
Почувствовав их Ки, Кеншин немедленно вновь растворился в тени, оставив Байко одного стоять посреди улицы.
- Вы это видели? Рыжие волосы? – спросил солдат у остальных. Те стали оглядываться, но увидели лишь одного – единственного очень растерянного человека с мечом за поясом. И волосы у него были обычные, темные.
- Ничего подобного не вижу, – сообщил второй солдат
- Я готов поклясться, что видел рыжие волосы! – воскликнул первый, - И шрам в виде креста. Я уверен….
Товарищи подняли его на смех:
- Ты что, с похмелья, что ли? Вот тебе, видать, и мерещится всякое!
- Да я серьезно говорю! – отбивался тот, - Ведь так выглядит Хитокири Баттосай!
Пока эти трое препирались, Кеншин бесшумно запрыгнул на крышу. Он слышал весь их разговор, и от этих слов кровь застыла у него в жилах.
- Хитокири Баттосай? Что за чушь! Он же исчез много лет назад!
- Нет, я слышал, что он еще жив, и бродит по стране, неся правосудие Небес.
Продолжая спорить, они двинулись дальше по улице. Первый солдат снова обернулся – но увидел только того же мечника, который крутил головой во все стороны, словно искал свою убежавшую собаку.
Но этот мечник тоже слышал каждое слово, и теперь ругал себя на все корки за то, что потащил Кеншина с собой.
- Ну что же, - вдруг сказал один из солдат, - если ты настаиваешь, что видел Хитокири Баттосая, надо сказать об этом Озаве-сану. Его брата как раз Баттосай и убил. Это было в самом начале Бакумацу, когда эти дураки Тёсю пытались похитить императора. Его брат служил в дворцовой страже, и в ту ночь как раз был на посту. Там-то Баттосай его и убил…Озава-сан до сих пор не теряет надежды отомстить за брата.
- Да, надо сказать, - заметил другой, и они скрылись за углом.
Байко так и не нашел Кеншина, но, когда солдаты ушли, он тихонько позвал:
- Химура! Ты где?
- Наверху, - послышался голос у него над головой.
Байко глянул вверх, и увидел Кеншина, распластавшегося на крыше. Однако рядом не было никакой лестницы…
- Как, черт возьми, ты туда забрался? – удивился Байко, - Да еще так, что я не заметил?
- Не имеет значения. – ответил Кеншин, - Ваш покорный слуга больше не должен попадаться никому на глаза. Будет лучше, если вы пойдете вперед, а я догоню вас по крышам. Только не смотрите вверх, и вообще ведите себя так, словно ничего не происходит…
Байко снова передернуло. Он догадался, для чего Кеншину была нужна эта способность незаметно появляться и исчезать. По слухам, Хитокири Баттосай был знаменит именно этим – умением двигаться, словно тень. И теперь Байко довелось своими глазами убедиться, что эти рассказы – чистая правда. Теперь он хорошо представлял себе, что мог бы чувствовать человек, за которым по крыше бесшумно крадется невидимая тень. Разумом он понимал, что это всего лишь Кеншин, и что за поясом у него сакабато, а не катана, и что никакой опасности он сейчас не представляет..но все равно, ощущение было не из приятных.
Он постарался справиться с собой и двинулся в сторону Миядзаки Дзингу, глядя себе под ноги..
Путь туда занял не более получаса, однако Байко эти минуты показались вечностью.
Не то, чтобы он чувствовал себя в опасности – но даже просто знать, что каждый твой шаг, каждое движение контролируется сверху хитокири…Ну да, бывшим хитокири, конечно – но все равно мурашки бежали у него по спине.
Храм был расположен на северной окраине города, почти в самом лесу. Байко пошел по тропинке, раздумывая, стоит ли ему остановиться и подождать Кеншина.
- Я здесь, - раздался тихий голос у него за спиной, и Байко подскочил на месте:
- Ками-сама! Как ты меня напугал! Я чуть не обделался от страха!
Кеншин посмотрел на него извиняющимся взглядом. и они пошли дальше.
Байко уже оправился от испуга, но, судя по его Ки, был очень взволнован, притом явно не внезапным появлением Кеншина.
- Химура, - наконец сказал Байко, - Ты ведь слышал, о чем говорили эти солдаты?
Конечно, он слышал. Да, рано или поздно это должно было произойти…
- Да
- Ты был прав, - признал Байко, - Извини, мне надо было с самого начала тебе поверить…
Однако все это никак не укладывалось у Байко в голове. Если целью революции было снова привести императора к власти – то с какой стати Кеншину нужно было убивать стражу в императорском дворце? Разве что слухи о Хитокири Баттосае, убивавшем просто так, ради развлечения, были правдивы…Да нет, не может быть…
Кеншин тяжело вздохнул.
Он должен был рассказать Байко всю правду.
- Вы ведь знаете про Кинмон-но-Хэн?- спросил он
- Конечно, это все знают. Это когда Тёсю пытались похитить императора. Это был день позора для Сацумы , потому что мы в конце концов вступили в союз с этими негодяями из Айдзу. Слышал, что Киото едва не сгорел в тот день.
- Не все лидеры Тёсю одобряли этот план, - тихим и лишенным эмоций голосом сказал Кеншин, - Кацура Когоро был против. Он был моим командиром – лидером Исин Сиши в Киото, и хотел удержать остальных от того, что, по его мнению, стало бы ужасной ошибкой. Три тысячи людей Тёсю должны были прибыть с юга, и он отдал приказ захватить дворец и удерживать его, пока они не подойдут, чтобы помешать похищению и поджогу Киото. Он послал меня вперед, чтобы я вырезал стражу, и ждал, пока не появятся наши люди. Я застал их врасплох – мне пришлось убить двадцать три человека. Возможно, брат Озавы-сана был среди них.
Байко остановился и уставился на Кеншина. Хладнокровно убить двадцать три человека? Он слышал о жестоких убийцах, которые не чувствуют никаких угрызений совести, убивая…но Кеншин? Быть того не может!
Кроме того, это все случилось целых семь лет тому назад, значит…
Нет, быть того не может! Кеншин говорил, что ему двадцать два, хоть и выглядел намного моложе…Но если ему действительно двадцать два, то, выходит, что, когда он убил всех этих людей…когда стал ужасным Хитокири Баттосаем…ему было всего…
- Вашему покорному слуге было пятнадцать, - сообщил Кеншин, словно читая его мысли..
- Ками-сама! – пробормотал Байко себе под нос
Дальше они шли молча, и Кеншин чувствовал, как Байко пытается осмыслить то, что сейчас услышал.
- Байко-сан, - наконец нарушил молчание Кеншин, - Хитокири Баттосая больше не существует. Ваш покорный слуга поклялся больше никогда не убивать, и он сдержит свое слово. Теперь он живет только для того, чтобы искупить свою вину за жизни, которые отнял своим мечом.
- Ками-сама, - продолжал бормотать Байко, - Ками-сама…
Они подошли к храму, и Кеншин пошел вперед, чтобы омыть руки в фонтанчике у входа.
Это был очень скромный храм – просто здание из кедра, без особых украшений.
Кеншин достал из рукава монетку и положил в коробку для пожертвований.
- Интересно, почему Симадзу-сама так почитает этот храм? – удивился Байко, - по-моему, в нем ничего особенного нет…
- Он был основан императором, - сказал Кеншин, - На нем герб императора, наверное, в этом дело.
Он два раза хлопнул в ладоши, как принято в синтоистском храме, низко поклонился и начал молиться. Байко посмотрел на него и последовал его примеру.
Когда они закончили, Байко сказал:
- Не знал, что ты сильно религиозен.
Кеншин пожал плечами:
- Да не то, чтобы очень, но когда человеку нужно искупить столько грехов, то попросить у богов помощи не будет лишним.
И они поспешили по тропинке, ведущей к старому театру Но.
Кеншин почувствовал, как с него скатывает напряжение последних часов, особенно, когда они углубились в рощу. Здесь было так мирно, почти как в горах, где он когда-то жил с Хико.
Шелест листьев, колеблемых легким ветерком, был чем-то похож на шорох бумажных страниц. Ему вдруг захотелось остановиться и посидеть немного под одним из этих старых деревьев и послушать еще этот успокаивающий шелест. Но времени не было – они уже и так опаздывали.
Может быть, он сделает это попозже, если получится…
Байко, в отличие от него, все еще был на взводе. Он вдруг обнаружил, что прочесывает взглядом рощу, словно ища затаившихся за деревьями бандитов, или еще какую-нибудь опасность.
Он посмотрел на Кеншина, и увидел, что тот вполне спокоен.
Он прекрасно понимал, что раз уж Кеншин не чувствует никакой опасности поблизости, то ее точно не может быть…Но все равно ему было не по себе.
Что же такое с ним происходит?
И тут он, наконец, понял, в чем дело. Еще там, в городе, его поразила мысль, что человек, которого он считал другом – действительно тот самый хитокири. Конечно, он слышал всякие истории о нем, что, дескать, он получает удовольствие от убийств, купается в крови жертв, что он вообще не человек, и все такое…Но его лично это не касалось, и он пропускал все эти истории мимо ушей. И когда его командир Мацуо говорил, что на самом деле Хитокири Баттосай не злой демон, а хороший человек, он поверил в это. До Баттосая ему дела особо не было, но Мацуо никогда не лгал – с чего бы ему не поверить?
Но это все было, когда Байко еще не знал Кеншина лично. И до того, как он увидел Кеншина в бою. Ему удалось увидеть немного – только самый конец его сражения с бандитами, но то, что он увидел, заставило его застыть на месте. Эта скорость, эти до миллиметра отточенные движения – не было сомнения, что его приятелю не раз доводилось убивать.
И сегодня – когда он своими глазами видел, как Кеншин может исчезнуть из виду средь бела дня. Или когда он шел по улице, точно зная, что за ним следят с крыши, но не ощущая ни малейшего следа присутствия Кеншина…
Все это ужасно действовало на нервы. Он уговаривал себя, что Кеншин добрый и мягкий человек, что он дал клятву никогда не убивать, что у него сакабато вместо катаны – но в голову лезла и лезла мысль, что вот сейчас ему и настанет конец.
Как будто в Кеншине жило два разных человека – добрый и вежливый бродяга и опасный хитокири.
Он снова посмотрел на Кеншина. У того был какой-то отсутствующий вид, совсем не похожий на его обычное сосредоточенное выражение лица.. Но когда Байко подошел поближе, то увидел в его лице совсем другое - невыразимую тоску и боль…
Это продолжалось какую-то секунду - затем сосредоточенность вернулась. Но Байко успел это увидеть…
Пятнадцать, подумал он. Кеншину было всего пятнадцать, когда из него сделали убийцу.
Байко почувствовал, как его захлестывает ярость. Кацура Когоро – Кеншин сказал, что тот был его командиром во времена Бакумацу. Кацура Когоро, чье имя сейчас известно всем, кого называют «отцом-основателем новой эры» Отцом? Да черт побери! Какой же отец станет делать хитокири из пятнадцатилетнего пацана?! Да никакая «новая эра» того не стоит!
Он выругался и со злостью подумал, что если бы ему когда-либо довелось встретиться с этим Кацурой Когоро, он бы точно его убил за то, что тот сделал с Кеншином.

@темы: Переводы, Химура Кеншин, Фэнфикшн

---

Фанфик "Неожиданный урок" глава 8 часть 1

[Himura_K]

Название: "Неожиданный урок"
автор-Conspirator
перевод - Himura_K
глава 8(1)
Миядзаки.
Они несказанно обрадовались, увидев дорожный указатель с этим названием. После утреннего уныния и ожидания неприятностей, и последующей встречи с бандитами, Дайске и его семья были счастливы, что наконец-то добрались до города.
Не то, чтобы последняя часть пути была тяжелой – совсем нет. Минут через двадцать после того, как они снова тронулись в путь, Норико запела незатейливую детскую песенку, чтобы развеселить Номи, и скоро все, включая Байко, ее подхватили.
Кеншин вначале слушал краем уха, но вскоре песенка пробудила в нем очень давние воспоминания – о том, как он, совсем малыш, помогает матери в огороде. Они вместе вытаскивали дайкон из земли, и она пела именно эту песню. Он даже вспомнил, хоть и с трудом, что на ней было светло-коричневое кимоно с красивым зеленым оби, но вот лица ее вспомнить не смог, как ни старался, и это вызвало странную грусть и досаду…
Тем временем, песня закончилась, и Мэй затянула другую. Ее подхватили Мияко и Икуко, и не успели они ее допеть, как дошли до оживленного перекрестка.
Теперь не время было предаваться воспоминаниям, Кеншин заставил себя думать о деле, и стал внимательно изучать толпу.
Раз здесь было так много народу, это означало, что бандиты вряд ли добирались до этих мест.
Чем ближе они подходили к городу, тем больше прохожих им попадалось. Появились бродячие торговцы, предлагавшие всякую всячину, слышались оживленные разговоры. Похоже, всем это очень нравилось – только не Кеншину. Все, абсолютно все глядели на него, проходя мимо. Понятно, что виной тому были его рыжие волосы. Хорошо хоть левая щека со шрамом была обращена к фургону, и не привлекала внимания.
Именно по этой причине, странствуя в одиночестве, он всегда выбирал проселочные, почти пустые дороги.
И вот, наконец, они добрались до города, и Дайске, который шел впереди, остановился возле лавки, где, судя по всему, продавались книги. Он вручил Байко какой-то свиток, и послал его внутрь лавки.
Кеншину было видно, как лавочник делает какие-то жесты руками, явно указывая дорогу, а затем он развернул поданный ему свиток. Он почитал, вытаращил глаза и стал низко кланяться, а Дайске ответил ему царственным кивком. Покупатели, что были в этот момент в лавке, столпились вокруг продавца, а тот прикрепил свиток к двери. Это оказалась афиша, и покупатели, ахнув, бросились ее рассматривать. Некоторые выскочили на улицу и побежали к фургону. Увидев это, Кеншин насторожился, и его рука инстинктивно легла на рукоять сакабато. Однако Дайске покачал головой и объяснил:
- Не волнуйтесь, Химура-сан, это всего лишь наши поклонники
Поклонники? Кеншин еще раз глянул на афишу:
«ТЕАТРАЛЬНОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ!
ДАЕТ ЗНАМЕНИТОЕ СЕМЕЙСТВО ДАЙСКЕ ИЗ КАГОСИМЫ,
ЗАВТРА, В ЧЕТВЕРГ И ПЯТНИЦУ
В СТАРОМ ТЕАТРЕ ВОЗЛЕ ХРАМА»
Дайске взял стопку открыток и протянул Бундзиро и Бьяко, чтобы они раздали их поклонникам. Те, особенно женщины, принимали их с таким благоговением, словно это был некий священный предмет.
Удивленный Кеншин подошел к Бьяко и попросил показать, что такое они раздают. Мальчик разложил открытки веером, и наугад вытащил одну – на ней был портрет Ориноске.
К Кеншину подошел Байко и тоже удивился:
- А я и не думал, что они такие знаменитые!
Они постояли еще немного, глядя, как дети раздают открытки, а потом Кеншин спросил:
- Вы читали их афишу?
-Нет, а что?
- Там написано, что у них спектакли не только завтра, но и послезавтра, и на следующий день…- встревоженно сообщил Кеншин
-Действительно…Они мне ничего об этом не говорили…Хотя мне-то что?
- Вы не поняли, - прошептал Кеншин, - Ваш покорный слуга должен исчезнуть завтра сразу после спектакля….
Он обвел толпу глазами и добавил:
- Я даже не уверен, что мне следует оставаться тут сегодня…
Байко положил руку Кеншину на плечо:
- Химура, насколько я помню, ты обещал им, что поможешь сегодня, потому что этот спектакль для них особенно важен. И ты свое слово сдержишь. Ну, а потом ты свободен от каких бы то ни было обязательств.
Он похлопал Кеншина по плечу:
- Да не волнуйся ты так! Все будет хорошо, вот увидишь!

Гостиница располагалась на северо-востоке, недалеко от храма, так что пришлось идти через весь город.
Дайске постоянно останавливал фургон, и просил Байко заходить чуть ли не во все магазины, чтобы отдать продавцам афиши. И с каждой такой остановкой Кеншину становилось не по себе. Дело было даже не в том, что на него все глазели – хотя и это было не слишком-то приятно. Но кроме того, Кеншин уже несколько раз заметил на улицах военные патрули с гербом Сацумы на одежде. Самые молодые из этих солдат особого опасения не вызывали – если им и довелось повоевать, то лишь в конце войны Босин. А вот те, кто постарше – они могли участвовать и в бою при Тоба-Фушими…
Но ведь там были тысячи и тысячи людей в тот день, уговаривал он себя, и лишь немногие сражались рядом. А значит, вероятность того, что кто-то из них его узнает, относительно невелика
И все же он почувствовал облегчение, когда они, наконец, добрались до гостиницы, которая выглядела достаточно роскошно. Хозяин выскочил навстречу и стал почтительно кланяться Дайске, а тот принимал эти знаки почтения с величием аристократа. Дайске, конечно, был знаменит и уважаем, но Кеншин всегда считал его дружелюбным человеком, не придающим особого значения всяким церемониям. Однако как только они въехали в Миядзаки, Дайске тут же принял высокомерный вид.. Удивленный такими переменами, Кеншин попробовал прочесть его Ки, и обнаружил, что подобное поведение – всего лишь игра, которая самому Дайске очень нравится. Кеншин окончательно уверился в этом, когда хозяин, продолжая кланяться, пригласил Дайске внутрь. Тот принял все эти поклоны как должное, однако стоило хозяину отвернуться, как он подмигнул Кеншину. Ну конечно же, ведь этот человек был знаменитым актером! Ничуть не удивительно, что он пустил свои способности в ход.
- Байко-сан, Химура-сан, - подозвал их Дайске, стоя в дверях., - У меня не очень хорошие новости. Вы, конечно, будете ночевать в этой гостинице, но хозяин утверждает, что может поселить вас только в маленькую комнатку для прислуги, все остальные заняты. К сожалению, это означает, что вам придется пользоваться купальней в последнюю очередь, и есть тоже вместе с прислугой. Учитывая, сколько я заплатил ему за наши комнаты, он уж мог бы постараться! Конечно, вы такого не заслуживаете, особенно после того, как разобрались с этими бандитами сегодня – но ничего не могу поделать с хозяином, уперся и стоит на своем! Мне очень жаль…
Байко вздохнул с облегчением:
- И только-то? Я думал, вы скажете. что нам надо будет нарядиться к ужину, или еще что-то в этом роде…Для такого, как я, эта гостиница слишком шикарная, так что комната для прислуги – самое то. Что скажешь, Химура?
- Что? – Кеншин отвлекся от разговора, пытаясь уловить Ки обитателей этой гостиницы. – Да-да, все в порядке, конечно.
Он снова изобразил уже привычную вежливую улыбку:
- В конце концов, ваш покорный слуга – просто бродяга. Так что ему это вполне подойдет.
- Значит, договорились, - обрадовался Дайске. – Тогда, пожалуйста, выгрузите сундук с костюмами и наши вещи, загоните лошадь в стойло – и вы свободны до завтрашнего утра..
Повернувшись к Кеншину, он добавил:
- Ну как, вы уже оправились от вашей раны?
- Да, - ответил Кеншин, - К утру о ней и думать забуду.
- Вот и отлично, – обрадовался Дайске, - Я думаю, это просто подарок судьбы, что вы тогда встретились нам на дороге. Вы появились именно тогда, когда были нам так нужны – спасли жизнь моему сыну в тот день, а потом спасли нас всех от этих ужасных бандитов – да, это точно подарок судьбы. Мы все в неоплатном долгу перед вами, Химура-сан…
Дайске низко поклонился Кеншину перед тем, как войти внутрь. Кеншин, так и не найдя нужных слов, поклонился в ответ. Это семейство не переставало его удивлять. Он так и стоял, глядя, как Дайске вслед за остальными входит в гостиницу, пока Байко не позвал его:
- Так и будешь стоять столбом, или все-таки поможешь мне все это разгрузить?
Кеншин – вполне искренне – улыбнулся, и пошел вслед за ним к фургону. За какие-то полчаса они выгрузили все и отнесли вещи в комнаты, а затем отвели фургон к конюшне и выпрягли лошадь. После этого они, наконец, отправились в свою комнату, и присели отдохнуть.
Уже стемнело, когда появился слуга и позвал их ужинать. Байко был голоден, поэтому быстро вскочил и направился к двери. Однако Кеншин не двинулся с места.
- Неужели ты не хочешь есть? – удивился Байко
Кеншин помотал головой.
- Да брось, надо же поесть чего-нибудь! – возразил Байко, - Пошли!
Кеншин убедился. что слуга уже ушел, и сказал очень тихо:
- Байко-сан, это плохая идея, там слишком много народу, могут быть неприятности…
- О чем ты говоришь? Откуда здешней прислуге знать, кто ты такой?
Кеншин вздохнул:
- Когда мы шли через город, люди постоянно на меня глазели. Я знаю, это из-за того, что у меня рыжие волосы. Но, по крайней мере, они не видели шрама…- Он дотронулся до левой щеки, - А если его увидят…
Байко был уже за дверью, но при этих словах он вернулся в комнату и кинул в руки Кеншину его мешок:
- Не верю, что у тебя тут нет какого-нибудь бинта или пластыря, чтобы прикрыть этот твой шрам!
- Наверное, есть, - сказал Кеншин задумчиво, - но ведь это может вызвать подозрения у Дайске-сана и его семьи…
- Так они же едят в другом месте! Откуда бы им узнать?
- Да, - ответил Кеншин, - возможно, вы правы.
Он покопался в мешке, достал пластырь и аккуратно приклеил его на щеку со шрамом.
- Думаете, такой подойдет?
Байко засмеялся:
- Да конечно, подойдет! Пошли скорее, а то без нас все съедят!
И они поспешили на кухню. Там уже толпился народ – не только те восемь человек, что работали в этой гостинице, но и слуги постояльцев. К счастью, им удалось найти свободное местечко в самом дальнем конце длинного стола. Как Кеншин и ожидал, поначалу на него все смотрели, но потом успокоились и занялись едой, так что ужин прошел спокойно.
Когда все закончили есть, кто-то предложил:
- Есть желающие сыграть в кости?
Все оживились, в том числе и Байко. Он повернулся к Кеншину и спросил:
- А ты что скажешь? Играл когда-нибудь?
Кеншин усмехнулся:
- Да, ваш покорный слуга умеет играть в кости, но в последний раз играл очень давно. К тому же, я устал, так что вынужден отказаться.
- Да ладно тебе, давай сыграем! – стал уговаривать Байко, - Тебе что, деньги не нужны? Или ты из тех, кому никогда не везет?
- Хорошо, - согласился Кеншин, - вашему покорному слуге действительно нужны деньги на хаори. Давайте сыграем, только с одним условием – я не буду играть против вас. Договорились?
Байко пожал плечами:
- Ладно, договорились…
И они последовали за остальными в общую комнату, предназначенную для прислуги, где уже расчистили место для игры. Сидевшие в комнате люди поглядели на новоприбывших и усмехнулись.
- Эй, солдат! – окликнул один из них Байко, - Что это за мальчишка с тобой? Его мамаша знает, куда он отправился?
Остальные захохотали, глядя, как Байко растерянно озирается.
- Какой еще мальчишка? – спросил он, не сразу догадавшись, что речь идет о Кеншине, который со своей невинно-глуповатой улыбкой и пластырем на щеке выглядел никак не старше шестнадцати, - А, этот? Вот подождите, он еще вас обставит!
Он наклонился к Кеншину и прошептал ему на ухо:
- Ты точно умеешь играть?
Кеншин лишь улыбнулся.
Началась игра, кости пошли по кругу. Все были уверены, что рыжий сопляк не будет достойным противником для них. Поначалу Кеншин просто смотрел, но после третьего или четвертого кона включился в игру и достал монетку из кошелька. Он взял кости, бросил, назвал цифры – и выиграл. Новичкам везет, подумали все. Однако Кеншин выиграл и второй раз, и третий – и так пять раз. Теперь перед ним уже лежала внушительная кучка монет, а другие игроки стали подозрительно на него коситься. .
- Ну ты даешь, Химура! – прошептал Байко, - Это какой-то трюк. да?
Кеншин пожал плечами и сообщил достаточно громко:
- Просто везет сегодня почему-то…
Теперь кости перешли к Байко. Первый кон он проиграл. На втором Кеншин склонился к нему и прошептал на ухо:
- Два и шесть.
- Два и шесть! – закричал Байко, и выиграл.
В следующий раз повторилось то же самое, из толпы игроков послышались возмущенные возгласы.
- Байко-сан, - тихо сказал Кеншин, - похоже, нам пора уходить, а то они сейчас полезут драться…
Он собрал свои деньги и встал. Байко поглядел на злые лица остальных и последовал его примеру.
- Спасибо за компанию, нам пора, - сказал он, и вслед за Кеншином пошел к выходу.
Вслед им донеслось:
- Проваливайте! И не возвращайтесь!
Когда они вернулись в свою комнату, Байко сказал:
- Химура, черт возьми, как ты это сделал?
- Что сделал? – спросил Кеншин с самым невинным видом
- Ты знаешь, о чем я. Как тебе удалось выигрывать каждый кон? Я в жизни подобного не видел!
-А, понятно, - улыбнулся Кеншин, - Это меня наставник научил. Все зависит от скорости и траектории полета костей…
Он вспомнил, как пытался научить этому своего приятеля – одного из немногих, кто хорошо относился к Хитокири Баттосаю. Но тот так и не понял объяснений (* об этом говорится в фанфике «Сошествие в безумие» того же автора) И добавил:
- Долго объяснять …
Он положил кошелек с выигрышем в свой дорожный мешок и направился к купальне, которая была в двух шагах от их комнаты.
- Я думаю, там уже свободно…
Он уже достаточно давно не мог позволить себе подобной роскоши, и мысль о купании в нормальной горячей ванне, а не в холодной речке, была очень приятной.
Байко глянул в окно и сказал:
- Да уж, после сегодняшнего дня мы это точно заслужили.
Они оба быстро вымылись и уселись в горячую ванну. Кеншин устроился так, чтобы раненое плечо находилось над поверхностью воды. Он закрыл глаза, пытаясь расслабиться и прогнать из головы события нынешнего дня и свои тревоги, и, в конце концов, ему это удалось. Почувствовав, что засыпает, он нехотя вылез из ванны и стал вытираться. Байко последовал его примеру, и они вернулись в свою комнату.
Кеншин проснулся на рассвете, как обычно. В первые несколько секунд он, обнаружив себя в какой-то гостинице, немного растерялся. Но потом, окончательно проснувшись, понял, что это Миядзаки, а не Киото, а человек, что храпит в противоположном углу комнаты – Байко, а не кто-то из Исин Сиши.
Он сел и потянулся, немедленно пожалев об этом – движение тут же отдалось болью в раненом плече. Но, к счастью, никаких других последствий ранения он больше не чувствовал. Посмотрев в окно, он увидел, что погода отличная, и еще раз порадовался, что в Миядзаки значительно теплее, чем в горах.
Кеншин быстро оделся и умылся, и сел возле окна, ожидая. пока проснется Байко.
Ему всегда было очень интересно наблюдать за людьми. Когда он жил в горах с Хико, ведущим жизнь отшельника, ему редко выпадала такая возможность. Поэтому , попав в Киото, он первые дни только и делал, что бродил про улицам и смотрел на разных людей.
Конечно, когда он стал хитокири, это превратилось в профессиональную необходимость. Но, тем не менее, просто смотреть на чью-то повседневную жизнь по-прежнему ему нравилось.
Просто смотреть, а иногда и пытаться угадать, кто эти прохожие, и чем занимаются.. Например, идут ли женщины в лавку или на свидание? А дети – счастливы они или родители бьют их? А мужчины – идут на работу. или…Но сейчас ему было некогда этим заниматься…
Окно их маленькой комнатушки выходило на купальню и колодец. Там уже собралась еще полусонная гостиничная прислуга., а затем появились и слуги постояльцев, ворча себе под нос, что хозяева послали их за водой в такую рань…
Через некоторое время в сторону купальни прошествовал Дайске. Это было странно – обычно он не поднимался в столь ранний час.
Кеншин сообщил об этом Байко
- И вправду странно. – удивился тот..
Тут раздался стук в дверь, и голос из-за двери сообщил им, что завтрак для слуг уже готов. На этот раз Кеншин не особо раздумывал, прежде чем снова прилепить пластырь на щеку. В конце концов. Байко был прав – Дайске и его семья завтракают в другом месте, а с заклеенным шрамом он будет меньше бросаться в глаза.
Однако их появление на кухне не осталось незамеченным
- Это же тот мальчишка, что выиграл все мои деньги! – воскликнул один из слуг, увидев Кеншина
- А тот, второй, видать, в сговоре с ним, - заметил второй, - Не станем мы с ними больше садиться за кости.
Кеншин подавил смешок и сделал самое, что ни на есть невинное лицо.
- Да уж, - прошептал Байко ему на ухо, - знатно ты их вчера обыграл, сидят теперь и злятся.
Еда была самая незатейливая – рыбный суп, сваренный , похоже, из остатков, и фрукты, но вполне сытная. Они уже почти закончили завтрак, как на пороге кухни появился Бундзиро. Кеншин занервничал , и, пока Байко разговаривал с мальчиком, отодвинулся в дальний угол и повернул голову так, чтобы Бундзиро не мог видеть левую сторону его лица.
- Байко-сан, - начал Бундзиро, несколько смущенный чужими взглядами, - Дедушка просил передать, чтобы вы и Кеншин-сан после завтрака подогнали сюда фургон.
- Конечно, - ответил Байко, - Будет сделано.
Он пошел было обратно к столу, но Бундзиро потянул его за рукав:
- Байко-сан, как вы думаете, Симадзу-сама не рассердится на нас? Мы ведь должны были приехать еще вчера днем, чтобы все подготовить. Я спрашивал у отца, но он разозлился и накричал на меня, а у дедушки спрашивать боюсь…
Байко взъерошил волосы мальчика:
- Нет, не волнуйся. Как только они услышат про то, что твой дядя сломал ногу, и про этих бандитов, то поймут, почему вы опоздали.
- Спасибо! – сказал Бундзиро, и убежал.
Кеншин вздохнул с облегчением – кажется, мальчик его вообще не заметил.
- Это что, мальчишка этих актеров? – спросил один из слуг, когда Байко снова уселся за стол
- Да, а что? – ответил Байко
- Ты на них работаешь, верно?
- Да, и что с того?
- Мы живем в Кагосиме, - стал объяснять тот, - и мои хозяева постоянно ходят к ним в театр. Если они прознают. что все эти актеры живут прямо тут, в этой гостинице – то-то обрадуются! Хозяйка постоянно про них говорит! Особенно про этого их оннагата – Энно-как-его там?
- Энноске-сана? – сказал Байко, - Ну да, это их оннагата. Вот только он сломал ногу, и поэтому Химура будет…
Тут неожиданно миска с недоеденным супом опрокинулась прямо ему на колени. Он тут же вскочил на ноги:
- Да что за…!
Кеншин смотрел на него с таким же изумлением, как и все остальные. Он точно знал, что никто не успел заметить, как он опрокинул эту миску – слишком быстро, чтобы кто-нибудь смог это увидеть. Слуги, увидев мокрое пятно на хакама Байко, стали смеяться, а тот, ругаясь себе под нос, схватил Кеншина за локоть и поволок к выходу со словами:
- Пошли, пошли, Химура. некогда нам тут рассиживаться!

Он ворвался в комнату, бросился к своему дорожному мешку и выудил оттуда сухие хакама, по-прежнему бормоча ругательства.
- Ваш покорный слуга не хотел так поступать, - сказал Кеншин, сдерживая улыбку, - Извините, пожалуйста
Байко повернулся к нему.
- Ты? – недоверчиво произнес он, - Это ты сделал?!
Он одарил Кеншина убийственным взглядом.
- Помните, что вы сказали, когда ваш покорный слуга согласился заменить Энноске-сана? Вы сказали «В женской одежде и гриме тебя никто не узнает». Но они могут узнать, если вы расскажете, что это я – оннагата. Извините, что пролил на вас суп, но у меня не было другой возможности вас остановить, ведь вы чуть не разболтали нашу тайну. Простите за это, я постираю ваши хакама, если хотите…
Байко быстро переоделся и сердито зашвырнул грязные хакама в угол:
- Знаешь, в чем твоя проблема, Химура? Ты сумасшедший. У тебя мания преследования! С какой стати ты вообразил, что все должны обязательно охотиться за тобой? Чего ты так дергаешься все время?
Лицо Кеншина сделалось непроницаемым
- Возможно, вы правы, - сказал он, - Но я не успел вам кое-что рассказать вчера – один из тех бандитов меня узнал. Ваш покорный слуга думал, что его приметы неизвестны людям, живущим так далеко к югу от Киото. Но оказалось, что это не так. Теперь вы понимаете, почему мне нужно исчезнуть как можно скорее?
С Байко мгновенно скатила вся злость.
- Химура, извини. Я же не знал…Я просто разозлился, что меня облили…Хотя, признаться, со стороны это наверняка, выглядело смешно…Кто знает, может, эти парни даже позабыли о том, как ты их обыграл вчера.
Кеншин улыбнулся краем губ.
- Пошли, - Байко подтолкнул его к двери, - Меня ждет лошадь, а тебя еще и аплодисменты публики.
Кеншин хотел было ответить, но не стал – он был доволен, что Байко все же простил его. Он снял со щеки пластырь и выбросил его, а затем поспешил вслед за Байко к конюшне.

@темы: Переводы, Химура Кеншин, Фэнфикшн

---

Если я не ошибаюсь, кто-то хотел уставшего Кэнсина.

[Эгли]

Ну вот... Вышло вот такое. :

@темы: Химура Кеншин

---

Тут что ли тоже позову...

[Кин Ри]

Есть такое мероприятие: Фандомная битва.
Собственно, предлагаю желающим пойти в рамках дружного Бакумацу-фандома во имя креатива и прочих радостей жизни))

запись создана: 11.04.2012 в 00:10

@темы: Вопросы