Прислушайтесь к голосу разума... Слышите? Слышите, какую хрень он несет?(с)
Название: "Неожиданный урок"
автор-Conspirator
перевод - Himura_K
глава 1 (2)
читать дальше- Господин бродяга, - все еще посмеиваясь, сказал Дайске, - простите, что не представились вам раньше.
Он поднялся на ноги, и его голос вдруг сделался громким и звучным:
- Я Каваяма Дайске VI, наследник великого актера театра Кабуки Дайске I – вы, конечно, слышали о нем?
- Э…- пробормотал Кеншин, - по правде сказать, ваш покорный слуга ничего не знает о театре Кабуки…
- Да ладно, отец, ты все-таки не так знаменит, как Дандзюро, - засмеялся Рёске.
- Средний Сын, твоя жестокость разбивает мне сердце! – в притворной обиде воскликнул Дайске, - Нет, конечно, наша семья не так знаменита, однако в Киото она уже сто лет как всем известна и уважаема. Как и наш театр. Правда, сейчас мы обосновались в Кагосиме, перебрались туда во времена Бакумацу, когда в Киото стало слишком опасно.
Кеншин непроизвольно вздрогнул.
- Сам дайме пригласил нас, - говорил Дайске, - А вот это мои сыновья, Старший Сын, Ориноске V, Средний Сын, Рёске III , а Младщий Сын, Энноске II – это тот, что сломал ногу. И каждый из них достаточно славен, чтобы унаследовать имена своих знаменитых предков. А вы, молодой человек…?
Неожиданный вопрос застал Кеншина врасплох, и он не сразу ответил:
- Я просто бродяга, Каваяма-доно.
По возможности, он старался больше ничего не говорить о себе.
- Знаете ли, - сказал Дайске, - «Дайске-сан» звучит хорошо, а вот «бродяга-сан» - как-то не очень. Есть же у вас какое-то имя?
У Кеншина не осталось выбора:
- Химура. Химура Кеншин.
Он заметил, что мечник бросил на него какой-то странный взгляд, в котором, впрочем, не было никакой враждебности.
Очень странные эти люди, подумал Кеншин, и почувствовал себя весьма неуютно.
- Итак, Химура-сан, будьте любезны разделить с нами трапезу, - продолжал Дайске, - Байко-сан, если можно, то пусть наш гость устроится на ночлег рядом с вами. Покажите ему. куда положить вещи.
Кеншин усмехнулся про себя. При всем гостеприимстве Дайске, он все же сделал так, чтобы Кеншин постоянно находился на глазах у человека, нанятого для охраны. Актеры Кабуки были явно не дураки.
Он вежливо поклонился Дайске и остальным, подобрал свои пожитки и пошел вслед за Байко на край поляны, где была привязана лошадь. За спиной он слышал перешептывания остальных, и его ухо уловило слова « какие странные волосы»
Ох уж эти волосы! Они были проклятием всей его жизни с самого рождения. В обществе, что всегда гордилось своим консерватизмом, он всегда выделялся и привлекал внимание. И уж конечно, настоящим абсурдом было то, что человек с такой запоминающейся внешностью стал хитокири, чья задача – оставаться незаметным. Он бы сам посмеялся над этим, если б мог.
- Я сплю прямо тут, чтобы присматривать за лошадью, - сказал Байко, - если хочешь, могу поставить палатку, но сегодня тепло, и дождя вроде бы не собирается.
- Нет, не нужно! – отказался Кеншин, - Ваш покорный слуга привык спать под открытым небом!
А затем, решив, что Байко достаточно дружелюбно настроен. задал вопрос:
- Эта семья, как я понял, актеры из Кагосимы? Но Кагосима далеко отсюда, и здесь поблизости никаких театров нет…Они беженцы?
Байко ухмыльнулся:
- Я задавал себе тот же вопрос, когда они меня наняли. В наше время надо быть осторожным. Но нет, просто им не нравится летняя жара в Кагосиме, поэтому они закрывают свой театр и уезжают сюда. в горы. до середины октября, пока чуть не похолодает. По дороге они останавливаются и дают представления на городских площадях..да где придется. Очень поначалу забавно сидеть где-нибудь в лесу и смотреть, как они репетируют, а потом привыкаешь.
- Вы всегда путешествуете с ними?
- Нет, конечно. Я бывший солдат, был в Айзу с армией. Война Босин…ты наверняка знаешь. А после войны я собрался домой, в Кагосиму. и они повстречались мне по пути и предложили мне эту работу. И я тебе скажу, это здорово, что такой мастер меча, как ты, теперь станет мне помогать.
- А с чего это вы решили, что ваш покорный слуга -мастер меча? – подозрительно спросил Кеншин, положив на всякий случай руку на рукоять сакабато.
- Ну ты же Хитокири Баттосай, разве нет? – спокойно сказал Байко.
Кеншин замер. Но ничего не сказал.
- Думаю, у нас есть общие знакомые, - продолжал Байко, - помнишь парня по имени Мацуо Хидеоки?
- Мацуо? – удивился Кеншин, - Мацуо из Тесю?
Он помнил Мацуо по своему первому году в Киото.
- Он самый. Он был командиром в моем отряде. И как-то раз кто-то из ребят затеял рассказывать всякие байки про Хитокири Баттосая. Так Мацуо так глянул на него, что он едва не помер со страху. И говорит:
- Его зовут Химура, а не Баттосай. Он был моим другом. и он хороший человек
А потом встал и ушел. Он так разозлился, что я надолго это запомнил.
- Мацуо был добр ко мне, - сказал Кеншин, - Таких было очень немного.
- Так вот, когда я услышал, что ты назвался Химурой, да еще эти твои рыжие волосы, и все такое…тут-то и понял, кто ты. Правда, я думал, что ты старше. И выше.
Кеншин опустил глаза:
- И теперь вы расскажете об этом остальным?
- С чего бы это? – удивился Байко, - Мацуо самый честный парень из всех, кого я знаю. И уж раз он сказал, что ты хороший человек и его друг, то я ему верю. И вообще, я же сам видел, как ты спас человеку жизнь. Так зачем же мне рассказывать Дайске-сану то, чего ему знать не нужно?
Кеншин изумленно глянул на него. Обычно люди, стоило им узнать, кто он такой, реагировали совсем по-другому. Это было что-то новое. И в это было трудно поверить. Но, похоже, что Байко говорил все это искренне.
- Спасибо, Байко-сан, - сказал он, - за доверие.
- Да ладно, - улыбнулся Байко, - просто знай на всякий случай, что сон у меня чуткий и реакция хорошая.
Кеншин улыбнулся в ответ:
- У меня тоже. Байко-сан.
Они вновь вернулись к костру. где женщины раздавали всем миски с супом и рисовые колобки. Кеншин ел медленно, наслаждаясь вкусом еды. Это был первый плотный ужин за несколько дней.
Одновременно он рассматривал своих новых попутчиков.
До этого Кеншин никогда в жизни не встречал живых актеров, однако слышал, что самые знаменитые из них играют так, что зрители принимают их игру за реальную жизнь.
Могут ли они в таком случае изменить свои собственные Ки или скрыть их? Он сосредоточился и, к своему облегчению, понял, что все эти люди совершенно открыты.
Дайске, хоть ни разу не был воином., имел такую ауру высочайшей уверенности в себе, какая бывает у мастеров меча. Некоторая уверенность чувствовалась и в Рёске. А вот Ориноске был не таким. От него исходила не опасность, но гнев и раздражение, и Кеншин решил, что с ним надо быть поосторожнее.
- И как же мы теперь доберемся до Кагосимы? – спросил Рёске у отца в тот момент, когда Кеншин вновь прислушался к разговору. – Без Энноске мы пропадем.
- Следующий городишко слишком мал для представлений, разве что можно пожонглировать да покувыркаться там, чтобы заработать немного. Он же вышел из строя всего на пару недель, верно, Химура-сан?
Кеншин слушал лишь краем уха, и не был готов. что его вовлекут в беседу. Прежде, чем он успел ответить, в разговор вмешался Ориноске:
- Что он может знать? Он всего лишь бродяга, и мальчишка к тому же.
- Вообще-то, вашему покорному слуге двадцать два года! – возмутился Кеншин
- Двадцать два? – засмеялся Ориноске, - ну, если тебе двадцать два. то я сын императора!
- Пройдет примерно пять-шесть недель прежде чем ваш брат полностью выздоровеет, - сообщил ему Кеншин, не ответив на подначки.
- Пять-шесть недель? Рёске прав, у нас большие неприятности– застонал Ориноске, и повернувшись к отцу, сердито сказал:
- Вот зачем ты настоял на том, чтобы мы каждое лето уезжали из города? Сиди мы дома, ничего бы не случилось!
- Достаточно! – велел Дайске, - Ты знаешь, у нас через пару дней представление возле Миядзаки, и оно должно состояться! Мы небогаты. но на обратную дорогу у нас потом хватит денег. И ты также прекрасно знаешь, что летом, в такую жару, никакие зрители в театр не пойдут. Я не вижу, почему бы нам не переписать некоторые пьесы так, чтобы там совсем не было женщин? Все равно, многие не знают, что там было написано раньше.
Кеншин повернулся к Байко и прошептал:
- А что за проблемы у них с женщинами?
- Не с женщинами, - так же шепотом ответил тот, - дело в том, что Энноске –сан, который сломал ногу – их оннагата.
- Оннагата? – переспросил ничего не понявший из этого объяснения Кеншин
- Женщинам не позволяется играть на сцене, - сказал Байко, - поэтому мужчины одеваются как женщины и играют женские роли.
- А, ясно – сказал Кеншин, и про себя подумал, что мир, в который он попал, воистину очень странный.
Благодаря обильному ужину, он очень хорошо спал этой ночью, но все равно проснулся рано, на рассвете. Все, включая Байко, еще спали, и он тихо встал и направился к лесу.
- Ты куда это собрался, бродяга? – раздался голос у него за спиной.
Кеншин обернулся и увидел Байко, который сонным взглядом смотрел на него. У него и вправду был очень чуткий сон.
- В кустики, Байко-сан, - вежливо ответил Кеншин
- А..ну да…извини, - несколько смутился Байко, - давай иди, и воды принеси заодно.
Кеншин подхватил ведра и пошел к лесу.
Когда он вернулся, то увидел, что Байко уже не спит, а сидит и поджидает его. Возможно, он действительно верил словам Мацуо, но присмотреть за Хитокири Баттосаем все же не мешало. Впрочем, сам Кеншин на его месте поступил бы точно так же.
К этому времени остальные обитатели лагеря тоже стали просыпаться. Кеншин с интересом наблюдал, как полусонные матери ловят своих резвых детишек, пытаясь заставить их одеться вместо того, чтобы играть с утра пораньше в салочки в лесу. Наконец появилась жена Энноске и позвала Кеншина в маленькую палатку, где помещался раненый.
Энноске был очень слаб, но в сознании.
- Дорогой, вот человек, который так помог тебе, - сказала она тихо и взяла мужа за руку.
Тот слабо улыбнулся и прошептал:
- Я обязан вам жизнью. Даже не знаю, как могу отблагодарить вас за это.
Кеншин присел рядом с его футоном и стал разматывать бинты:
- Не беспокойтесь об этом…К сожалению, мне придется снова сделать с вашей раной то же, что вчера. Боюсь, это будет очень больно.
На собственном опыте он знал каково это – когда вытаскивают что-то из свежей раны и заталкивают снова, поэтому прежде, чем начать эту процедуру, пошел набрать воды. чтобы развести болеутоляющий порошок.
Остальные мужчины сидели у огня и, когда Кеншин прошел мимо, вновь уставились на него. Это его слегка обеспокоило, поскольку он не мог понять, почему они так странно на него смотрят, словно измеряя взглядом его рост. Однако он постарался выкинуть это из головы и занялся сменой повязки. Как и ожидалось, это было очень больно, несмотря на порошок, и раненый несколько раз громко вскрикнул. Кеншин постарался закончить эту процедуру как можно быстрее, и подождал, пока его пациент заснет, а затем вернулся к костру, надеясь позавтракать.
Дайске и двое его сыновей по-прежнему были заняты оживленной беседой, и уже не только смотрели, но и показывали на него пальцами. Он остановился на полпути , не зная, как на это реагировать. Это все было как-то странно и подозрительно.
- Вы разве не видите сами? – говорил между тем Рёске, - посмотрите на его рост, как он грациозно двигается…Отлично подойдет, я вам говорю!
- Не сходи с ума, - оборвал его Ориноске, - он ничего об этом не знает, и всех нас опозорит!.
- Да ему не надо будет говорить – мы это сделаем за него, - возразил Рёске, - все. что ему надо – просто двигаться ..Отец, разве ты не видишь, что решение нашей проблемы стоит вот прямо тут, перед нами? Он такого же сложения. как Энноске, даже меньше, и лицо у него подходящее…если бы только не этот шрам…
Кеншин напрягся еще больше: что они там такое говорят про его шрам?
- Он прекрасно заменит на сцене Энноске. пока тот не поправится!
От услышанного у Кеншина отвисла челюсть. Тут к нему побежал Рёске и, схватив за руку, поволок к остальным:
- Но…ваш покорный слуга не знает ничего об актерском мастерстве! – пробовал возражать Кеншин, пока его тащили к костру:
- Да мы тебя научим! – радостно сказал Рёске, передавая Кеншину плошку с какой-то едой. – Конечно, мы не дадим тебе сложные роли со словами. И драмы ты вряд ли потянешь, а вот комедии – в самый раз. Тебе надо будет просто двигаться на сцене, а остальное сделаем мы!
Ориноске встал и обошел вокруг Кеншина, еще раз оглядев его и сделав недовольное лицо:
- Ну, он вроде бы нужного размера…И лицо подходит…"
- Но ваш покорный слуга не….- пытался отбиваться Кеншин, не находя нужных слов,- Но ведь Энноске-сан – оннагата?"
- И в чем проблема? – неприятным голосом спросил Ориноске
- Но….
- Отлично, вот и договорились! – воскликнул Дайске, прежде чем Кеншин успел вставить еще хоть слово, - Мы научим вас, как играть женщин, а взамен дадим вам еду и место для ночлега на эти несколько недель. Вы же все равно шли в сторону Кагосимы!
Кеншин стоял как вкопанный, на какое-то время потеряв дар речи. Он провел эти три года, всячески избегая толпы, избегая тех мест, где его могли бы узнать. Как им объяснить, что он не может играть на сцене перед толпой зрителей?
- Значит, теперь ты будешь оннагата? – весело спросил Байко, подсаживаясь к костру и пододвигая к себе чашку с рисом.
- Байко-сан, - очень тихо сказал Кеншин, так, чтобы больше никто не мог услышать, - вы же понимаете, что я не могу…Что если кто-нибудь меня узнает? Ведь все эти люди могут пострадать…
- За это ты не беспокойся. – засмеялся Байко, - Они как намажут тебя белилами, так тебя не то, что «кто-нибудь», а и родная мать не узнает!
Кеншин не был уверен, что стоит соглашаться. Но, с другой стороны, ему нужна была какая-то работа, и он все равно шел в том же направлении…
Он не успел даже опомниться, как его уже тащили к повозке Рёске и его отец.
- Итак, - сказал Рёске, - быть женщиной совсем не трудно. Я сейчас все объясню…
автор-Conspirator
перевод - Himura_K
глава 1 (2)
читать дальше- Господин бродяга, - все еще посмеиваясь, сказал Дайске, - простите, что не представились вам раньше.
Он поднялся на ноги, и его голос вдруг сделался громким и звучным:
- Я Каваяма Дайске VI, наследник великого актера театра Кабуки Дайске I – вы, конечно, слышали о нем?
- Э…- пробормотал Кеншин, - по правде сказать, ваш покорный слуга ничего не знает о театре Кабуки…
- Да ладно, отец, ты все-таки не так знаменит, как Дандзюро, - засмеялся Рёске.
- Средний Сын, твоя жестокость разбивает мне сердце! – в притворной обиде воскликнул Дайске, - Нет, конечно, наша семья не так знаменита, однако в Киото она уже сто лет как всем известна и уважаема. Как и наш театр. Правда, сейчас мы обосновались в Кагосиме, перебрались туда во времена Бакумацу, когда в Киото стало слишком опасно.
Кеншин непроизвольно вздрогнул.
- Сам дайме пригласил нас, - говорил Дайске, - А вот это мои сыновья, Старший Сын, Ориноске V, Средний Сын, Рёске III , а Младщий Сын, Энноске II – это тот, что сломал ногу. И каждый из них достаточно славен, чтобы унаследовать имена своих знаменитых предков. А вы, молодой человек…?
Неожиданный вопрос застал Кеншина врасплох, и он не сразу ответил:
- Я просто бродяга, Каваяма-доно.
По возможности, он старался больше ничего не говорить о себе.
- Знаете ли, - сказал Дайске, - «Дайске-сан» звучит хорошо, а вот «бродяга-сан» - как-то не очень. Есть же у вас какое-то имя?
У Кеншина не осталось выбора:
- Химура. Химура Кеншин.
Он заметил, что мечник бросил на него какой-то странный взгляд, в котором, впрочем, не было никакой враждебности.
Очень странные эти люди, подумал Кеншин, и почувствовал себя весьма неуютно.
- Итак, Химура-сан, будьте любезны разделить с нами трапезу, - продолжал Дайске, - Байко-сан, если можно, то пусть наш гость устроится на ночлег рядом с вами. Покажите ему. куда положить вещи.
Кеншин усмехнулся про себя. При всем гостеприимстве Дайске, он все же сделал так, чтобы Кеншин постоянно находился на глазах у человека, нанятого для охраны. Актеры Кабуки были явно не дураки.
Он вежливо поклонился Дайске и остальным, подобрал свои пожитки и пошел вслед за Байко на край поляны, где была привязана лошадь. За спиной он слышал перешептывания остальных, и его ухо уловило слова « какие странные волосы»
Ох уж эти волосы! Они были проклятием всей его жизни с самого рождения. В обществе, что всегда гордилось своим консерватизмом, он всегда выделялся и привлекал внимание. И уж конечно, настоящим абсурдом было то, что человек с такой запоминающейся внешностью стал хитокири, чья задача – оставаться незаметным. Он бы сам посмеялся над этим, если б мог.
- Я сплю прямо тут, чтобы присматривать за лошадью, - сказал Байко, - если хочешь, могу поставить палатку, но сегодня тепло, и дождя вроде бы не собирается.
- Нет, не нужно! – отказался Кеншин, - Ваш покорный слуга привык спать под открытым небом!
А затем, решив, что Байко достаточно дружелюбно настроен. задал вопрос:
- Эта семья, как я понял, актеры из Кагосимы? Но Кагосима далеко отсюда, и здесь поблизости никаких театров нет…Они беженцы?
Байко ухмыльнулся:
- Я задавал себе тот же вопрос, когда они меня наняли. В наше время надо быть осторожным. Но нет, просто им не нравится летняя жара в Кагосиме, поэтому они закрывают свой театр и уезжают сюда. в горы. до середины октября, пока чуть не похолодает. По дороге они останавливаются и дают представления на городских площадях..да где придется. Очень поначалу забавно сидеть где-нибудь в лесу и смотреть, как они репетируют, а потом привыкаешь.
- Вы всегда путешествуете с ними?
- Нет, конечно. Я бывший солдат, был в Айзу с армией. Война Босин…ты наверняка знаешь. А после войны я собрался домой, в Кагосиму. и они повстречались мне по пути и предложили мне эту работу. И я тебе скажу, это здорово, что такой мастер меча, как ты, теперь станет мне помогать.
- А с чего это вы решили, что ваш покорный слуга -мастер меча? – подозрительно спросил Кеншин, положив на всякий случай руку на рукоять сакабато.
- Ну ты же Хитокири Баттосай, разве нет? – спокойно сказал Байко.
Кеншин замер. Но ничего не сказал.
- Думаю, у нас есть общие знакомые, - продолжал Байко, - помнишь парня по имени Мацуо Хидеоки?
- Мацуо? – удивился Кеншин, - Мацуо из Тесю?
Он помнил Мацуо по своему первому году в Киото.
- Он самый. Он был командиром в моем отряде. И как-то раз кто-то из ребят затеял рассказывать всякие байки про Хитокири Баттосая. Так Мацуо так глянул на него, что он едва не помер со страху. И говорит:
- Его зовут Химура, а не Баттосай. Он был моим другом. и он хороший человек
А потом встал и ушел. Он так разозлился, что я надолго это запомнил.
- Мацуо был добр ко мне, - сказал Кеншин, - Таких было очень немного.
- Так вот, когда я услышал, что ты назвался Химурой, да еще эти твои рыжие волосы, и все такое…тут-то и понял, кто ты. Правда, я думал, что ты старше. И выше.
Кеншин опустил глаза:
- И теперь вы расскажете об этом остальным?
- С чего бы это? – удивился Байко, - Мацуо самый честный парень из всех, кого я знаю. И уж раз он сказал, что ты хороший человек и его друг, то я ему верю. И вообще, я же сам видел, как ты спас человеку жизнь. Так зачем же мне рассказывать Дайске-сану то, чего ему знать не нужно?
Кеншин изумленно глянул на него. Обычно люди, стоило им узнать, кто он такой, реагировали совсем по-другому. Это было что-то новое. И в это было трудно поверить. Но, похоже, что Байко говорил все это искренне.
- Спасибо, Байко-сан, - сказал он, - за доверие.
- Да ладно, - улыбнулся Байко, - просто знай на всякий случай, что сон у меня чуткий и реакция хорошая.
Кеншин улыбнулся в ответ:
- У меня тоже. Байко-сан.
Они вновь вернулись к костру. где женщины раздавали всем миски с супом и рисовые колобки. Кеншин ел медленно, наслаждаясь вкусом еды. Это был первый плотный ужин за несколько дней.
Одновременно он рассматривал своих новых попутчиков.
До этого Кеншин никогда в жизни не встречал живых актеров, однако слышал, что самые знаменитые из них играют так, что зрители принимают их игру за реальную жизнь.
Могут ли они в таком случае изменить свои собственные Ки или скрыть их? Он сосредоточился и, к своему облегчению, понял, что все эти люди совершенно открыты.
Дайске, хоть ни разу не был воином., имел такую ауру высочайшей уверенности в себе, какая бывает у мастеров меча. Некоторая уверенность чувствовалась и в Рёске. А вот Ориноске был не таким. От него исходила не опасность, но гнев и раздражение, и Кеншин решил, что с ним надо быть поосторожнее.
- И как же мы теперь доберемся до Кагосимы? – спросил Рёске у отца в тот момент, когда Кеншин вновь прислушался к разговору. – Без Энноске мы пропадем.
- Следующий городишко слишком мал для представлений, разве что можно пожонглировать да покувыркаться там, чтобы заработать немного. Он же вышел из строя всего на пару недель, верно, Химура-сан?
Кеншин слушал лишь краем уха, и не был готов. что его вовлекут в беседу. Прежде, чем он успел ответить, в разговор вмешался Ориноске:
- Что он может знать? Он всего лишь бродяга, и мальчишка к тому же.
- Вообще-то, вашему покорному слуге двадцать два года! – возмутился Кеншин
- Двадцать два? – засмеялся Ориноске, - ну, если тебе двадцать два. то я сын императора!
- Пройдет примерно пять-шесть недель прежде чем ваш брат полностью выздоровеет, - сообщил ему Кеншин, не ответив на подначки.
- Пять-шесть недель? Рёске прав, у нас большие неприятности– застонал Ориноске, и повернувшись к отцу, сердито сказал:
- Вот зачем ты настоял на том, чтобы мы каждое лето уезжали из города? Сиди мы дома, ничего бы не случилось!
- Достаточно! – велел Дайске, - Ты знаешь, у нас через пару дней представление возле Миядзаки, и оно должно состояться! Мы небогаты. но на обратную дорогу у нас потом хватит денег. И ты также прекрасно знаешь, что летом, в такую жару, никакие зрители в театр не пойдут. Я не вижу, почему бы нам не переписать некоторые пьесы так, чтобы там совсем не было женщин? Все равно, многие не знают, что там было написано раньше.
Кеншин повернулся к Байко и прошептал:
- А что за проблемы у них с женщинами?
- Не с женщинами, - так же шепотом ответил тот, - дело в том, что Энноске –сан, который сломал ногу – их оннагата.
- Оннагата? – переспросил ничего не понявший из этого объяснения Кеншин
- Женщинам не позволяется играть на сцене, - сказал Байко, - поэтому мужчины одеваются как женщины и играют женские роли.
- А, ясно – сказал Кеншин, и про себя подумал, что мир, в который он попал, воистину очень странный.
Благодаря обильному ужину, он очень хорошо спал этой ночью, но все равно проснулся рано, на рассвете. Все, включая Байко, еще спали, и он тихо встал и направился к лесу.
- Ты куда это собрался, бродяга? – раздался голос у него за спиной.
Кеншин обернулся и увидел Байко, который сонным взглядом смотрел на него. У него и вправду был очень чуткий сон.
- В кустики, Байко-сан, - вежливо ответил Кеншин
- А..ну да…извини, - несколько смутился Байко, - давай иди, и воды принеси заодно.
Кеншин подхватил ведра и пошел к лесу.
Когда он вернулся, то увидел, что Байко уже не спит, а сидит и поджидает его. Возможно, он действительно верил словам Мацуо, но присмотреть за Хитокири Баттосаем все же не мешало. Впрочем, сам Кеншин на его месте поступил бы точно так же.
К этому времени остальные обитатели лагеря тоже стали просыпаться. Кеншин с интересом наблюдал, как полусонные матери ловят своих резвых детишек, пытаясь заставить их одеться вместо того, чтобы играть с утра пораньше в салочки в лесу. Наконец появилась жена Энноске и позвала Кеншина в маленькую палатку, где помещался раненый.
Энноске был очень слаб, но в сознании.
- Дорогой, вот человек, который так помог тебе, - сказала она тихо и взяла мужа за руку.
Тот слабо улыбнулся и прошептал:
- Я обязан вам жизнью. Даже не знаю, как могу отблагодарить вас за это.
Кеншин присел рядом с его футоном и стал разматывать бинты:
- Не беспокойтесь об этом…К сожалению, мне придется снова сделать с вашей раной то же, что вчера. Боюсь, это будет очень больно.
На собственном опыте он знал каково это – когда вытаскивают что-то из свежей раны и заталкивают снова, поэтому прежде, чем начать эту процедуру, пошел набрать воды. чтобы развести болеутоляющий порошок.
Остальные мужчины сидели у огня и, когда Кеншин прошел мимо, вновь уставились на него. Это его слегка обеспокоило, поскольку он не мог понять, почему они так странно на него смотрят, словно измеряя взглядом его рост. Однако он постарался выкинуть это из головы и занялся сменой повязки. Как и ожидалось, это было очень больно, несмотря на порошок, и раненый несколько раз громко вскрикнул. Кеншин постарался закончить эту процедуру как можно быстрее, и подождал, пока его пациент заснет, а затем вернулся к костру, надеясь позавтракать.
Дайске и двое его сыновей по-прежнему были заняты оживленной беседой, и уже не только смотрели, но и показывали на него пальцами. Он остановился на полпути , не зная, как на это реагировать. Это все было как-то странно и подозрительно.
- Вы разве не видите сами? – говорил между тем Рёске, - посмотрите на его рост, как он грациозно двигается…Отлично подойдет, я вам говорю!
- Не сходи с ума, - оборвал его Ориноске, - он ничего об этом не знает, и всех нас опозорит!.
- Да ему не надо будет говорить – мы это сделаем за него, - возразил Рёске, - все. что ему надо – просто двигаться ..Отец, разве ты не видишь, что решение нашей проблемы стоит вот прямо тут, перед нами? Он такого же сложения. как Энноске, даже меньше, и лицо у него подходящее…если бы только не этот шрам…
Кеншин напрягся еще больше: что они там такое говорят про его шрам?
- Он прекрасно заменит на сцене Энноске. пока тот не поправится!
От услышанного у Кеншина отвисла челюсть. Тут к нему побежал Рёске и, схватив за руку, поволок к остальным:
- Но…ваш покорный слуга не знает ничего об актерском мастерстве! – пробовал возражать Кеншин, пока его тащили к костру:
- Да мы тебя научим! – радостно сказал Рёске, передавая Кеншину плошку с какой-то едой. – Конечно, мы не дадим тебе сложные роли со словами. И драмы ты вряд ли потянешь, а вот комедии – в самый раз. Тебе надо будет просто двигаться на сцене, а остальное сделаем мы!
Ориноске встал и обошел вокруг Кеншина, еще раз оглядев его и сделав недовольное лицо:
- Ну, он вроде бы нужного размера…И лицо подходит…"
- Но ваш покорный слуга не….- пытался отбиваться Кеншин, не находя нужных слов,- Но ведь Энноске-сан – оннагата?"
- И в чем проблема? – неприятным голосом спросил Ориноске
- Но….
- Отлично, вот и договорились! – воскликнул Дайске, прежде чем Кеншин успел вставить еще хоть слово, - Мы научим вас, как играть женщин, а взамен дадим вам еду и место для ночлега на эти несколько недель. Вы же все равно шли в сторону Кагосимы!
Кеншин стоял как вкопанный, на какое-то время потеряв дар речи. Он провел эти три года, всячески избегая толпы, избегая тех мест, где его могли бы узнать. Как им объяснить, что он не может играть на сцене перед толпой зрителей?
- Значит, теперь ты будешь оннагата? – весело спросил Байко, подсаживаясь к костру и пододвигая к себе чашку с рисом.
- Байко-сан, - очень тихо сказал Кеншин, так, чтобы больше никто не мог услышать, - вы же понимаете, что я не могу…Что если кто-нибудь меня узнает? Ведь все эти люди могут пострадать…
- За это ты не беспокойся. – засмеялся Байко, - Они как намажут тебя белилами, так тебя не то, что «кто-нибудь», а и родная мать не узнает!
Кеншин не был уверен, что стоит соглашаться. Но, с другой стороны, ему нужна была какая-то работа, и он все равно шел в том же направлении…
Он не успел даже опомниться, как его уже тащили к повозке Рёске и его отец.
- Итак, - сказал Рёске, - быть женщиной совсем не трудно. Я сейчас все объясню…
@темы: Переводы, Химура Кеншин, Фэнфикшн
